Сейчас такой момент, когда богатый газом Туркменистан с лёгкостью мог бы обеспечить себе диверсификацию экспортных маршрутов. Но вместо этого он позволяет вернуть себя на энергетическую орбиту Москвы, говорят эксперты.
Россия не является главным покупателем природного газа из Туркменистана — страны, три четверти доходов которой, как полагают, зависят от продаж топлива.
Основным покупателем является Китай, который вытеснил Россию более 10 лет назад и в настоящее время импортирует из Туркменистана примерно в четыре раза больше газа, чем Россия.
Но если Пекин в своих энергетических отношениях с Ашхабадом традиционно преследует лишь деловые цели, отношения с Москвой с большой долей вероятности будут включать и политический расчёт.
Это особенно актуально в условиях, когда Кремль стремится создать новые газовые альянсы после того, как Европа резко сократила свой импорт российского газа на фоне последствий вторжения Москвы в Украину год назад.
«Если взглянуть на ситуацию с более широкой перспективы, Туркменистан, пожалуй, является единственным нероссийским источником природного газа, который может сделать энергетический переход в Европейском союзе более эффективным и менее затратным», — сказала Азаттыку Аннет Бор, эксперт по международным делам Королевского института международных отношений Чатем-Хаус.
«Но Ашхабад явно склоняется в сторону России и отвергает возможности направить свой газ в западном направлении. Он выбрал двигаться в сторону своих авторитарных братьев по оружию, России и Ирана, так как эта политика служит для защиты его потребности в изоляции», — добавила Бор.
ВРЕМЯ МИЛЛЕРА
Визит главы «Газпрома» Алексея Миллера 15 февраля в Ашхабад, где он встретился с президентом Сердаром Бердымухамедовым и с недавно коронованным «лидером нации» Гурбангулы Бердымухамедовым, стал для него вторым за последние шесть месяцев.
Россия увеличила импорт природного газа из Туркменистана с нуля в 2016 году до примерно 10 миллиардов кубометров в год в 2021 году, но даже такие цифры по-прежнему составляют лишь часть пикового уровня в более чем 40 миллиардов кубометров в середине 2000-х годов, когда Москва использовала туркменский газ, чтобы высвободить прибыльный экспорт в Европу.
Однако в официальных сообщениях о встрече не было никаких указаний на то, что на повестке дня стоит вопрос о дальнейшем увеличении объёмов газа — российский энергетический гигант лишь туманно упоминал переговоры «о ходе и перспективах взаимодействия в газовой сфере».
Но визит Миллера усилил слухи о том, что Россия стремится сделать Туркменистан активом, а не препятствием, поскольку «Газпром» пытается восстановить своё влияние на международных газовых рынках после того, как Миллер признал, что 2022-й был «трудным годом».
Один из российских telegram-каналов, который Туркменская редакция Азаттыка цитирует как близкий к Кремлю, сообщил, что самое важное послание Миллера Туркменистану заключалось в том, что Россия будет блокировать любую попытку строительства Транскаспийского трубопровода (ТКГ), соединяющего Туркменистан с Азербайджаном, — проекта, который бы высвободил азербайджанский газ для экспорта в Европу.
«Однако взамен [Туркменистану] предложено участие в поставках газа напрямую в Турцию через Иран», — говорится на канале под названием «Взгляд на Восток». Соглашаясь на эту схему, «Туркмения станет полноправным членом газового аналога ОПЕК, которую создает Россия и Иран и к которому намерен присоединиться Катар».
Газпром пока не ответил на запрос Азаттыка о комментарии.
Прокладка газопровода для транспортировки больших объёмов газа через Каспийское море является одной из заявленных целей Туркменистана в течение по крайней мере 25 лет, хотя этот проект всегда был проблемным, даже когда существовал явный интерес со стороны инвесторов.
Политическое соглашение о статусе Каспийского моря с участием всех пяти прибрежных государств и двусторонняя сделка между Туркменистаном и Азербайджаном по урегулированию противоречивых претензий в Каспийском море были достигнуты лишь в последние несколько лет.
Даже тогда Иран и Россия не были в восторге от этой идеи и настаивали на праве блокировать проект по экологическим соображениям.
Более того, хотя функционирующий ТКГ мог бы быть полезен для Европы этой зимой, тенденции на европейском энергетическом рынке не благоприятствуют ему, заявил Лоран Русецкас, исполнительный директор команды Finance & Capital Markets в S&P Global Commority Insights.
Эти тенденции включают в себя расширение европейской инфраструктуры, связанной со сжиженным природным газом, который ЕС импортирует гораздо больше на фоне отказа от российского газа и своей долгосрочной приверженности переходу на возобновляемые источники энергии, утверждает Русецкас.
«Существует реальное нежелание брать на себя обязательства или финансировать крупные проекты трубопроводов. В среднесрочной перспективе Европа не будет нуждаться в газе, и тогда возникает вопрос о том, кто захочет строить трубопроводы и платить за них для обслуживания рынка, который будет нулевым к 2050 году», — добавил он.
НА ЮГ С ПОМОЩЬЮ РОССИИ?
В декабре Сердар Бердымухамедов встретился с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым и президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом в западном туркменском городе Аваза, где Эрдоган предложил поддержку Анкары для строительства трубопровода, соединяющего две страны.
Однако, по словам Аннет Бор, Туркменистан заявил западным дипломатам, что не заинтересован в альтернативах трубопроводу, которые были бы меньшего размера. Их легче и дешевле построить, но по ним будет транспортироваться значительно меньше газа.
«[Туркменистан] предпочёл бы, чтобы Европа пришла к нему с деньгами и долгосрочным контрактом на 30 млрд куб. Но этого не произойдёт», — сказала Бор, отметив, что Анкара «начинает уставать» от позиции Ашхабада по этому вопросу.
В итоге Туркменистан, не имеющий возможности нарастить экспорт на Запад и стремящийся сбалансировать свои продажи на север в Россию и на восток в Китай, возглавляет консорциум по трубопроводу ТАПИ, который будет поставлять газ в Индию через Пакистан и Афганистан. Это проект стоимостью в миллиарды долларов, у которого нет известного инвестора.
Россия также проявила интерес к этому проекту, хотя и не взяла на себя твёрдых обязательств.
Спецпредставитель президента РФ по Афганистану Замир Кабулов заявил в январе, что опасения по поводу обеспечения безопасности данного проекта «на текущем этапе утратили свою остроту» — вероятно, это отсылка на утверждение «Талибаном» полного территориального контроля над Афганистаном.
Любое участие в проекте со стороны Москвы будет зависеть от «коммерческих подходов», сказал Кабулов.
Русецкас из S&P Global Commodity Insights сообщил Азаттыку, что его оценка шансов на реализацию проекта «поднялась от нуля до очень низкого числа», но не по причинам, упомянутым Кабуловым.
«Я думаю, для Индии и Пакистана прошлый год был шоковым с точки зрения того, насколько дорогими стали спотовые цены на сжиженный природный газ (СПГ), — сказал он. — Они были бы рады, если бы у них был действующий ТАПИ, когда цены на СПГ начали стремительно расти».
Но фундаментальные проблемы проекта, в том числе транзит через Афганистан и оговорки относительно технических возможностей государственного газового предприятия Туркменистана «Туркменгаз», не изменились, считает Русецкас.
Что касается инвестиций из Москвы, то «Россия не совсем та страна, у которой есть миллиарды и миллиарды долларов, чтобы потратить на трубопровод прямо сейчас», отметил он.
Но та единственная приманка, которую, как сообщается, Россия предложила Туркменистану, — экспорт в третьи страны через Иран и существующую газовую инфраструктуру — существенно не изменит региональный энергетический профиль Ашхабада.
Джон Робертс, специалист по энергетической безопасности из британской исследовательской организации Methinks, сообщил Туркменской редакции Азаттыка, что Туркменистан может отправить в Турцию таким образом 5 млрд кубометров в год — это потолок.
Даже в этом случае неясно, одобрит ли Турция эту идею, поскольку Анкара, вероятно, будет уравновешивать противодействие проекту со стороны Европейского союза, сказал Робертс о предложении по транзиту, которое публично поддержали иранские чиновники по энергетике.
При этом у России есть рычаги воздействия на Ашхабад, поскольку в последний раз, когда она сократила импорт газа из страны (хотя это было во время падения мировых цен на энергоносители), это нанесло Туркменистану серьёзный экономический ущерб.
В редком заявлении, опубликованном «Туркменгазом» в феврале 2015 года, сразу после того, как в Турменистане случилась резкая девальвация национальной валюты из-за падения доходов от продажи газа, компания назвала Россию «ненадёжным партнёром».
Текста этого вызывающего удивление послания больше нет в Сети.
Однако Аннет Бор сказала Азаттыку, что Туркменистан поступил бы мудро, если бы не слишком верил России.
«Россия пытается кардинально изменить конфигурацию газового рынка, а её изоляция от Запада сделала её более зависимой от Ирана, и это имеет последствия для Туркменистана», — сказала она.
«Москва рассчитывает в будущем получить доступ в Иран через Казахстан и Туркменистан, а оттуда в Пакистан и Индию. Однако существующие маршруты в Пакистан обеспечивают лишь небольшие объёмы, и там огромные инфраструктурные ограничения, а также проблемы логистического и технического характера, связанные с этими всё ещё весьма туманными идеями».
