«Почти полная безнаказанность»
Голос из темной тюремной камеры: «Я хочу поговорить со своим адвокатом».
Голос из соседней камеры: «Я здесь!»
Эта черная шутка, которую поймут во многих странах на фоне волны недавних репрессий в разных уголках мира, кажется, идеально подходит и для Таджикистана, где власти годами ведут войну с оппозицией, гражданскими активистами, журналистами и теми, у кого находится мужество их защищать.
Даже несмотря на то, что в этом месяце в Душанбе побывал высокопоставленный эксперт ООН по правам человека, таджикские официальные лица не стали останавливаться на «достигнутом».
В то время как Мэри Лоулор, специальный докладчик ООН по ситуации с правозащитниками, завершала свой двухнедельный визит язвительной оценкой состояния гражданских свобод в Таджикистане, власти проводили очередные репрессии.
Активистам было вынесено как минимум шесть обвинительных приговоров. 21 год лишения свободы получила известный общественный деятель Ульфатхоним Мамадшоева. К 15 и 30 годам соответственно были приговорены адвокаты Манучер Холикназаров и Фаромуз Иргашев.
Стив Свердлоу, доцент Университета Южной Калифорнии по правам человека, много лет отслеживающий ситуацию в Таджикистане, рассказал Азаттыку, что «пламенная пресс-конференция Лоулор», которой докладчик завершила свой визит, «сильно контрастировала со все более сдержанной реакцией» западных стран и международных организаций на продолжающийся в Таджикистане «парад ужасов».
Тот факт, что сразу несколько приговоров были вынесены в то время, когда Лоулор находилась в таджикской столице, «еще раз свидетельствует о почти полной безнаказанности, с которой сейчас правит президент Таджикистана Эмомали Рахмон», считает Свердлоу.
Долгая серия репрессий
Выступая на пресс-конференции в Душанбе 9 декабря, Лоулор заявила, что таджикские официальные лица руководят страной в «усиливающейся атмосфере страха».
Правозащитница утверждала, что репрессии в стране усилились после того, как за смертоносной военной операцией в автономной области Горный Бадахшан, где этнические памирские меньшинства составляют основную часть 250-тысячного населения, последовали зачистки и аресты.
Лоулор процитировала местных сотрудников СМИ, выразивших мнение, что сейчас быть журналистом в Таджикистане труднее, чем во время гражданской войны, бушевавшей в стране в 1990-х годах.
Хотя Таджикистан всегда был выраженным авторитарным государством, многие тенденции к закручиванию гаек, отмеченные специальным докладчиком в ее предварительных выводах, относятся к 2015–2016 годам.
Это был период, когда конституционный референдум укрепил полномочия Рахмона и положил конец терпимости властей к религиозной партии под названием Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), которая действовала как умеренная оппозиционная сила и много лет была представлена в правительстве и законодательной власти.
Вскоре после того, как партия потеряла места в парламенте на вызвавших много вопросов выборах в 2015 году, ее лидеры были арестованы по обвинению в терроризме и в следующем году приговорены к длительным срокам вплоть до пожизненного заключения.
По мере усиления слухов о том, что Рахмон собирается передать бразды правления 34-летнему сыну Рустаму Эмомали, участились и аресты журналистов, экстрадиции политических оппонентов и сообщения о давлении на их семьи.
При всем при этом международная критика очередного антидемократического крена в Таджикистане была сдержанной.
Ключевые партнеры Китай и Россия никогда не выступали против авторитарной политики режима, но правозащитники выражают серьезное разочарование тем, что воспринимают как пассивность со стороны западных правительств перед лицом репрессий.
«Даже с учетом того, что международное сообщество сосредоточено на вторжении России в Украину, утратило все иллюзии с приходом талибов к власти в Афганистане и обеспокоено возможным давлением Китая на Центральную Азию, реакция Вашингтона, Берлина, Брюсселя, Лондона и других игроков на растущий правозащитный кризис была постыдно слабой», — заявил Свердлоу Азаттыку.
Не далее как на этой неделе правозащитные организации, в том числе «Хьюман Райтс Вотч» и Норвежский Хельсинкский комитет, выразили тревогу в связи с возможной депортацией из Германии в Таджикистан 32-летнего политического активиста Абдуллохи Шамсиддина, чье ходатайство о предоставлении политического убежища было отклонено немецкими властями.
Будучи сыном высокопоставленного члена ПИВТ в изгнании, в случае возвращения в Таджикистан Шамсиддин «будет немедленно задержан и подвергнут пыткам и тюремному заключению», сказал Махмуджон Файзрахмонов, представитель Национального альянса Таджикистана, базирующейся в Европе коалиции таджикских оппозиционных групп.
Его депортация ожидалась 13 декабря. «Процесс был остановлен на неделю, но он все еще находится под стражей, — сказал Файзрахмонов Азаттыку. — Риск депортации всё еще высок».
«Беспрецедентная атака»
Приговоры шести уроженцам Горно-Бадахшанской области на прошлой неделе были вынесены в ходе закрытых судебных процессов, последовавших после правительственной военной операции в мае и июне в этом автономном районе, который Душанбе давно стремился взять под свой контроль.
Власти Таджикистана заявили, что на пике насилия в ходе столкновений между протестующими и полицией были убиты 10 человек и 27 ранены.
Жители Рушанского района, ставшие свидетелями самых ожесточенных столкновений, сообщили Таджикской редакции Азаттыка, что в местах столкновений было обнаружено 21 тело.
Лоулор не разрешили поехать в Горно-Бадахшанскую область во время ее визита, хотя она смогла посетить заключенных в других частях страны.
65-летняя Мамадшоева — журналист и известный представитель памирской общины, чья общественная организация реализовывала проекты, финансируемые западными донорами.
За день до ареста она заявила Азаттыку, что не имеет никакого отношения к антиправительственным протестам в областном центре Хороге или в Рушанском районе.
Но позже на видео, показанном по государственному телевидению, она призналась в причастности к беспорядкам. В этом же сегменте было показано признание ее бывшего мужа, генерал-майора в отставке Холбаша Холбашова. В сентябре Холбашова приговорили к пожизненному заключению.
В заявлении от 13 декабря относительно этих приговоров «Хьюман Райтс Вотч» выразила обеспокоенность тем, что для получения доказательств в ходе расследования спецслужбами беспорядков, особенно в делах Мамадшоевой и Холбашова, могли быть использованы пытки.
Организация призвала Таджикистан «соблюдать [свои] международные обязательства в области прав человека и остановить эту беспрецедентную продолжающуюся год атаку на собственных граждан в Горно-Бадахшанской автономной области».
За исключением Мамадшоевой, все лица, осужденные в ходе судебных процессов на прошлой неделе, присоединились к специальной группе «Комиссия 44», созданной после того, как в прошлом году после убийства во время ареста силовиками жителя региона там начались протесты.
В августе Верховный суд Таджикистана постановил, что «Комиссия 44» является незаконной преступной группировкой.
Суровые приговоры юристам Холикназарову и Иргашеву только усиливают ощущение, что Душанбе рассматривает независимых адвокатов как угрозу, и Лоулер во время своего визита выразила обеспокоенность резким упадком профессии на фоне растущих правительственных ограничений.
Эти ограничения, введенные министерством юстиции, вступили в силу в 2015 году. Тогда же были арестованы два адвоката, которые защищали заключенных в тюрьму членов запрещенной ПИВТ.
Эти двое, Бузургмехр Ёров и Нуриддин Махамов, все еще отбывают длительные сроки по обвинениям в мошенничестве и совершении антиконституционных преступлений, которые, по мнению правозащитных организаций и критиков правительства, были сфабрикованы.
