В Пекине и во всем Китае 1 октября помпезно отметили 70-ю годовщину создания Китайской Народной Республики – важнейшее событие для страны, подготовка к которому шла несколько лет. Коммунистическая партия Китая, на фоне четырех месяцев антиправительственных протестов в Гонконге, где во вторник полиция стреляла в толпу, ширящегося экономического противостояния с США и массы других проблем, сейчас обязана показать собственному населению и всему миру стабильность своего семидесятилетнего правления и неизменность выбранного курса.
Председатель КНР Си Цзиньпин, одетый в строгий темно-серый френч в стиле Мао Цзэдуна, в сопровождении своих предшественников Ху Цзиньтао и Цзян Цзэминя, выступая во вторник на пекинской площади Тяньаньмэнь во время военного парада, заявил, что Китай в отношениях с другими государствами намерен придерживаться "взаимовыгодной стратегии открытости", в то время как китайские военные должны "решительно защищать интересы суверенитета, безопасности и развития государства". "Никакая сила не может поколебать статус нашей великой родины, и никакая сила не может помешать благополучию китайского народа", – подчеркнул Си, добавив, что Пекин "поддержит дальнейшее устойчивое процветание и стабильность" Гонконга и Макао. Улыбающаяся глава администрации Гонконга Кэрри Лам находилась в этот момент неподалеку от него на трибуне.
Нынешний военный парад на Тяньаньмэнь стал крупнейшим в истории КНР. В нем под звуки фанфар участвовали 15 тысяч военнослужащих, 160 боевых самолетов и межконтинентальные баллистические ракеты "Дунфэн-41", которые могут нести ядерные боеголовки и способны долететь до США. Была продемонстрирована и новая крылатая ракета. При этом не только площадь, но и весь центр Пекина были заблокированы тройными кольцами охраны, передвижение людей по китайской столице резко ограничено, и все низколетящие объекты, включая беспилотники и воздушные шары, запрещены.
На фоне торжеств, парадов и пышных салютов 1 октября в Гонконге, в котором уже несколько месяцев продолжаются протесты против попыток ограничить его автономию, во вторник произошли новые столкновения полиции с почти 100 тысячами демонстрантов, устроившими в центре "Марш скорби". Протестующие бросали в полицию зонтики, бензиновые бомбы и другие самодельные снаряды, а также публично сжигали портреты Си Цзиньпиня и Кэрри Лам. Спецназ впервые применил, кроме водяных пушек с красителями и слезоточивого газа, боевые патроны против толпы, якобы для самообороны.
Один молодой мужчина, получив пулю в грудь, находится в критическом состоянии, и еще как минимум 15–20 человек, по словам местных врачей, ранены "тяжело".
О праздновании 70-летия провозглашения КНР на фоне кровопролития в Гонконге в интервью Радио Свобода рассуждает руководитель Центра восточных исследований Высшей школы экономики в Москве, китаист Алексей Маслов:
– КНР сегодня, в 70-ю годовщину ее существования, можно ли уже назвать первой державой мира?
– Пока еще однозначно первой державой мира КНР не стала, хотя, конечно, всегда вопрос в том, по каким параметрам мы измеряем. Если, например, оценивать динамичность развития, то да, Китай, конечно, первый. Но по объемам ВВП Китай, с его 90 триллионами юаней (примерно 13 триллионов долларов), отстает от США. КНР также не вышла на первое место по уровню дохода на душу населения, но здесь все объясняется просто: Китай настолько гигантский, что обеспечить всех его граждан относительно равными хорошими доходами, как иногда кажется, просто невозможно, в принципе. Тем не менее Китай обходит многие страны по темпам борьбы с бедностью: 40 миллионов человек только за последний год стали жить выше этой черты. Если в 2009 году средний доход на душу населения составлял там около 25,5 тысячи юаней, то сейчас это уже 70 тысяч юаней. С 1999 года ВВП на душу населения увеличился ровно в 10 раз. Таких темпов роста, конечно, еще никто не знал.
– Сегодняшний огромный парад в Пекине заставляет задуматься над тем, соответствует ли военная мощь Китая его экономическому потенциалу. Выглядело все со стороны страшновато, честно говоря.
– Это, как говорят, был такой "месседж", послание всему миру. Вопрос в том, что хотел Пекин на весь мир 1 октября транслировать. Китай долгое время, как полагали многие, несмотря на очень хорошее и быстрое развитие его экономики и политического влияния, был не способен защитить свои достижения именно военной силой, и формально в военном развитии повторялся за какими-то другими державами, и в строительстве своих вооруженных сил, и в технологиях – копируя израильские, советские и т. д. Указывали, например, на то, что Китай в течение долгого времени (практически до последнего момента) использовал российские авианосцы старой постройки, типа "Варяг" и "Минск", и на их основе был сделан китайский авианосец "Ляонин". Так вот нынешний парад должен был показать (и, наверное, все-таки показал), что у КНР есть свои образцы вооружений, в известной степени уникальные. Сегодня все увидели более 500 различных видов вооружений, что тоже считается, насколько я понимаю, беспрецедентным случаем. Пекин выкатил на площадь новые ракеты, в том числе DF-17 и DF-41, "Дунфэн", то есть "Восток". Их расстояние полета составляет 15 тысяч километров, и это был как раз прямо "месседж" для Вашингтона, что "если станет надо, то мы можем".
Еще другой момент: Китай показывает абсолютно новые, наверное, для всей мировой военной традиции образцы техники – военные дроны. В Пекине сейчас активно говорят о том, что вообще будущая война, если она начнется, будет вестись совсем другими методами. Например, беспилотники позволяют наносить точечные удары, не вредя гражданскому населению, в том числе они могут использоваться для борьбы с терроризмом, и так далее.
Плюс к этому, конечно же, мы еще увидели другую очень важную вещь. На трибуне во время парада Си Цзиньпин стоял в традиционном китайском френче, такого же покроя, какой когда-то носили и Мао Цзэдун, и Дэн Сяопин, и Цзян Цзэминь, то есть все те лидеры, которые и построили КНР. В итоге мир увидел Китай жестким, очень решительным и, самое главное, готовым защищать свои экономические достижения последних десятилетий.
– А все успехи Китая – это заслуга очень жесткого, по-прежнему, правления КПК? Или они достигнуты, как часто бывает, "вопреки и несмотря"? Какую роль здесь сыграла идеология, а какую – многотысячелетняя история и образ мыслей?
– Во-первых, все, кто говорит, что сегодняшний Китай – коммунистическая страна, по сути дела, пользуются очень старыми формулами, которые давным-давно уже не работают и превратились в музейные кости вымерших мастодонтов. Многие эксперты все еще упорно пытаются найти в КНР тот коммунизм, или социализм, который описан у Маркса и его последователей. Вот такого социального строя, конечно, в Китае давно нет. КНР, с одной стороны, постоянно транслирует какие-то свои новые идейно-экономические формулы – я напомню, что нынешняя формула называется: "Строительство социализма с китайской спецификой в новую эпоху". А с другой стороны, Китай очень гибко использует и свои традиции, и многие инновационные идеи. Если мы говорим о рецепте "китайского чуда", то, конечно, оно произошло не "вопреки" "мудрому руководству", а в результате того, что в китайском обществе разрешили проявиться тем силам, которые жили в нем и без влияния этого руководства.
Во-первых, я бы упомянул очень сильную историческую память, которая, безусловно, влияет на осознание китайцами своего и величия, и успехов, и необходимости дальнейшего развития. Во-вторых, Китай сумел сделать рынок нижнего и среднего уровня, то есть малый и средний бизнес, абсолютно свободным. И государство создавало для него самые благоприятные условия и не вмешивалось, не регулировало, тем более не давило этот бизнес. В-третьих, в этом государстве политическое руководство жестко остается за Компартией Китая – но смотрите не на ее название, а на то, что она делает. А в Китае официально все, что ни делается, должно делаться на благо народа, не отдельного человека, а именно народа. И идея торжества "справедливого распределения" закреплена именно за руководством страны. В этом плане никакая оппозиция там не сможет перехватить лозунг социальной справедливости, потому что ее осуществляет именно партия-государство. Это и равное, но не уравнительное, распределение благ, и большой упор на поддержку незащищенных слоев населения, и введение различного рода все новых пенсий, пособий и так далее. То есть за счет этого создана настоящая связка между народом и государством.
Наконец, четвертое – наличие внутренней идеи, которая не сводится просто к провозглашению основ социализма-коммунизма. Это идея восстановления своего национального достоинства – в тех рамках, которыми Китай всегда обладал. Если сперва страна должна была осуществить "возрождение национального величия" к 2049 году, то есть к столетию основания КНР, то сейчас назван некий промежуточный этап, это 2037 год, когда "социалистические преобразования" должны быть завершены "в основном". И общество "средней зажиточности", то есть такое, где все обладают достаточным и капиталом, и, самое главное, благосостоянием, должно быть построено к этому моменту. И вот эта идея очень живуча в народе: потому что, с одной стороны, она апеллирует к самым глубинным настроениям простого китайского обывателя, который хочет справедливости и хочет лучше жить, а с другой стороны, не превращает его в мещанина, но выводит на глобальный уровень. Потому что Китай всему миру заявляет, что он победитель, что он движется вперед. И вот как раз то, что у КНР есть своя глобальная идея, которая чаще всего сейчас формулируется как "Один пояс – один путь", тоже во многом влияет на развитие современного Китая. Поэтому речь идет не только об экономике или только об идеологии, а в целом о правильном построении нынешнего общества – так, как видят происходящее власти в Пекине.
– Китай в современном виде вряд ли бы существовал, если бы не огромная поддержка сталинского Советского Союза 70 лет назад. В Пекине все еще придают этому значение? Потому что мы с вами уже говорили о том, что в один день роли поменялись, и бывший "старший брат" давно воспринимается как "младший".
– Как ни странно, сегодня в Пекине наблюдается некое возрождение интереса к той эпохе, к 40–50-м годам XX века. Потому что та эпоха воспроизводит и обиды, и во многом какие-то достижения Китая. Конечно, ряд современных китайских экономистов и аналитиков говорят: "СССР давал нам кредиты, а потом он заставил их вернуть". Говорят также, что "Советский Союз навязал свою модель развития и государственного устройства". Придется вспомнить, во-первых, что Москва выделяла Пекину эти кредиты тогда, когда само советское хозяйство было разрушено войной. И когда у Китая не было никаких средств для развития, Советский Союз помог ему не просто воссоздать, а именно создать новую промышленность. Во-вторых, Советский Союз помог Китаю создать всю систему управления государством, которой просто не существовало: люди, которые в конце 40-х пришли к власти, во главе с Мао Цзэдуном, были успешными, как сегодня говорят, полевыми командирами, но вовсе не хорошими государственными управленцами. Их надо было обучать, что и делал Советский Союз. Также давайте признаем: СССР помог КНР создать современное для того времени образование, медицинское обслуживание, чего там опять-таки просто не существовало.
В Пекине многие политики, чиновники и бизнесмены сегодня вспоминают о том, что на самом деле важнее прочего было даже не столько экономическое взаимодействие, сколько дух искренней дружбы, который тогда на самом деле существовал. Сегодня, упаси боже, не стоит механически стремиться ко всему этому вернуться, в 50-е годы, ведь тогда обе страны были объединены единой надгосударственной идеей построения социализма-коммунизма во всем мире, и в этой связке Советский Союз был не просто "старшим братом", но и наставником. Сегодня же поменялись не только экономические роли, но ведь и политические! У Пекина есть своя Идея, с большой буквы, и хотя она, конечно, глобальная, но важно, что КНР вовсе не разделяет эту идею с другими странами. К ней можно присоединиться или нет, но претендовать на "соавторство" Китай сейчас никому не позволяет. В целом период 40–50-х годов служит напоминанием, что можно дружить очень сильно и искренне, но в любой момент глупейшие политические ходы, с обеих сторон, могут обрушить даже самую лучшую дружбу. Это урок и для Москвы: что надо очень аккуратно относиться ко всем своим шагам, и не поддаваться любым конъюнктурным соображениям, которые могут увести любые победы и успехи в очень негативную сторону.
– А в Москве сегодня хоть немного понимают масштабность замыслов Китая, происходящие там перемены, а также и то, что история давно осталась в прошлом?
– Я думаю, что в Москве единого и верного понимания Китая нет. Есть, безусловно, известный подход, который исповедует российский МИД. Есть другой, которого придерживаются в правительстве, и есть свои взгляды у различных российских министерств. Часто они совпадают, но единства нет. Что важно: постоянно выступая в поддержку КНР, говоря о том, что надо всячески развивать отношения с Китаем, в Кремле забывают, что вообще-то следует во всем придерживаться собственных, то есть государственных, интересов. В результате, например, простое механическое увеличение взаимного торгового оборота с Китаем и планы наращивания его, как везде было торжественно объявлено, к 2024 году до 200 миллиардов долларов, автоматически приведет к тому, что Россия лишь еще больше будет продавать в Китай нефти и газа, и все. То есть станет страной, все больше привязанной к Китаю своими энергетическими ресурсами и от Пекина тут зависящей. И это может затормозить другие области возможного развития, например, высокие технологии, поставки продукции сельского хозяйства и так далее. На мой взгляд, сегодня российско-китайский товарооборот чисто структурно остается еще в 90-х годах, хотя, конечно, по масштабам он вырос. Главное, на мой взгляд, важно понимать следующее: Китай является важным партнером для России, важнейшим, но он не может являться партнером единственным. И уж точно КНР не считает единственным партнером Россию.
Также в Москве недостаточно понимают то, что КНР – страна великая настолько, что у нее есть свои "мегаимперские" традиции и "мегаимперские" интересы. Мегаимперия – это такое образование, которое мыслит глобально и не ограничивает себя только государственными границами. Кстати говоря, точно так же себя мыслит и Россия – и ни Китай, ни РФ не могут постоянно оставаться в рамках своей территории. Я сейчас говорю (чтобы не уходить в разные другие стороны в рассуждениях) не о военной агрессии и захвате чужих земель, а о распространении своей идеологии, своих идей и своей экономики во внешний мир. Так вот у Китая сегодня, конечно, в этом деле намного больше шансов, потому что он обладает значительно большими ресурсами. А у России шансов мало, несмотря на схожесть планов и представлений о себе. Понятно, когда две таких гигантских страны с таким видением мира начинают контактировать, здесь, конечно, могут возникать и многие противоречия. Китай, конечно же, будет много в будущем давить (не только на Россию, но и на многие другие государства) своей мощью.
– Нынешние великие празднования – это, безусловно, укрепление личной власти главы КНР Си Цзиньпина. Сильно ли ему омрачили торжества протесты в Гонконге, торговая война с США, погранично-территориальные и экономические трения с некоторыми соседями и так далее? Или для товарища Си, и вообще для всего Политбюро ЦК КПК, это все незаметные песчинки на ровном, выверенном пути к прекрасной великой цели?
– В первую очередь, Си Цзиньпин и руководство Китая никогда не покажут, насколько болезненно оно все это воспринимает, особенно главную проблему – Гонконг. Пекин разумно, в преддверии нынешней годовщины, не стал давить силой тамошние протесты, по сути дела, попытавшись вывести их из информационного поля, чтобы ничего празднования не омрачало. Сейчас, после торжеств, Китай наверняка начнет заниматься гонконгской проблемой вплотную. А также и попытается сделать так, чтобы гонконгская проблема решалась не в международном пространстве. Потому что Гонконг, как считает Пекин, – это неотъемлемая территория КНР, и решаться все конфликты должны лишь только внутри Китая. Есть один, абсолютно неприемлемый для Пекина лозунг, который звучит приблизительно как "Гонконг – это не Китай". Так вот на это Пекин никогда не сможет пойти, для руководства КНР это просто неприемлемо, и с идеологической, и с исторической точки зрения. Так что я думаю, что до конца этого года мы еще увидим очень решительные действия со стороны Пекина в отношении Гонконга.
