А то потратим еще тридцать лет на пустые разговоры о его развитии...
О государственном языке мы вспоминаем раз в год – в день принятия закона о нем. Если не считать нередко популистские и импульсивные выступления политиков по тому или иному поводу. Или без повода. И вот депутаты нового парламента тоже не обошли эту тему стороной. Если депутат Адахан Мадумаров попросил готовить документы на одном языке, а не на смешанном русско-кыргызском, то Надира Нарматова обратилась к коллегам с просьбой говорить исключительно на государственном языке, поскольку в парламенте «нет русских граждан».
Жизнь показала, что на судьбу языка влияют не законы, а отношение людей к нему. В первую очередь - лидеров государства и так называемой элиты. Мы же лишь норовим переписывать закон. И каждый раз в сторону ужесточения.
За 30 лет независимости мы не смогли выработать взвешенную, работающую языковую политику. Предложенный в конце ушедшего года проект закона свидетельствует, что такая политика появится не скоро. Я считаю кыргызский язык своим вторым родным, отчасти поэтому пишу здесь все начистоту.
Сначала о законе.
Закон нуждается в любви и заботе
Возможно, кому-то это покажется странным, но закон – живая субстанция, нуждающаяся в постоянных изменениях, серьезном внимании и... любви. У закона есть, по крайней мере, должны быть, дух, душа. Особенно это касается закона о языке. Ибо язык определяет настоящее и будущее нации.
В преамбуле закона кыргызский язык преподносится как достояние только кыргызов. Здесь следовало бы подчеркнуть, что кыргызский является одним из главных атрибутов нашей государственности, указать его место в обеспечении целостности государства и единства народа, выразить идею, что этот древний и уникальный язык является или должен стать общим достоянием многонационального народа Кыргызстана.
В преамбуле говорится, что закон обеспечивает право граждан на пользование государственным языком, но дух закона направлен на то, чтобы насильно заставить говорить на нем. Но ведь когда мы говорим о правах граждан, имеется в виду обязанность государства что-либо делать для них. А оно, государство, так и не создало для граждан эффективные пути и условия для изучения языка. Оно только требует.
Заставить заговорить «других», в том числе русскоязычных кыргызов на государственном языке, это все равно, что пытаться силой добиться любви другого. Но любое насилие порождает только недовольство и ненависть, сопротивление. Как минимум – страх. Природа всех этих эмоций разрушительна. Созидательная сила, которой нам так не хватает, кроется в Любви, Согласии и взаимном Уважении.
Так что нам необходимо менять концепцию закона, его дух и природу. Чтобы закон содействовал формированию любви к языку, который на протяжении веков сохраняет свою уникальность и исключительную чистоту, по праву является частью духовного достояния всего человечества. Закон должен создать правовую основу для увеличения социальной, экономической и духовной привлекательности языка, для повышения потребности общества в этом языке, а затем – удовлетворять эту потребность.
Как создать потребность?
Благодаря рекламе, сегодня миллионы людей в мире покупают дорогие смартфоны не потому, что пользуются всеми функциями этих гаджетов, а потому, что это «круто», «престижно». То есть, производитель с помощью позитивной информации искусственно создает потребность у людей. Затем удовлетворяет эту потребность и зарабатывает на этом миллиарды долларов. Язык, конечно, другая сфера, но принцип этот работает и здесь.
Ныне не только в городах, но и в далеких селах страны стало привычным, что дети с малых лет начинают говорить на русском. Почему? Потому, что их любимые мультики и игры на разных гаджетах – на русском или английском языках. А на кыргызском?
В книжных магазинах большой выбор красочно оформленных книжек для детей дошкольного и школьного возраста на русском и английском языках. А на кыргызском? Не будем говорить о кинофильмах и любимых мамами сериалах.
В советское время произведения практически всех классиков мировой литературы, включая нашего Чингиза Айтматова, я читал на родном, узбекском, языке. Ими были полны, не только районная, но и школьные библиотеки. И это в Киргизской ССР! В независимом Кыргызстане книг на кыргызском не хватает до сих пор, даже Айтматова, которого в соседнем Узбекистане печатают на узбекском языке больше, чем у нас на кыргызском.
Как насчет популярных картин мирового кино, сериалов, мультиков и научно-популярных фильмов? Пожалуйста - на узбекском, например, все есть! Их крутят круглосуточно десятки популярных телеканалов страны. А на кыргызском?
Чтобы найти в Интернете нужную и компетентную информацию, нам нужно знать английский, хотя бы русский язык. А популярные соцсети? Потребность в кыргызоязычном контенте во Всемирной паутине огромная и она растет с каждым днем. Но нет самого контента. А ведь любой язык, если он не будет отвечать даже минимальным потребностям человека, то ни необходимости, ни стимула изучать его не будет.
К вопросу о стимуле
В качестве главной причины важности изучения госязыка у нас говорят о возможности работы на госслужбе. Красной линией проходит эта идея и по всему тексту закона о госязыке. Особенно - в законопроекте предлагают в разы расширить список профессий, где тебе не будут рады, если не знаешь государственного языка. Авторам законопроекта и всем, кто цепляется за эту «дубинку», пора бы понять, что это отталкивающий, не обещающий никакого эффекта путь. Это приведет лишь к оттоку хороших кадров, которых стране и так не хватает.
Во-первых, нельзя же все 6,5 миллиона человек устроить на госслужбу, а тем более - обеспечить им карьерный рост! Если говорить, к примеру, об узбеках Кыргызстана, за редким исключением они не интересуются госслужбой или депутатскими мандатами. Их больше привлекают предпринимательство, сфера торговли и услуг. Во-вторых и главных – если у тебя нет поддержки «наверху», даже охранником в «Белый дом» не возьмут. Поэтому даже тысячи достойных кыргызов не имеют доступа к госслужбе, не говоря о других этнических группах.
Почему наша молодежь платит хорошие деньги, жертвует драгоценным временем, чтобы выучить английский, турецкий и уже китайский языки? Потому что они дают широкие возможности учиться и найти достойную жизнь. За рубежом. Ныне становится популярным арабский язык, ибо у людей появилась потребность в духовном росте, желание изучать Коран на языке оригинала.
Почему «виновный во всех бедах» русский язык вновь становится популярным? Почему в селах, где не живет ни одна русскоязычная семья, кыргызы и узбеки добиваются открытия школ с русским языком обучения? Потому что для многих граждан, уставших от безысходности, безработицы, отсутствия перспектив в собственной стране, Россия стала единственным решением всех их проблем. К сожалению, из-за неправильной языковой политики мы растеряли русский язык, который сыграл несравнимую ни с каким другим языком роль в развитии промышленности, науки и техники, искусства и культуры в нашей стране. Благодаря русскому языку мы стали одной из самых образованных стран мира. А теперь превращаемся в страну с самым неграмотным населением. Бесконечно переписывая «мертвые» законы и программы, желая заполучить трехъязычное поколение, мы толком не выучили наш родной, государственный язык.
Государство уже не гарантирует?
Действующий закон «гарантирует представителям всех этносов, образующих народ Кыргызстана, право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития». В новой же редакции эти гарантии исключили. Конституция 1993 года гарантировала не право на сохранение, а само «сохранение, равноправное и свободное развитие и функционирование русского и всех других языков, которыми пользуется население республики». Так гласит и действующий закон о госязыке.
В Конституции 2010 года государство гарантирует уже «право на сохранение». То есть, путь к лишению гарантии, мы проложили 11 лет назад. А теперь, закон о госязыке просто приводится в соответствие с Конституцией. Однако, согласно пункту 5 статьи 1 действующей Конституции, «народ Кыргызстана составляют граждане всех этносов» страны. Так почему государство снимает с себя ответственность перед частью своих граждан? Ведь налоги мы все платим одинаково?
Представители всех этнических групп так же, как и авторы законопроекта, любят и хотят сохранить, развивать свой родной язык, не стать манкуртами, о чем часто говорят поборники патриотизма. Допустим, другие этносы забыли свой родной язык, а значит, и свою культуру. А разве может полюбить государственный язык и быть преданным родине человек, равнодушный к своему родному языку?
В законопроекте исключили норму, по которой «не допускается ущемление прав и свобод граждан по признаку незнания государственного или официального языка» (абзац 5, статья 1 действующего закона). А как это понять? Как «зеленый свет» правовому беспределу?
Создается впечатление, что авторы законопроекта умышленно хотят навредить межэтническим отношениям в стране, скажем так, «ушатать» политическую стабильность. Ладно, мы здесь утрируем, но как быть с международными отношениями? Посольство России как всегда оперативно заявило о своих опасениях по поводу законопроекта. Не думаю, что другие соседние страны оставили его без внимания, хотя не делали открытых заявлений.
Неужели сегодня, когда так важно сохранить единство народа ради укрепления политической стабильности, чтобы, наконец, начать выводить страну из затянувшегося, глубокого социально-экономического кризиса, кто-то хочет нарушить этот хрупкий мир? Кому нужны эти «бородатые» и бессмысленные дискуссии вокруг государственного языка, тогда как страна только начала расправлять крылья после ряда переворотов и связанной с ними экономической стагнации?
Бесспорно, вопрос развития государственного языка должен стоять в ряду важнейших государственных задач. Но решать его нужно на основе глубокого анализа ситуации, с учетом мирового опыта, но никак не за счет дискриминации и ограничения прав и возможностей национальных меньшинств.
Согласно законопроекту (и действующему закону) «алфавит кыргызского литературного языка и правила орфоэпии, орфографии утверждаются» парламентом страны. Это правильно. Но когда видишь состав и поведение депутатов, их отношение к государственному языку... Я пока не стал бы доверять им этот вопрос.
Остается напомнить депутатам, что согласно статье 32 закона о госязыке, депутаты не только «обязаны владеть государственным языком», но и «применять его при исполнении служебных обязанностей». В этом плане права депутат Надира Нарматова, которая призвала коллег показать пример уважения к государственному языку.
Контрольный выстрел
Судьба «иноязычных» СМИ в Кыргызстане довольно печальна. Если отживающие свой век печатные издания исчезают сами по себе, то радио и телеканалы авторы законопроекта решили добить окончательно. Законопроект обязывает телерадиокомпании наполнять свои эфиры на 65% (или 70, фразы в документе размыты) на государственном языке. Но как после этого их можно называть русскоязычными или узбекоязычными? Это первое.
Во-вторых, действующий закон обязывает вещать более половины передач на государственном языке. Но даже государственные телеканалы с трудом исполняют это требование. Ибо это дополнительные расходы, штат, творческие поиски и многое другое. Где взять средства в стране с запущенной экономикой и умирающей рекламной базой? Уже несколько каналов заявили, что будут вынуждены закрыться, если примут законопроект.
Главный вопрос – помогут ли эти «творческие убийства» поднять статус и престиж государственного языка? Нет и нет! Первое, чего мы добьемся – огромная часть населения в поисках информации на родном или удобном ей языке уйдут бродить по информационному полю соседних государств. Или что еще хуже – начнут бороздить просторы Интернета, рискуя попасть в сети разных сомнительных ресурсов различного направления.
Телевизионщики и радийщики, преданные своему ремеслу, тоже, скорее, найдут себя в Интернете, который предлагает им другие возможности и даже большие заработки.
Правда ныне в том, что если русскоязычное население и русскоговорящие кыргызы на севере страны в основном уже смотрят российские или казахские каналы, то на юге страны популярны телеканалы соседнего Узбекистана. И речь здесь не только об узбеках, а о представителях многих других национальностей, включая кыргызов. Хорошо, что ни те, ни другие телеканалы не имеют вредного, даже сколько-нибудь негативного в отношении Кыргызстана контента.
Что там смотрят? Во-первых, этих каналов – десятки. И все они, кроме интересных шоу-программ предлагают зрителю самые популярные фильмы и сериалы, мультфильмы, спортивные и научно-популярные передачи, которых нет или не хватает на отечественных каналах. И конечно, они вещают не на кыргызском языке.
Я поднимал эту проблему лет 20 назад в своей статье «Телеэкспансия?» в газете «Слово Кыргызстана». С тех пор ситуация не изменилась. Если не стало хуже. Надо признать, что наши телеканалы безнадежно проигрывают в конкуренции с российскими, казахскими и узбекскими телеканалами. Вот чем следовало бы нам заняться, а не убивать местные телеканалы, которым сейчас и так не сладко.
По логике, государство должно не ограничивать работу телеканалов на разных языках, а поощрять, поддерживать их. Ибо они информируют население о событиях, происходящих в стране, так или иначе в свете государственной политики и идеологии. Тем самым они помогают государству формировать и укреплять единое, безопасное информационное поле, обеспечивать идеологическое единство и целостность государства. Они помогают формировать, особенно у молодежи, чувство гражданской идентичности, единства народа и солидарности, дружбы и патриотизма. Все это уже является составной частью вопроса о национальной безопасности.
В то время, когда мы внутри страны ограничиваем вещание на языке разных этносов, такие державы, как США, Россия, Китай, Великобритания и другие усиливают здесь свое информационное присутствие, создавая СМИ на местных языках. И это классно, что у нас есть альтернативные источники информации. Но неужели кто-то думает, эти державы беспокоятся о сохранении и развитии наших языков? Это называется геополитика...
Много можно говорить о противоречиях законопроекта Основному закону и другим нормативным актам. Но мы должны раз и навсегда отказаться от таких инициатив больше по причине того, что они противоречат актуальнейшим задачам по обеспечению национальной безопасности и целостности государства, по воспитанию нового поколения с чувством патриотизма, объединения народа вокруг общих ценностей и целей по развитию потенциала и мощи нашей общей родины под названием Кыргызстан.
Мой второй родной
Несмотря на то, что больше работал в русскоязычных изданиях и коллективах, своим вторым родным языком я считаю именно кыргызский. Потому что в повседневной жизни больше общаюсь именно на нем. Кыргызский дает мне широкие возможности свободно общаться, находить новых друзей, понимать и принимать людей во всем разнообразии и уникальности.
Нахожу этот язык интересным, довольно мелодичным и люблю его за простоту, лаконичность, звучность и прямоту, если хотите. Я рад и горжусь, что знаю этот язык. Не понимаю, не прощаю кыргызов, которые говорят, что их родной язык бедный, грубый и не приспособленный к жизни. Или что-то еще в этом роде. Мне кажется, эти люди по ряду объективных и субъективных причин просто не смогли увидеть привлекательность родного языка, признать его важность и возможности, не смогли полюбить его. Как гадкого утенка.
Мой путь к любви и уважения к кыргызскому был пусть недолгим, но и не нелегким. Родился и вырос я в райцентре с почти стопроцентным узбекским населением. Было привычным, что люди разных национальностей чаще всего говорили на узбекском. В селе были две школы с узбекским языком обучения, одна – смешанная, с русским и узбекским языками. Только в одной школе обучение велось на кыргызском. Кыргызских ребят возили из окрестных сел, кто жил ближе, одолевал километры пешком и в жару, и в стужу.
Я учился в школе с узбекским языком обучения, в университете в Ташкенте - на русском. До своих 27 лет, когда стал работать в районном Совете народных депутатов, почти не было опыта общения на кыргызском. Русский в основном выучил в армии.
При приеме на работу ответсекретарь райсовета в грубоватой форме дала понять, что если не буду знать государственного языка, мне здесь не работать. Это охладил мой только появившийся интерес стать «большим человеком». Ведь мы, узбеки, довольно болезненно реагируем на грубость. К тому же я был уже заместителем директора по воспитательной части в самой престижной школе района. Очень любил детей и свою работу.
Не было интереса к работе в госслужбе и потому, что до меня чиновников в нашем роду не было. И карьера в одиночку мне особо не светила. Но когда председатель райсовета сказал, что принимает меня туда с учетом национального состава района, и выразил надежду, что не подведу его и рекомендовавших меня людей, я остался.
Выучил кыргызский за полгода так, что уже успевал стенографировать сессии райсовета. Ой, как тогда я надоедал коллегам со своими просьбами объяснить значение того иного слова! Многих слов они сами не знали и часто избегали меня из-за моих вопросов. Спустя два года депутаты единогласно избрали меня ответсекретарем райсовета. А это пятая по значимости должность в районе! Через полтора года специальная парламентская комиссия признала мое делопроизводство, которое велось исключительно на государственном языке, лучшим в республике.
Так что я учил кыргызский не ради карьеры или из-за страха перед кем-то, а чтобы не подвести человека, который оказал мне ДОВЕРИЕ и учитывал в своей работе интересы всего населения района. Со временем я просто влюбился в этот язык, который везде открывал мне двери, помог мне добиться хороших результатов в различных сферах. Но главным результатом считаю любовь и уважение коллег и друзей, которые проявляют ко мне из-за моего хорошего кыргызского. Не зря у кыргызов говорят: «Тил билсең – дил билесиң» («Знаешь язык человека - познаешь его душу».
Продолжение следует...
Абдумомун Мамараимов, журналист.
Материалы в рубрике «Мнение» не отражают точку зрения «Азаттыка».
Форум Facebook