Sapera auda — «Дерзай знать» - латинское изречение, содержащееся в «Посланиях» Горация. Кант перевёл его как «Имей мужество использовать свой собственный разум» .
«Азаттык» и дискуссионная площадка «Эсимде: осмысляя свою историю» представляют публикацию Эльмиры Ногойбаевой о судьбе Кубанычбека Нурбекова - одного из первых диссидентов в Кыргызстане. Мы продолжаем показывать закрытые страницы истории через судьбы отдельных людей.
Было ли диссидентство в Кыргызстане?
Хорошо помню, как нам в университете на историческом факультете рассказывали в полутонах про этот феномен в СССР - «диссидентство». Как правило, на вопросы о том, как оно развивалось у нас, чаще всего мы слышали в ответ: «Диссидентство было в большинстве республик СССР, но в Киргизской ССР его не было». Но почему? Этот вопрос чаще всего оставался без ответа .
На самом деле ответ на этот вопрос является очень важным и определяющим. В его основе находится ответ на другой, гораздо более глубокий вопрос: Было ли в Киргизской СССР некоторая предтеча гражданственности нынешней, современной? Собственного даже не просто гражданского общества, а именно таких параметров как основы суверенитета, понимание гражданами своих прав и свобод – гражданского самосознания и достоинства. То, что свойственно всем народам, даже тогда в авторитарно-тоталитарных режимах советско-коммунистического ареала.
Андрей Колесников так размышляет о диссидентстве в своей книге:
«Изучить истоки пробуждения гражданского самосознания, которое ведет к появлению слоя думающих людей и будущей коалиции за перемены в стране; проникнуться духом времени, чтобы понять его. Понять 1940–1980-е — чтобы увидеть: история гражданского самосознания началась не сегодня утром, до Facebook и Telegram были свои социальные сети — гитары, магнитофоны, самиздат … и кухонные разговоры. Мы стоим на плечах гигантов, которые стоят на плечах других гигантов и эта преемственность длится не один десяток лет. В истории пробуждения гражданского сознания есть и свои закономерности, и повторяющиеся сюжеты, что позволяет лучше понять возможности общества граждан в дне сегодняшнем». («Археология гражданского (само)сознания: истоки, идеи и лица»)
Неужели весь тот советский период в Кыргызстане никто не задавался вопросом о своих реальных правах и возможностях и как отдельных граждан, и как этнической группы или национальности в рамках провозглашенных тогда свобод? Неужели никто не задавал этот вопрос вслух, публично? Неужели у нас не было таких гигантов, которые уже сейчас дали бы нам эту опору гражданственности. На чьих плечах могли бы встать – мы?
Вопросы без ответов
Так было ли в Кыргызстане диссидентство? Этот вопрос я задавала многим в Кыргызстане - Эсенбаю Нурушеву, Ишенбаю Абдуразакову, Эмилю Каптагаеву, Эмилю Уметалиеву, Зайнидину Курманову. Это те немногие, но очень важные люди, кто не возразил. В отличие от широкого большинства. А я продолжала задавать этот вопрос.
Позже, я задала этот вопрос самому Андрею Колесникову. На семинаре SCE Advanced Programme 2018 на мой навязчивый вопрос он ответил так:
«Все те, кого я интервьюировал, те, кто точно подпадает в категорию диссидентов, пережившие преследования и вышедшие из тюрем, говорили одно: Камеры политических заключенных переполнены представителями Центральной Азии и Кавказа. Они однозначно были, но может быть о них так открыто не говорили у вас?»
Когда мы рассматриваем СССР отсюда и сейчас – из Кыргызстана в период независимости - принято писать, говорить и осмысливать тот период лишь в контексте большой благодарности судьбе (государства и особенно этнических групп) в том, что оно дало нам шанс на цивилизацию (цивилизаторская концепция). Она особенно доминировала тогда, в советский период, и популярна до сих пор. Тогда ей сопутствовала мощнейшая идея чувства вины за разное - от различных достижений, побед до вообще нацио и государственного строительства республик, народов, всего, что вообщем то тогда было. И никак иначе! Соответственно, все те кто когда либо – тогда или сейчас - подвергали сомнению хоть нечто, капельку, шаг, а уж тем более критиковали подвергались опале, коллективному, часто государственному порицанию. Просто исчезали из общественной жизни, их вычеркивали из государственной истории – учебников, летописей, их заслуги принижались. А само имя вслух произносилось лишь обвинительно-назидательно, либо просто становилось табу – подвергалось умолчанию. И это еще было не самым страшным.
Так, долгое время, даже мы студенты истфака ничего не знали про Алаш-Орда, очень мало про Исхака Разакова, про многих о ком молчим до сих пор.
Но были те, о которых стоит знать и помнить – «Мы стоим на плечах гигантов».
Кто такие диссиденты?
Феномен «Диссиде́нты» - понятие, рожденное в СССР, от латинского слова «несогласный». Это граждане СССР, открыто выражавшие свои политические взгляды, которые существенно отличались от господствовавшей в обществе и государстве коммунистической идеологии и практики. За что многие из диссидентов подвергались преследованиям со стороны властей. Дополним власти – центральной (Москва) и местной – локальной (в данном случае – Киргизской СССР, во Фрунзе).
В 1960-е годы термин «диссидент» был введён в употребление для обозначения представителей оппозиционного движения в СССР и странах Восточной Европы. Тем кто (в противоположность антисоветским и антикоммунистическим движениям предыдущего периода) не пытался бороться насильственными средствами против советского строя и марксистской идеологии, а апеллировал к советским законам и официально провозглашаемым ценностям. Основными установками диссидентов были: ненасилие, гласность, требование соблюдения закона.
Людмила Алексеева - советская диссидентка и российский общественный деятель, участница правозащитного движения в СССР и постсоветской России в 1983 году выделила несколько «идеологических типов» диссидентов в СССР:
- «истинные коммунисты» — ориентировались на марксистско-ленинское учение, но считали, что в СССР оно искажено;
- «либералы-западники» — считали «правильным» строем капитализм западноевропейского или американского образца;
- «эклектики» — сочетали разные взгляды, противоречащие официальной идеологии СССР;
- русские националисты — сторонники «особого пути» России; многие из них большое значение придавали возрождению православия; сторонники монархии;
- иные националисты — их требования варьировали от развития национальной культуры до полного отделения от СССР.
Были ли в Кыргызстане люди или группы, соотносимые свыше перечисленными характеристиками?
О целенаправленных группах говорить сложно. Безусловно, были общие тенденции, характерные для свободолюбивых людей во всем СССР. Люди собирались неформально, говорили на кухне, слушали «запрещенные волны» Радио Свобода и другие. Свободолюбивые и отважные люди и группы людей, со всего СССР приезжавшие в горы «брать высоту», среди которых было много из тех кто так выражал свой протест, уход от формального, песни Высоцкого, Галича, Окуджавы и Визбора, по рукам «ходил» самиздат. Где он издавался в Киргизской ССР или за пределами республики – отдельная тема для исследования. Но он однозначно был, об этом говорят все опрашиваемые люди, жившие в то время и имевшие даже тогда активную позицию. Тогда столицу Киргизской ССР - Фрунзе - приезжали лидеры двух институциализированных философских школ в СССР – Мераб Мамардашвили и Георгий Щедровицкий, оставившие последователей и популярные до сих пор. Они посеяли зерна свободы мысли и бытия. В том закрытом обществе началась рефлексия. Здесь были свои философы – Арон Брудный, Валерий Соложенкин, Эмиль Шукуров. Вокруг этих личностей в рамках возможного тогда советского, но довольно инакомыслящего пространства, собирались и обсуждали эзоповым языком люди, грезившие о свободе.
Националисты
Парадокс, но на постсоветском пространстве этот термин остается сомнительным до сих пор. Хотя персонально был распространен термин «националы», особенно, относительно граждан Средней Азии и Кавказа. В интернациональном государстве все должны были быть ровны, почти все. Однако это не касалось формальной атрибутики «дружбы народов» , проявляющихся в различных культурно-этнографических направлениях: «народных промыслов», песен и плясок, и другой этнографии, удивительной тогда групповой науке, несколько отчужденной от самой личности. С 1950-1980-е годы эпоха доминирующего интернационализма в СССР, все больше опровергает национализм и все больше провозглашает «Единую нацию – Советское общество».
Однако, как определила Алексеева, по всей стране были люди или группы, которые представляли два типа диссидентства, основанных на национальных претензиях – «русский» и «иной национализм». О большинстве из них, вы, наверняка, слышали. Особенно в части русского, прибалтийского, казахского опыта. Из более заметных тогда - самиздата, публичных или коллективных протестных акций, тюремных наказаний и публичного порицания. Они умалчивались, но они были. Информация о них так или иначе просачивалась и в прессу, и в «телефонное радио».
Но были ли такие инициативы в Киргизской ССР? Или это был действительно полностью благодарный, лояльный и всем довольный народ, не задающий вопросов и без особых претензий?
Ответ на этот вопрос мы можем находить, все больше узнавая и собирая биографии людей из так сказать неформальной истории общества. Об этих драматических и героических страницах истории не написано в учебниках. Позже уже после развала СССР о них была информация, но она прошла чаще всего незамеченной. На волне той огромных открывшихся для нас «белых страниц» истории, выплеснувшейся в общество в 90-е годы в период «революции архивов». Приоткрывшихся не надолго, но давших нам знание и понимание всей противоречивости доминирующего тогда советского государства. О судьбах людей, попытавшиеся узнать, изучать или прост задавать вопросы о своих правах, официально прописанных в продекларированных тогда законах. Они подвергались обструкции, гонениям. Их исключали из общества, системы, властной иерархии в любой сфере – управлении, науке, культуре.
Кубанычбек Нурбеков
Такой личностью был Кубанычбек Нурбеков. Его судьба и стойкая позиция привели его к взлетам и падениям в его профессиональной деятельности. Он достиг значительных высот, был первым доктором юридических наук в Кыргызстане. Это была не просто профессиональная карьера, весь его жизненный творческий путь был способом понять, изучить историю и традиции своего народа.
Он безусловно был диссидентом. Масштаб его мысли, тогда «инакомыслия», степень понимания подмены реального Основного закона на универсальную норму Конституции, восхищали его коллег-юристов в том числе из Центра. Его ценили многие представители из управленческого аппарата – выходцы из юридической школы, из Академии права того времени. Но съели, его здесь – во Фрунзе, колоборационисткая элита, номенклатура высшего эшелона власти Киргизской ССР. Свободолюбие, нестандартное мышление и не статичное поведение были большой роскошью в стратифицированном государственном аппарате, и для периферийной и послушной республики.
Первая встреча
После истфака в конце 90-х мне довелось преподавать в одном из вузов «Историю государства и права» по старой почти бесцветной брошюре 1964 года. Помню, тогда удивило, что такой «древний» даже для советских годов учебник до сих пор используется среди правоведов и преподавателей. Но, раскрыв его, я просидела с книгой до утра, пока не дошла до последней страницы. Было ощущение, что со мной делился автор, который не просто описывал, но глубоко понимал и любил свой народ. Повествование было выдержанным, без особого идеологического пафоса и беспредельной благодарности «партии и правительству», которой были переполнены все советские учебники того времени, что было особенно странным учитывая тематику. Еще было ощущение недосказанности.
Фото 1. Учебник
Автором того учебника был неизвестный мне тогда Кубанычбек Нурбеков. Учебника, которым долгое время пользовались все, но вот говорить о самом авторе, мало кто был готов. Его не было на портретах в учебных и академических учреждениях. Позже почти шепотом мне рассказали его драматичную историю. Еще позже появились статьи и другая информация.
Кубанычбек родился 26 апреля 1928 года в семье Кедейбая уулу Нурбека, который до революции был бием. Этот факт скрывался, как и во многих семьях. В стране, где боролись с «классовым неравенством» и где все должны были быть равными, такое происхождение было непозволительным. За него можно было поплатиться карьерой, образованием, иногда жизнью. Его семья была многодетной. Мать Омураалы кызы Алиман родила и воспитала одиннадцать детей. Кубанычбек был девятым ребенком. В восьмилетнем возрасте в 1936 году он идет в Кенешскую семилетнюю школу. После окончания, его оставляют в ней учителем начальных классов. А в 1945 году Отдел народного образования Таласской области переводит его завучем в среднюю школу Покровского района.
В 1948 году Президиум Верховного Совета СССР награждает 18-летнего Кубанычбека Нурбекова медалью – «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». В 1947 году он уже студент Ташкентского государственного юридического института, который он успешно оканчивает в 1951 году.
С этого момента начинается стремительный взлет карьеры ученого и педагога. Кубанычбек Нурбеков практически стоит у истоков формирования советской кыргызской юриспруденции. В 1958 году он защищает кандидатскую диссертацию в Москве на тему «Преобразование Киргизской АССР в Киргизскую ССР». В 1968 году он становится первым доктором юридических наук в Кыргызстане. Тема его докторской «Становление и развитие кыргызской национальной государственности».
Повторюсь, это очень важно, его путь был не путь формирования карьеры и встраивания в систему. Он изучал государство, его нормы, пытаясь понять возможности и перспективы для будущего, будущего своего народа. Талант исследователя и ученая деятельность Кубанычбека Нурбекова продолжилась в новом тогда разрабатываемом направлении – Теория государства и права в Кыргызстане. Это была не только исследовательская деятельность и формирование нового знания, но и педагогическая деятельность. До этого подготовка специалистов по теории государства и права осуществлялась лишь в вузах России, Узбекистана и Казахстана.
Современники отмечают, что Кубанычбек Нурбекович Нурбеков был выдающимся юристом, человеком с тонким, изысканным вкусом к жизни, блестящим лектором и педагогом. Чувство достоинства и справедливое отношение к окружающим отличали его.
Каждую из его работ студенты зачитывали до дыр и сдавали по ним экзамен. Так было и полвека назад, так происходит и сегодня. Он работал преподавателем, доцентом кафедры советского права, профессором, деканом юридического факультета. Кубанычбек Нурбеков воспитал ряд известных специалистов юристов-правоведов Кыргызстана.
Неуместные вопросы
В чем же проявилась антисистемная деятельность Нурбекова? Что разрушило так блестяще начатую стремительную карьеру?
Он сам. Вернее его совесть и стремление понимать и защищать интересы народа. Интересы народа, которые должно было защищать государство и право СССР. Он не просто изучал и теоретизировал юридическую науку. Он рассматривал это как возможность для развития, равного для всех в Советском Союзе.
Ему не простили две крамолы по тем временам. То, что и относит его к диссидентским характеристикам. Здесь стоит напомнить и уточнить: Нурбекову не нужно было издавать и распространять тайный самиздат. У Кубанычбека Нурбекова была трибуна – высокая, академическая. Он мог говорить и перед студентами, и перед учеными, и что не маловажно – перед управленцами всех уровней. К тому же он писал, публиковался, читал лекции.
Крамола №1 – Национальный вопрос. Перспективы для национального развития -национальных кадров, языка, традиций, культуры.
Крамола №2 – Конституция СССР, ее реальное и мнимое применение.
Национальный вопрос. Строительство коммунизма и интернационального общества подразумевало равенство или почти равенство. Народы окраин должны были быть благодарными всегда. В идеале с легким чувством вины за цивилизаторскую миссию, которую дал им СССР во главе с центром в Москве. Сомнения в этом пресекались и были, мягко говоря, неуместны. Нурбеков же их задавал. Не просто задавал, а ставил так, как это может сделать профессиональный юрист. Тем более, стоявший у истоков правоведения в формирующемся государстве. Делал он это так, как это мог делать публичный, образованный человек с обостренным чувством справедливости и достоинства.
В своих научных статьях и монографиях К.Нурбеков высказывал мнение, что Кыргызстан может и должен быть суверенным и независимым государством. О том, что одним из критериев развития Кыргызского государства являются совершенствование родного языка, обычаев, традиций, а также создание управленческого аппарата из представителей коренной национальности.
Конституция СССР. Будучи сам не просто исследователем-правоведом, но и ученым, который стоял у истоков формирования государства и права ( кстати, Нурбеков принимал участие в составе рабочей группы по разработке Конституции СССР 1978 года), Кубанычбек Нурбеков посмел задать, а вернее огласить тезис, который был записан в Конституции СССР. Который формально провозглашался в самом главном законе страны, но в реальности не подразумевался. Страна была закрытой, авторитарной, если не сказать тоталитарной. Он заявлял, что каждая союзная республика имела право на самоопределение.
Опала
Став профессиональным ученым-правоведом с высокими званиями и регалиями Нурбеков не утратил чувства справедливости и сопереживания за свой народ. Он стал ставить вопросы. Нет, озвучивал официально закрепленные тезисы, как по отношению ко всем народам и республикам СССР, так и по отношению к своему народу. Он понимал, что в нормативном плане противоречий нет.
Преследования и опала не заставили себя долго ждать. Отличились, прежде всего, местные чиновники. Нурбеков был слишком независим и конкурентен. Лояльная элита республиканского значения несмела противоречить центру, партии и идеологии коммунизма. Парадокс еще и в том, что сам центр, управленцы в Москве, знающие цену правоведу Нурбекову, с которым многие учились или работали, как раз то повели себя довольно сдержанно.
Зато во Фрунзе началась партийно-идеологическая вакханалия. Преследуемый и гонимый за свои научные труды, а по сути, за гражданскую позицию, в 1973 году Кубанычбек Нурбеков был вынужден расстаться с работой в университете. Основанием для увольнения стал приказ от 23.01.1973 года № 1-р-23-72, решение парткома КНУ от 23.01.73 г., коллегии МНО Киргизской ССР и Совета КГУ от 23.01.73 г. «О серьезных теоретических, политических ошибках в работах профессора К.Нурбекова и его непартийном поведении».
После изгнания из университета Кубанычбек Нурбеков остался без работы. Это было тяжелое время публичного остракизма и унижения. Только через полтора года ему позволяют устроиться младшим научным сотрудником в Институт философии и права Академии наук Киргизской ССР, на самую низкую позицию структуры которую он собственно закладывал.
У него еще будут взлеты и падения. Люди, которые его поддерживали и ценили, стучались во все инстанции, в том числе в Центр страны. Там его поддерживали, на родине подвергали опале и испытаниям. Он с достоинством их выдерживал.
Нетрудно представить атмосферу той обстановки в обществе, в так сказать научных кругах, партийной сфере, в коллективах, где работали бывшие коллеги и ученики профессора Нурбекова. Люди боялись, но и люди роптали. Слишком очевидная правовая позиция была у ученого. Слишком очевидна была его правда и его вклад.
Кубанычбек Нурбеков умер 29 декабря 1985 года после продолжительной болезни в результате травли, устроенной лояльной компрадорской партийной элитой республики и молчаливым согласием интеллигенции.
Кем был Кубанычбек Нурбеков в истории Кыргызстана? Прежде всего – Гражданином. Недаром в том советском обществе, это высокое звание было так искаженно. Он был гражданин и патриот. Он был ученый и педагог.
Для того времени он был диссидент – его мирная позиция несоглашательства с лицемерием государства была достойной и слышимой. О ней долго шептались тогда, о ней пытались задавать вопросы и размышляли дотошные студенты-последователи. Его учебники самые востребованные до сих пор.
Эпилог
Тогда, в 90-е мои - начинающей преподавательницы «Истории государства и права в Кыргызстане» - вопросы о Нурбекове остались открытыми. Прошли годы. Как-то, читая открытую лекцию о «традиции и коррупция» для силовых органов, где я рассказывала о гражданственности и о судьбе Нурбекова, во время кофе-брейка подошел молодой человек с открытым лицом и широкой улыбкой. Он представился. Это был внук Кубанычбека Нурбекова. Юрист, кажется очень способный и смекалистый.
Позже именно он познакомил нас с удивительной Ларисой Григорьевной Ким, супругой Нурбекова, которую он еще в студенческие годы привез из Ташкента, и с которой он прожил удивительно гармоничную жизнь. Она была его опорой в самые счастливые годы и самые сложные - она всегда была рядом. Жылдыз эже – так ее прозвали еще в Таласе наши, где она всем приглянулась и где ее искренне полюбили. Ее называли жылдыздуу – светлой, светящейся. Она легко вошла в деревенскую семью, до этого в Ташкенте она в совершенстве говорила на узбекском, в Таласе заговорила на кыргызском. Любимому мужу она родила двух сыновей.
Лариса Григорьевна сама многого достигла в своей жизни, будучи профессиональным юристом, она проработала в разных профессиональных коллективах всех уровней, не намного отставая от своего супруга в профессиональной иерархии, Но главным в ее жизни был Кубанычбек. Именно она поделилась с нами историей о нем. Позже, отослав к своим родственникам в село Кум-Арык, что в Таласской области, где и ее усилиями был создан музей имени Кубанычбека Нурбекова. Где до сих пор стоит его транзистор и шахматы. Где можно посидеть в его кресле с видом из окна на горы, где некогда бегал чубатый мальчишка, впитывая традиции и любовь к своему народу.
Эльмира Ногойбаева, дискуссионная площадка «Эсимде: осмысляя свою историю».
