Эта находка заставила чешское правительство изменить политику проведения анализов и начать тестировать в государственных лабораториях не только приехавших из стран с большим количеством больных и их круг общения. Возможно, и из-за этого эпидемия в Чехии сейчас развивается медленнее, чем в большинстве других стран.
В середине марта Соня Пекова разработала новый, как она утверждает, более точный и дешёвый, протокол тестирования на SARS-CоV-2 и предлагает его бесплатно всем заинтересованным медицинским учреждениям. Его уже использует чешская Академия наук и лаборатории во многих странах мира.
В минувшее воскресенье корреспондент Радио Свобода взял у Сони Пековой интервью. В понедельник, когда текст беседы ещё находился в редактуре, на некоторых интернет-сайтах, которые связывают с российским пропагандистским влиянием, появилась информация о том, что Пекова в разговоре со словацким телеканалом TA3 якобы заявила, что SARS-CоV-2 изобретён в лаборатории в США и американское правительство пытается это скрыть, заставляя американских учёных лгать о вирусе. В самом разговоре, на который ссылаются эти сайты, Пекова ничего подобного не говорит.
Нам пришлось отложить публикацию и ещё раз связаться с госпожой Пековой, чтобы прояснить ситуацию. Вот её ответ:
"Я никогда, ни при каких обстоятельствах и ни по какому поводу не говорила и не писала, что происхождение и распространение вируса имеет хоть какое-то, даже самое малое, отношение к США. Также я никогда и нигде не говорила, что США хоть каким-то способом пытаются утаивать, цензурировать или искажать данные об этом вирусе. О США в связи с вирусом SARS-CoV-2 я не упоминала".
При этом, по словам Пековой, нельзя исключать, что этот вирус имеет искусственное происхождение. О том, почему этот вирус не похож на другие коронавирусы, чем её методика тестирования отличается от других, как нам жить во время пандемии, читайте в её интервью корреспонденту Радио Свобода.
– Какие существуют виды тестов на коронавирус и чем они отличаются?
– Существует два принципиально разных вида тестов. Один, ПЦР (использует полимеразную цепную реакцию. – РС), основан на прямом обнаружении РНК вируса, и это как раз тот тест, который должен применяться при тестировании населения чтобы найти разносчиков вируса и остановить эпидемию. Другой вид тестов базируется на поиске антител к вирусу, он применяется, когда человек уже выздоравливает или, по крайней мере, болезнь уже началась.
– Сейчас регулярно появляются новости о новых тестах, которые показывают результат через 5 минут, через 20 минут, через полчаса. Это тесты на антитела?
– Это так называемые экспресс-тесты, и они основаны на поиске антител. Они, к сожалению, не годятся для диагностики бессимптомных пациентов и тех, кто мог заразиться только недавно, потому что у них ещё не выработались антитела к вирусу. Экспресс-тест может быть ложнонегативным до того времени, как в организме появятся антитела. Его эффективность зависит и от того, в каком состоянии у человека иммунная система и как она справляется с производством антител. Если пациент проходит некоторые формы иммунотерапии или у него просто ослабленный иммунитет, то тест может оказаться неэффективным. Экспресс-тесты могут быть дешёвым и хорошим способом выявления инфекции, но они измеряют ответ организма на уже развившуюся болезнь, не годятся для ранней диагностики и для диагностики людей, которые не болеют сами, но являются разносчиками инфекции.
– На какой приблизительно день после заражения уже можно использовать экспресс-тесты?
– Серологическое окно (период от заражения до появления антител) может продолжаться разное время, и для этого вируса мы его ещё точно не знаем, к тому же оно зависит от состояния иммунитета конкретного человека. Так что период, в который экспресс-тесты ничего не показывают, может продолжаться и 2, и даже 3 недели. А может и неделю. Но это в любом случае не часы, а дни или недели.
– Вы в своей лаборатории используете тест на антитела или ПЦР?
– Мы используем ПЦР-тест, основанный на доказательстве присутствия РНК вируса в биологическом материале.
– Как долго нужно ждать его результатов?
– Для анализа одного пациента примерно 4–5 часов. Работа с тестом проводится в несколько этапов. Но когда приходится одновременно обрабатывать 100 тестов, то это, соответственно, занимает больше времени, и результат мы сообщаем на следующий день.
– Протокол, который вы изобрели, дает результаты быстрее, чем стандартный ПЦР?
– Нет, поскольку он основан на стандартном протоколе, он не отличается от него по времени. Но он более точный и требует меньше реактивов и меньше загружает аппаратуру. В соответствии с протоколом CDC (Центр по контролю и профилактике заболеваний США. – РС), чтобы идентифицировать вирус, нужно найти три разных сегмента его кода. Мы переработали протокол, теперь он нацелен на другой участок кода вируса, для идентификации достаточно найти всего один сегмент. Так что вместо трёх пробирок мне достаточно одной, вместо трёх позиций в анализаторе мне достаточно одной, и вместо трёх доз реагентов мне достаточно одной. Я экономлю реагенты, экономлю слоты в анализаторе и поэтому могу обработать больше тестов одновременно. То есть я могу вложить в анализатор тесты втрое большего количества пациентов, чем раньше.
– Что вы думаете о пулинге (анализе тестов от нескольких человек одновременно), который рекомендуют, например, израильские медики?
– Пулинг – прекрасный метод, широко применяющийся в медицине. Он применяется, например, в трансфузиологии, где тестируют кровь для переливания на присутствие разных вирусов, так что это совсем не новый метод. Мы его используем, тестируем одновременно образцы до 10 пациентов. В начале эпидемии, когда многие тесты оказываются негативными, это экономит очень много времени и реактивов. Так что я горячо рекомендую всем лабораториям заниматься пулингом, потому что часть этих пулов будет негативными и всех этих пациентов можно сразу исключать, и возвращаться к пациентам только тех пулов, где результат позитивный.
– Почему вы тестируете на другой сегмент генокода, чем CDC? Чем этот сегмент отличается и почему он так важен?
– Судя по всему, у вируса SARS-CoV-2 большая способность к мутациям. На это указывает то, что, очевидно, есть подтвержденные случаи повторного заражения уже переболевших людей. При мутации могут измениться и участки генома, на обнаружение которых нацелен первоначальный тест. А наш тест нацелен на участок генома, который не подвержен мутациям. По крайней мере, по большому опыту, который у нас есть с другими вирусами, мы не сталкивались, чтобы этот участок вируса мог серьезно меняться. Поэтому вероятность ложнонегативных результатов из-за изменения генетического кода здесь значительно меньше. Надеюсь, наш тест будет стабильным независимо от того, как вирус будет мутировать.
– Частые мутации вируса усложняют создание эффективной вакцины?
Если я заражаюсь вирусом в, так сказать, синем плаще и выздоровею, потому что у меня разовьётся к нему иммунитет, а потом этот вирус придёт ко мне в красном плаще, мой организм примет его за другой вирус
– К сожалению, в отношении вакцины это действительно плохая новость. Это зависит от того, какой эпитоп, то есть какой протеин этого вируса выбрали в качестве цели люди, которые разрабатывают вакцину. Но из-за того, как вирус меняет свой, так сказать, плащ, оболочку, этот протеин может меняться, и вакцина перестанет быть эффективной. Может случиться то, что сейчас происходит с гриппом, когда штамм, который появляется в этом году, несколько отличается от штамма прошлого года. Похоже, что новый коронавирус мутирует довольно быстро. То, что сейчас разрабатывается, может через какое-то время оказаться уже неэффективным.
– Получается, что и "стадного иммунитета" тоже не будет? Можно заболеть, выздороветь и заболеть снова?
– Да, так и есть. Вирус мутирует и меняет свой "плащ". Если я заражаюсь вирусом в, так сказать, синем плаще и выздоровею, потому что у меня разовьётся к нему иммунитет, а потом этот вирус придёт ко мне в красном плаще, мой организм примет его за другой вирус и будет должен вырабатывать иммунитет и к нему. Судя по всему, это одно из самых неприятных свойств этого вируса.
– Способность этого вируса мутировать – такая же, как у гриппа, выше или ниже?
– Мы ещё слишком мало времени его знаем, так что я пока не могу ответить на этот вопрос.
– Чем этот вирус отличается от "обычных" коронавирусов, которые вызывают только простуду?
– Я думаю, прежде всего нетранслируемой регулирующей областью (часть генетического кода, которая не отвечает непосредственно за синтез белков. – РС). В ней есть последовательности генов, сильно отличающиеся от последовательностей в регулирующей области коронавируса, который живёт на летучих мышах, притом что "тело" вируса, его структурные гены являются такими же, как у вируса летучих мышей. У этого нового вируса человека регулирующая область как будто бы немного изменена, что может быть связано и с его очень высокой способностью к размножению, которую мы наблюдаем. Из-за того, что он столь быстро размножается, он так заразен. С этим же, вероятно, связана и его высокая способность к мутациям – очень быстро появляются штаммы, которых мы раньше не видели. Для деления и производства вирионов РНК-вирусам нужен фермент под названием РНК-зависимая РНК-полимераза, у которой нет "проверки на ошибки": она не обращает внимания на то, что делает неверные копии. И чем быстрее вирус размножается, тем больше вероятность ошибок в копиях. Из-за этого мы видим мутации в структурных генах. Я думаю, что регулирующая область этого коронавируса заставляет его очень быстро размножаться, чего мы не видим у обычных коронавирусов. Возможно, из-за этого этот вирус, в отличие от обычных коронавирусов, не просто доставляет нам неудобства, но и причиняет серьезный вред.
– Пару недель назад вы сказали: не исключено, что у этого вируса может быть искусственное происхождение. Индийские учёные в самом начале эпидемии говорили то же самое. Но несколько дней назад вышла статья американских учёных, где утверждается, что искусственное происхождение этого вируса полностью исключено. Вы читали эту статью? Она вас переубедила?
– Эта статья вышла в очень авторитетном журнале Nature Medicine. Она, несомненно, очень хорошо и тщательно написана. Однако она целиком посвящена структурным генам этого вируса и ни словом не упоминает его регулирующую область. Индийские учёные, кстати, нашли структуры, похожие на структуры ВИЧ, как раз в структурной части вируса – насколько это соответствует действительности, я вам сказать не возьмусь. Но, как бы то ни было, статья в Nature Medicine вообще не рассматривает регулирующую область данного коронавируса, а мне кажется, что изменение в генокоде этого вируса находится как раз в этой регулирующей области.
– То есть вы всё-таки считаете, что этот вирус может иметь искусственное происхождение?
– Я считаю, что этого нельзя исключать. Он ведёт себя очень необычно. В мире есть конечное количество вирусов, заражающих людей. Мы обычно можем по симптомам болезни приблизительно угадать, какой вирус её вызывает. Конечно, не на 100%, но мы можем сказать: если симптомы выглядят вот так, то это, скорее всего, какой-то из вирусов гриппа, когда понос – другой тип вируса, когда сыпь – мы ищем герпесвирусы. Поэтому, когда мы знаем, что болезнь вызывается коронавирусом, у неё будет определённое течение. Но у этого коронавируса совсем другая картина, это как будто новый тип болезни.
Вирус, который попал в клетку первым, "закрывает двери" и говорит другим: "Тут уже занято, сюда нельзя"
Когда клиническая картина вируса настолько отличается от других вирусов того же типа, это как минимум странно. Что касается его генокода – я многие годы посвятила молекулярной биологии и генетике, занималась клонированием и использовала разные части вирусов для генной инженерии – это очень распространённая практика. Когда я увидела эту последовательность (в регулирующей области), мне сразу показалось, что она не очень похожа на природную. Если бы мы говорили только о структурных генах, я бы не думала, что с этим вирусом что-то не так. Но нужно смотреть на весь геном, не исключая из рассмотрения другие его части, и, возможно, там мы найдём ответ. Но это просто моё мнение, нужно, чтобы как можно больше людей проанализировало этот вирус. Тот тест, протокол которого мы предлагаем, нацелен именно на эту регулирующую область. Пусть те, кто занимается тестами, посмотрят на неё и расскажут, что они о ней думают.
– Этот вирус не ведет себя ни как обычные коронавирусы, ни как SARS?
– Он, конечно, больше похож на SARS, чем на обычные коронавирусы, потому что обычные коронавирусы вызовут у вас насморк или боль в горле, с которым вы походите несколько дней и выздоровеете. На этот вирус, SARS-CoV-2, это совсем не похоже. SARS побыл с нами годик и исчез. Этот вирус, благодаря его большой мутагенности, боюсь, останется с нами надолго.
– Что же нам с этим делать? Какие самые перспективные способы с ним бороться?
– Те, кто сейчас разрабатывают вакцину, наверняка попробуют сделать так, чтобы она действовала против как можно большего количества известных вариантов этого вируса. Если у нас получится широко вакцинировать население и уничтожить большинство его вариантов, может быть, мы победим. Но если, как я предполагаю, проблема лежит в регулирующей области, то победить вирус можно, вырубив эту регулирующую область. Если мы её выведем из строя, вирус погибнет. Так что, возможно, в конце концов нам придётся прибегнуть к генной терапии, каким-нибудь ДНК-вакцинам или чему-то подобному – молекулярному, а не иммунологическому.
– Такие вакцины уже существуют?
– С ними пока только экспериментируют. Это совсем новая вещь, но, возможно, этот вирус вызовет быстрое развитие данной области медицины.
– Что вы думаете о теории, что этот вирус со временем в результате мутаций станет менее опасным и в конце концов, возможно, даже превратится в такой же безвредный вирус, как те коронавирусы, которые вызывают у нас обычную простуду и насморк?
– Было бы прекрасно, но, поскольку он имеет высокий мутационный потенциал, некоторые мутации могут быть менее опасными, но другие, наоборот, более биологически активными. Возможно развитие в любую сторону. Мне бы, конечно, больше всего хотелось, чтобы он умер и пропал.
– Я видел гипотезу о том, что, поскольку мы изолируем самые тяжелые случаи, вирусы, их вызывающие, не могут распространяться дальше, а распространяются те, которые вызывают болезнь с легкими симптомами или вообще протекающую незаметно.
– Да, с менее опасными мутациями организм, возможно, сможет сосуществовать, они войдут в пул обычных простудных коронавирусов, и некоторые штаммы останутся с нами навсегда. Но было бы здорово, если бы нам удалось победить даже эти штаммы и этот вирус полностью исчез.
– Почему этот вирус почти не вредит детям?
Многим кажется, что коронавирус – это какая-то смертельная болезнь. Не надо так думать
– У меня есть на этот счёт теория. Не знаю, верная ли она или нет, но мне она кажется логичной. Существует феномен, который в вирусологии называется исключением суперинфекции. Когда клетка инфицирована вирусом определенной группы, и этот вирус относительно безобиден для организма, более опасные вирусы из той же группы в эту клетку проникнуть уже не могут. Вирус, который попал туда первым, "закрывает двери" клетки и говорит другим: "Тут уже занято, сюда нельзя". Поэтому, если в клетку попадает какой-нибудь безобидный вызывающий простуду коронавирус, которых у детей всегда полные дыхательные пути – поэтому у детей всегда текут сопли, – SARS-CоV-2 её даже, так сказать, не поцарапает, потому что она занята. Думаю, это могло бы быть правдой, потому что пока не описан ни один случай тяжелого развития болезни у маленьких детей и ни одна смерть. При этом дети постоянно болеют, так что это вряд ли вызвано каким-то их особенным иммунитетом. Этот феномен, исключение суперинфекции, описан, например, у низкопатогенных аренавирусов. Это большая редкость, но, возможно, в данном случае мы именно её и видим.
– Появилась новость о первом умершем ребёнке младше года, у которого был обнаружен коронавирус. В США. Правда, пока не ясно, имел ли коронавирус какое-то отношение к смерти этого ребёнка, или он умер совсем по другой причине.
– Надо будет посмотреть, но даже тогда это был бы первый случай, притом что детей в мире огромное количество. Какая-то сверхэффективная защита у детей есть, и это точно не их иммунитет, потому что иммунитет у них только строится и они постоянно болеют.
– Американский эпидемиолог Ральф Бэйрик высказал предположение: не исключено, все коронавирусы, включая обычные простудные, могут быть смертельными для взрослого человека, если он заразится ими впервые. Но поскольку мы все болеем ими в раннем детстве, то вырабатываем иммунитет, и во взрослом возрасте болезнь протекает уже совсем мягко. Что вы об этом думаете?
– Может быть. Но мы знаем, что вирусы, живущие на слизистых и не попадающие в кровь, к которым относятся и обычные коронавирусы, инфицируют верхние дыхательные пути или кишечник, как у людей, так и у животных. Антитела к этим вирусам вырабатываются в крови: увеличивается количество B-лимфоцитов, которые производят антитела. Когда мы имеем дело с вирусом, который живёт на слизистых, это антитела IgA, и этот иммунитет слизистых является очень слабым. Существование B-лимфоцитов, которые бы много лет помнили свою встречу с коронавирусом слизистых, кажется мне малоправдоподобным. Обычные коронавирусы не вызывают действительно сильный иммунный ответ, потому что, во-первых, они мало иммуногенны, а во-вторых, живут на слизистых. Когда вирус распространяется в крови, B-лимфоциты сталкиваются с ним напрямую. А на слизистых вирус находится от них далеко. Поэтому против таких болезней нам все время требуются повторные прививки.
– Что в нынешней ситуации должны делать правительства?
– Поскольку это совершенно новая болезнь, о которой мы не знаем фактически ничего, то надо в первую очередь тестировать, чтобы понять, где этот вирус появляется и как он распространяется. Нужно понять, как он работает. Я вижу, что есть существенная доля людей, у которых очень большая концентрация вируса в верхних дыхательных путях и при этом никаких симптомов. Это прекрасная новость. Многим сейчас, под валом плохих новостей, кажется, что коронавирус – это какая-то смертельная болезнь. Не надо так думать, нужно, чтобы люди знали, что многие люди с положительным диагнозом легко переносят заражение и у них есть только слабые симптомы болезни или даже вообще никаких. Надо собирать как можно больше данных, всё очень быстро меняется прямо у нас на глазах. Например, вначале мы вообще не предполагали, что этот вирус сможет мутировать, а теперь видим, что может. Мы всё время узнаём о нём что-то новое. Мне кажется очень важным, что чешское правительство позволило проводить тесты на коронавирус максимуму лабораторий, которые способны это делать. Поначалу тестирующих лабораторий было мало, и если бы так оно и осталось, это стало бы большой ошибкой. Спасибо правительству за то, что теперь оно разрешило нам тестировать и собирать данные, потому что эти данные крайне важны.
– Правильно ли вводить карантин или, как говорят некоторые, это лишнее?
Изолировать очаги распространения вируса – лучший шанс его победить
– Карантин, разумеется, не лишний. Он служит для того, чтобы ограничить распространение вируса среди населения. Но это должно идти нога в ногу со способностью эффективно тестировать, чтобы мы не пропускали людей, у которых нет симптомов, но при этом они распространяют вирус. В самом начале карантин состоял только в том, что изолировали пациентов с клиническими признаками: одышка, боли в груди, жар, и тех, с кем они общались. Но оказалось, что и у некоторых людей без симптомов есть вирус, так что приходится вводить карантин для всех. Карантин – одна из самых эффективных существующих мер борьбы с эпидемиями. Изолировать очаги распространения вируса – лучший шанс его победить. Замечательно, что вводят карантинные меры, хотя со временем их нужно менять и, возможно, ослаблять. Например, нет смысла держать в карантине неинфицированных, но их можно выявить только с помощью тестирования. Как говорит глава ВОЗ, тестировать, тестировать и тестировать. Другой дороги нет. Чтобы можно было отпустить здоровых людей работать, потому что государство не может долго существовать, когда все сидят дома и не работают.
– Как должны вести себя обычные люди? Нужно ли им носить маски? Одноразовые перчатки?
– Маски носить, несомненно, нужно хотя бы из заботы о других. Когда мы говорим, из нас вылетают крошечные капельки, и если мы заражены, то каждая такая капля покрыта множеством вирусов. Если я в маске, то она задержит по крайней мере самые большие из этих капелек. При личном контакте маска абсолютно необходима, чтобы человек случайно не заразил тех, с кем он общается. Что касается респираторов, то они должны быть у тех, кто находится на первой линии опасности: врачи, пожарные, полицейские, люди, которые работают в магазинах на кассах, – те, без кого общество просто не сможет функционировать. Более надежные средства защиты должны быть у них. Но обычные люди не должны выходить на улицу без маски, чтобы не подвергать риску других.
– Платки, шарфы, баффы годятся вместо маски?
– Это лучше, чем ничего. Годится всё, что останавливает хотя бы самые большие капельки, которые вылетают у нас изо рта при разговоре.
– Как себя вести человеку, когда ему нужно дотронуться до чего-нибудь в общественном месте? Кнопки лифта, дверной ручки, чего-нибудь в магазине?
– Как обычно. Только не хватать руками такие вещи, как, например, хлеб без упаковки. А когда вернётесь домой, тщательно вымыть руки мылом или дезинфицирующим средством – и нормально. Не нужно паниковать и терять голову.
– Говорят, что люди постоянно трогают лицо: нос, губы... Это не опасно, если человек потрогает что-нибудь на улице, а потом той же рукой потрёт нос?
– Трогать лицо – распространенная вредная привычка. Нужно мысленно привязать руки к телу и не дотрагиваться до лица, потому что рот, нос и глаза – ворота для вируса. Некоторые, например, постоянно трогают лицо руками, когда читают. Не трогать!
– Некоторые советуют выделить одну руку, чтобы трогать вещи на улице или магазине, и другую, чтобы чесать, где чешется. Есть в этом смысл, или это уже чересчур?
– (Смех.) Просто не надо трогать лицо. Если очень хочется что-то почесать, почешите рукавом. Нужно собраться и минимизировать ощупывание руками себя и других. По крайней мере, пока вы их не помоете.
– Какое у вас мнение по поводу споров о том, принимать или не принимать нестероидные антивоспалительные типа ибупрофена и аспирина, которые вроде бы подавляют иммунитет? И наоборот, по поводу приёма иммуностимуляторов?
– Я "лабораторная мышь", а не клинический медик, так что я тут не специалист. Но известно, что у тех, кто умирает от этой болезни, обнаруживают фиброз лёгочной ткани. Это последствие избыточного иммунного ответа на патоген, когда тело пытается починить легкие, и в результате тонкая ткань, служащая для обмена кислорода с кровью, становится плотной и непроницаемой, после чего легкие не справляются с работой, и из-за этого начинаются проблемы с сердцем. Поэтому какая-то небольшая, осторожная иммуномодуляция могла бы быть уместной. Но у нас очень мало опыта с этой болезнью. Нам нужно постоянно собирать информацию, мы до сих пор не знаем, что помогает, а что наоборот. Но в любом случае я тут не специалист и не могу давать рекомендации. Моя специальность – молекулы, а это вопрос к иммунологам.
– А что вы думаете о гипотезе, что масштаб и скорость развития эпидемии в разных странах зависят от того, делались ли там всеобщие прививки от туберкулёза, BCG?
– Палочка Коха – внутриклеточный патоген, и поэтому, чтобы её победить, нужен клеточный иммунитет. Так что это не обязательно совсем уж ахинея. Но сейчас есть много подобных теорий, все их я не изучала, и у меня нет на этот счёт никакого обоснованного мнения.
– Насколько, по вашему мнению, сегодня в Чехии больше инфицированных, чем показывает официальная статистика?
– Наша лаборатория главным образом занимается тестированием тех, у кого нет прямых показаний к тестированию: высокой температуры, кашля и так далее, хотя мы помогаем больницам и тестируем и больных с симптомами. По нашим собственным данным получается, что среди тех, кто к нам обращается вообще без симптомов, 5% инфицированных. Официальные данные, публиковавшиеся перед тем, как началось массовое тестирование, были, вероятно, занижены, потому что тестировали только тех, у кого есть симптомы. Так что реальные числа должны быть выше. Я бы прибавила к официальным числам приблизительно 5%.
– То есть больных больше на проценты, а не, например, в 10 раз?
– Нет, не думаю, что в 10 раз.
– Зависит ли тяжесть болезни от того, каким образом человек заразился: воздушно-капельным, через дыхательные пути или контактным?
Мне кажется самым важным, чтобы люди были максимально спокойны, никто не нервничал и не метался
– Эта инфекция передаётся в основном воздушно-капельным путём, поэтому она зависит главным образом от того, сколь сильно заражен человек, который заражает вас. Если в его организме уже очень много вирусов, то он передаст через капли больше вируса вам. Но если кто-то сильно больной высморкался в платок, у него остались на руке сопли, он взялся рукой за дверную ручку, потом за неё взялись вы и этой рукой почесали нос – это тоже вполне эффективный способ заразиться.
– Можно ли ждать спада эпидемии летом, когда потеплеет?
– Не знаю. Эпидемия затронула и страны с жарким климатом, нужно посмотреть, как она будет развиваться там. В принципе респираторные инфекции действительно подвержены сезонным колебаниям, и было бы здорово, если бы летом эпидемия пошла на спад, но с этим вирусом мы столкнулись впервые, и мы не знаем, как он будет себя вести.
– Как долго, по вашему мнению, это может продлиться? К чему нам готовиться?
– Эпидемии респираторных болезней длятся не неделями, а месяцами. Обычно это 2–3 месяца. Если этот вирус будет сильно мутировать, она продолжится дольше. Увидим.
– То есть к маю это точно не закончится?
– Если бы я была предсказательницей с хрустальным шаром, я бы вам ответила точно. Возможно, в мае она ещё будет продолжаться и закончится летом. А может, этот вирус теперь будет с нами всегда.
– Вы хотите что-нибудь сказать читателям и слушателям от себя?
– Определенно хочу. Даже несмотря на то, что вирус мутирует, и это для нас не самая лучшая новость, я хочу сказать всем читателям, что коронавирус – совсем не смертный приговор. Большинство людей, зараженных этим вирусом, переносит это вполне нормально. Многие бы даже не знали, что он у них есть, если бы не тесты. Мне кажется самым важным, чтобы люди были максимально спокойны, никто не нервничал и не метался. Соблюдайте правила карантина, носите маски, чтобы случайно не заразить других, и старайтесь жить нормальной жизнью, насколько это сейчас возможно. Нам нужно это переждать, ничего другого нам не остаётся. Сохранять оптимизм, чувство юмора, и, надеюсь, летом мы из этого выберемся, и это останется только в воспоминаниях и уже никогда не повторится. Я всем этого желаю, – сказала в интервью Радио Свобода чешский вирусолог Соня Пекова.