Этнический казах Дуйсенбек Жакыпбекулы несколько дней назад вернулся из Китая в Казахстан. Он говорит, что на протяжении двух лет и двух месяцев не мог выбраться из Синьцзяна. Разменявший пятый десяток Дуйсенбек отправился по личным делам в Китай в марте 2017 года. Границу мужчина перешел через пограничный пост в селе Бахты Восточно-Казахстанской области. По его словам, сразу же по приезде в родное село в Синьцзяне местная полиция забрала его документы.
Информация о массовом задержании в Синьцзяне уйгуров, а затем казахов, татар и представителей других этнических меньшинств, в основном исповедующих ислам, и о создании китайскими властями «лагерей политического перевоспитания» начала появляться весной 2017 года. Позже Нур-Султан и Пекин вступили в переговоры, и за последние два года в Казахстан вернулись несколько тысяч этнических казахов с двойным гражданством. Тем временем казахстанские активисты рассказывают местному и международному сообществу о том, что в заключении в «лагерях» Синьцзяна продолжает оставаться еще тысячи этнических казахов. Азаттык в числе первых среди независимых СМИ начал поднимать эту проблему, рассказывая истории бывших узников закрытых учреждений.
ООН осудила действия китайских властей в Синьцзяне, назвав их «грубым нарушением прав человека». Пекин отвергает эти обвинения и характеризует «лагеря» в Синьцзяне как «центры профессионального обучения».
ИСТОРИЯ ДУЙСЕНБЕКА
Жена и трое детей Дуйсенбека, оказавшегося в Синьцзяне в непростое время, — граждане Казахстана. Сам он не принимал гражданство Казахстана, жил с видом на жительство, занимался торговлей и свободно ездил между двумя странами.
— Когда я выехал [в Синьцзян], в Китае начали проводить совершенно другую политику. [В полиции] обещали, что «вернут документы», и пока тянули с этим делом, прошло два года. Там я жил у своих друзей и старых знакомых, — говорит он.
Я тосковал по оставшимся здесь троим детям и супруге. Я боялся лишь того, что умру, не увидев свою семью.
Дуйсенбек, уроженец уезда Дурбульджин Тарбагатайского округа, работал в местном отделе водного хозяйства. В 2006 году он переехал в Урджарский район Восточно-Казахстанской области.
— Я тосковал по оставшимся здесь троим детям и супруге. Я боялся лишь того, что умру, не увидев свою семью. Куда я только не обращался! Разрешение на выезд в Казахстан получил только 19 мая. В тот же день я выехал на автобусе. Мне очень помогло министерство иностранных дел Казахстана, — говорит Дуйсенбек.
По его словам, границу через пост в Бахты вместе с ними пересекли 15 человек. У пятерых из них в Казахстане оставались семьи, а сами они по разным причинам были лишены документов в Китае. Остальные этнические казахи ехали в Казахстан погостить у родственников.
Дуйсенбек говорит, что в последнее время в его селе в Синьцзяне давление на этнических казахов несколько ослабло.
— Мое родное село [в уезде Дурбульджин] называется Карабулак. Из этого села в «лагеря политического перевоспитания» попали около десяти человек. Большинство из них вышли на свободу. Сейчас не так, как прежде: давление уменьшилось. Сейчас многие хотят переехать в Казахстан. Я несколько раз ездил в Урумчи и видел, что ежедневно в визовый отдел Казахстана обращается около 300 человек, и все они получают визы в Казахстан, — говорит он.
Ранее в интервью Азаттыку бывшие узники лагерей в Синьцзяне рассказывали, что «в селах усилили наблюдение и для выезда в соседнее село необходимо отчитаться перед местной полицией». Дуйсенбек говорит, что «сейчас нет ни одной из этих проблем», однако люди «всё еще опасаются говорить лишнее».
«СИТУАЦИЯ ИЗМЕНИЛАСЬ»
Омарали Адильбек, руководитель общественной организации «Жебеу», которая поднимает проблемы притеснений казахов в Китае, подтверждает сказанное Дуйсенбеком.
— До 2019 года положение нацменьшинств (этнических меньшинств. — Ред.) в Китае, действительно, было тяжелым. Однако в последнее время ситуация изменилась. 80 процентов казахов, находившихся в «лагерях политического перевоспитания», вышли на свободу, — говорит он.
По словам Омарали Адильбека, с 2019 года в Алматы и столице работает специальная рабочая группа из Китая, которая пытается решить вопрос.
— Переговоры между правительствами Казахстана и Китая дали результат. Сейчас многие разделенные семьи воссоединились. Рабочая группа, приехавшая из Китая, принимает заявления на протяжении пяти месяцев, — говорит он.
В консульстве Китая в Алматы на наш вопрос о рабочей группе, принимающей заявления, ответили, что нам необходимо обратиться с письменным официальным запросом. Стоить отметить, что на все наши предыдущие запросы в китайском консульстве ни разу не ответили.
«НЕ ВСТРЕТИЛ ЛЮДЕЙ НА УЛИЦЕ»
Многие к информации об ослаблении политического давления в Синьцзяне относятся с недоверием и осторожностью. Один из них — журналист Жарас Кемелжан. Недавно по приглашению консульства Казахстана в Китае он посетил «лагеря политического перевоспитания». Он говорит, что «многие моменты вызывают сомнения».
По словам журналиста, ему показалось, что Урумчи, считающийся одним из крупных городов Синьцзяна, опустел.
— В городе Аксай такая же ситуация. На улице нет прохожих. Кругом полная тишина. В детстве по телевидению показывали сёла близ Аксая. Старики-уйгуры сидели на улицах и беседовали. Сейчас таких сёл нет. Я вышел на улицу, чтобы поговорить с кем-нибудь, но никого не нашел, — рассказывает Жарас.
Жарас Кемелжан переехал с родителями из Китая в Казахстан 17 лет назад. Он немного говорит по-уйгурски. По приглашению китайского консульства он посетил Синьцзян, где побывал в районах, где живут уйгуры.
— В Урумчи мы провели три дня, однако встретиться с казахами не удалось. Мы побывали в двух «лагерях политического перевоспитания». Один из них построили в степи, в 60 километрах от города Аксай. «Лагерь» представлял из себя четырехэтажное огороженное здание с учебным корпусом и общежитием, — рассказывает журналист об увиденном.
По словам Жараса Кемелжана, в местах заключения преподают только на китайском языке и уйгуры в этих учреждениях отказались говорить с ним, ссылаясь на «незнание уйгурского языка».
«Песни, танцы, смех». Китай организовал визит СМИ в «лагеря»:
Представители лагеря в городе Хотан сообщили, что находящиеся в учреждении люди осваивают разные специальности: няни, домашней прислуги, повара, парикмахера.
— В «лагере» в Аксае одна девушка сказала, что она начала учиться на парикмахера десять дней назад. В «лагере» эта девушка находилась два года, — говорит журналист.
Жарас Кемелжан на обратном пути в Казахстан прошел строгую проверку в китайском аэропорту.
— При проверке документов у меня спросили, выбыл ли я из регистрации [в Китае]. Я ответил, что переехал 17 лет назад. Тут подошел человек с планшетом в руке. В планшете было около 200 фотографий. Они начали сличать мое фото с фотографиями в планшете. То «лепили» усы, то бороду. Продержали более получаса. Со мной прилетела одна молодая супружеская чета. Они на протяжении нескольких лет не могли вернуться в Казахстан, — говорит он.
«ЦЕНТРЫ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБУЧЕНИЯ»
По данным министерства иностранных дел Казахстана, с начала 2019 года визы для выезда к проживающим в Казахстане родственникам получили 6 506 этнических казахов — граждан Китая. В 2018 году в гражданство Казахстана было принято 14 324 этнических казаха из Китая, за четыре месяца 2019 года — около двух тысяч человек.
Еще одна просьба спасти родных в Синьцзяне (22 ноября 2018 года):
В письменном ответе министерства говорится, что с января по апрель 2019 года в МИД поступило 343 обращения граждан Казахстана по вопросам, связанным с выездом родственников — граждан Китая в Казахстан. По данным департамента консульской службы МИД Казахстана, главным препятствием для выезда этнических казахов в Казахстан являются «имеющиеся факты нарушения миграционного законодательства Китая». «В случае отсутствия нарушений миграционного режима Китая препятствий со стороны китайских властей выезду этнических казахов не имеется», — отмечается в ответе ведомства.
По неофициальным данным, в Китае проживает около двух миллионов этнических казахов. Первые сообщения о притеснениях этнических меньшинств в Китае и о создании так называемых «лагерей политического перевоспитания» появились в 2017 году.
Были случаи, когда этнические казахи, отправившиеся в Китай по разным причинам, не могли вернуться в Казахстан и воссоединиться со своими семьями. В письменном ответе министерства иностранных дел «лагеря» называют «центрами профессионального обучения». «Точное количество этнических казахов, находившихся в Центрах профессионального обучения неизвестно, поскольку содержащиеся в этих центрах лица являются гражданами КНР... Казахстан не вправе вмешиваться в проблемы этнических казахов, являющихся китайскими гражданами», — говорится в ответе МИД.
