Усиление авторитаризма и влияния Кремля. Зачем Кыргызстан принял закон против НКО, финансируемых из-за рубежа?  

Президент Кыргызстана Садыр Жапаров подписал противоречивый закон, позволяющий чиновникам регистрировать организации в качестве «иностранных представителей», завершив десятилетнюю кампанию по принятию этого закона, написанного по образу и подобию российского закона об «иностранных агентах».

Тот факт, что эти усилия не прекращались при трёх различных правительствах Кыргызстана – одно из которых, правда, было свергнуто в ходе политических волнений, – укрепил многих в мысли, что закон, вступающий в силу на следующей неделе, является примером влияния Москвы на своего центральноазиатского союзника.

Однако меры против гражданских групп, финансируемых из-за рубежа, также вполне вписываются в политическую повестку дня централизованного правительства Садыра Жапарова, которое уже доказало свою готовность преследовать критиков жёстче и чаще, чем его недавние предшественники.

Ни одна из этих тенденций не сулит ничего хорошего ни местному гражданскому обществу, ни уже пошатнувшейся репутации Кыргызстана как исключения в регионе, славящемся авторитаризмом местных правителей.

Но перед профессиональными активистами, которые теперь оказались под прицелом нового закона, стоят и другие вопросы – как требующие немедленного решения, так и долгосрочные.

«ТЕПЕРЬ ОНИ НАЧНУТ РАБОТАТЬ ОТКРЫТО»

После подписания закона «О некоммерческих организациях» 2 апреля Жапаров ответил на предположения международных правозащитных групп о том, что НКО могут подвергнуться преследованиям в соответствии с новым законодательством, и обвинил местные некоммерческие организации во лжи своим иностранным партнёрам о намерениях, стоящих за этим законопроектом.

Слова Жапарова в посте на Facebook, вероятно, следует воспринимать с долей скептицизма, учитывая, что он сопроводил их другими комментариями об НКО, которые были явно ложными. В том числе о том, что такие организации никогда раньше не регистрировались в правительстве и не отчитывались о своих доходах.

«Теперь они начнут работать открыто, – написал президент, не приведя ни одного примера этих нарушений. – Не будет бардака как прежде».

Согласно новому закону, местные НКО, получающие иностранное финансирование и осуществляющие «политическую деятельность» в Кыргызстане, теперь будут признаны «выполняющими функции иностранного представителя» и должны будут зарегистрироваться в качестве таковых.

Этот статус даст право силовым органам проводить внезапные проверки таких организаций, что неизбежно подвергает их более высокому риску закрытия.

Кроме того, организации с клеймом «иностранного представителя» должны ежеквартально отчитываться перед соответствующими государственными органами об использовании средств, полученных за рубежом, а каждые шесть месяцев – о своей общей деятельности и управлении. При этом чиновники из министерства юстиции будут иметь право присутствовать на их встречах и мероприятиях.

Динара Ошурахунова, правозащитница и наблюдатель за выборами с большим стажем, рассказала Кыргызской службе Азаттыка, что главным объектом закона станут «организации, занимающиеся политическими правами», такие как ее собственная организация «Гражданские инициативы», которая занимается мониторингом парламента и работает с ним.

Теперь Ошурахунова решила начать трудоёмкий процесс ликвидации своей группы, поскольку считает, что причисление к иностранным представителям поставит сотрудников под угрозу и приведет к дальнейшей дискриминации и остракизму.

«Термин "политическая деятельность" можно применить к чему угодно – к исследованиям, опросам общественности и деятельности, которая закреплена в качестве прав по Конституции. Моя организация информирует граждан о том, как обращаться к депутатам, так что это политическая деятельность. Обучение также квалифицируется как политическая деятельность».

В тексте закона перечисляется ряд сфер, в которых деятельность НКО не будет считаться политической, в том числе наука, культура, искусство, здравоохранение, социальная поддержка инвалидов.

В то же время неясно, смогут ли даже такие организации, которые Ошурахунова называет «социальными НКО», заниматься пропагандистской деятельностью, которая может быть истолкована как «формирование общественного мнения», не получая при этом значка иностранного представителя.

А содержащееся в законе определение «распространение, в том числе с использованием современных информационных технологий, мнений о решениях государственных органов и политике», похоже, сделает невозможным для любого СМИ, зарегистрированного в качестве некоммерческой организации, подавать заявки на иностранные гранты, не становясь автоматически «иностранным представителем».

В настоящее время в Кыргызстане насчитывается около 29 000 некоммерческих организаций различных типов, более половины из которых зарегистрированы в Бишкеке.

БОЛЬШЕ СОТРУДНИЧЕСТВА С РОССИЕЙ, МЕНЬШЕ – С ДРУГИМИ СТРАНАМИ?

Помимо критики со стороны международных правозащитных организаций, новый закон вызвал осуждение со стороны Соединённых Штатов и Европейского союза.

Вашингтон заявил, что закон «потенциально может ограничить или прекратить деятельность организаций, которые оказывают жизненно важную помощь народу Кыргызстана, включая помощь США, осуществляемую местными и международными НКО».

Европейский союз заявил, что «законодательство, ограничивающее возможности организаций гражданского общества свободно действовать, может оказать негативное влияние на кыргызское общество и их сотрудничество с международными партнёрами, такими как Европейский союз».

Правозащитная организация Human Rights Watch со штаб-квартирой в Нью-Йорке 4 апреля раскритиковала ЕС за «бездействие» в отношении кыргызского законопроекта, а также за неспособность адекватно отреагировать на возобновление попыток принятия аналогичного закона в другой бывшей советской республике – Грузии.

«У ЕС было достаточно возможностей оказать давление на власти страны, чтобы они отклонили этот законопроект. Кыргызстан получает привилегированный доступ к внутреннему рынку ЕС в зависимости от соблюдения им международных конвенций по правам человека: конвенций, которым этот закон явно противоречит», – пишет HRW.

Одной из стран, которую не сильно беспокоит поток международных заявлений по поводу этого закона, является Россия.

Москва открыто выступает против «прозападной, антироссийской» деятельности неправительственных организаций в соседних странах, – министр обороны Сергей Шойгу, в частности, упомянул Центральную Азию и отметил в феврале, что Москва приняла «меры упреждающего характера» в этом регионе.

Анализ кыргызского закона, проведённый юридической клиникой «Адилет» и онлайн платформой Factcheck.kg, показал, что он был в значительной степени списан с российского закона об «иностранных агентах», принятого в 2012 году.

В докладе, опубликованном через четыре года после принятия российского закона, Amnesty International написала, что «более 100 [российских] организаций столкнулись с сокращением финансирования, подрывом репутации и запугиванием сотрудников», и сообщила, что за это время 27 из 148 организаций, включенных в российский реестр иностранных агентов, были распущены.

С тех пор было еще много закрытий и ликвидаций.

ОТ «ИНОСТРАННЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ» К «НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫМ ОРГАНИЗАЦИЯМ»?

На данный момент существует ключевое различие между кыргызским и российским правовыми определениями. Это связано с тем, что в 2022 году, спустя всего несколько месяцев после начала полномасштабного вторжения Москвы в Украину, президент России Владимир Путин подписал новый закон, расширивший определение иноагентов, включив в него не только организации, но и физических лиц.

Кыргызстан пока не зашел так далеко: перед окончательным чтением законопроекта в прошлом месяце депутаты исключили один из его наиболее критикуемых аспектов, предусматривающий тюремные сроки до 10 лет за отдельные преступления для лидеров НКО и их сотрудников.

Однако гражданские активисты видят большой потенциал для подражания [России] в ближайшем будущем.

Лейла Назгуль Сейитбек, уроженка Кыргызстана, правозащитница, возглавляющая венскую некоммерческую организацию «Свобода для Евразии», отмечает, что в нынешнем виде кыргызский закон не сможет помешать отдельным гражданам сотрудничать с крупными международными правозащитными группами.

«По этой причине я думаю, что, в конечном итоге, они могут принять закон о нежелательных организациях, который Россия приняла [в 2015 году] после закона об иностранных агентах», – сказала Сейитбек в интервью Азаттыку (министерство юстиции России включило «Радио Свободная Европа/Радио Свобода» в свой реестр «нежелательных организаций» по решению Генпрокуратуры России от 20 февраля).

Нурбек Токтакунов, юрист-правозащитник, представлявший интересны некоторых из самых известных политических заключенных Кыргызстана, согласен с тем, что подавление гражданского общества и свободы слова в Кыргызстане, возможно, ещё не достигло своего пика:

«Жапаров и [глава службы национальной безопасности Камчибек] Ташиев – жесткие политики. Они проверили нас и увидели, что люди испугались. И поэтому они пошли дальше. Они поняли, что наше гражданское общество в основном трусливо, в основном только болтает и выбивает гранты».

Токтакунов, чья правозащитная организация «Прецедент» в прошлом получала деньги от западных донорских организаций, говорит, что теперь он планирует прекратить сотрудничество с иностранными донорами, чтобы не попасть под действие закона.

Но это не означает, что он отказывается от своего дела.

«Я гражданин, а значит, политик. Я буду продолжать критиковать. Я буду искать внутренние ресурсы для продолжения нашей работы. Я буду работать с местными бизнесменами. Им права человека и верховенство закона в Кыргызстане нужны больше, чем Западу. На самом деле, я думаю, что все мы, граждане Кыргызстана, нуждаемся в правах человека и верховенстве закона», – сказал он Азаттыку.