После распада Советского Союза Казахстан рассчитывал остаться в рублевой зоне, но не сложилось. В книге президента Казахстана Нурсултана Назарбаева «На пороге XXI века» первоначальное стремление сохранить рубль объясняется тем, что «разрыв рублевой зоны означал бы ускорение размежевания со странами СНГ», а Казахстан на тот момент «не был готов» к подобному варианту развития событий.
«В 1992 году в России были отпущены все цены, и тогда мы начали действовать. Я подписал совершенно секретный Указ о начале подготовки казахстанской валюты», — говорится в книге.
Указ о национальной валюте вышел 12 ноября 1993 года. Тремя днями позже тенге был введен в обращение. Первоначальный курс по отношению к доллару США составлял 4,75 тенге. За 25 лет нацвалюта пережила три официальные девальвации — 1999, 2009, 2014 и 2015 годов — и подешевела почти в 80 раз. По состоянию на 15 ноября 2018 года курс доллара превышал 375 тенге.
В своем недавнем сообщении председатель Национального банка Казахстана Данияр Акишев заявил, что только с начала этого года на валютном рынке тенге ослаб почти на 12,7 процента. По его словам, причиной стали «внешние факторы», среди которых Акишев назвал укрепление доллара и повышение ставки Федеральной резервной системы США, — «как следствие, оттоки капитала с развивающихся рынков, а также ослабление российского рубля и соответствующее изменение курса тенге к внешним условиям».
ЭТОТ НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЙ ТЕНГЕ
По мнению экономиста Магбата Спанова, несмотря на глубокую экономическую интеграцию с Россией, валютная зависимость от рубля несколько преувеличена.
— Понятно, что нам без России будет хуже, чем России без нас, но по большому счету мы уже преодолели это, — убежден Спанов. — Мы ведь интегрированы не только в российскую, но и в мировую экономику, и на самом деле мы можем покупать товары не только в России, но и в Китае, и в других странах мира. Тем более что многие страны хотели бы торговать с Казахстаном, потому что именно с точки зрения государственных финансов он достаточно платежеспособный.
Магбат Спанов вспоминает, что после распада СССР больше всего в рублевой зоне хотели остаться Казахстан и Таджикистан. «Но правительство Гайдара посчитало, что мы являемся обузой для них», — добавляет он.
— Мы уговаривали, просили. Президент сильно пытался воздействовать, чтобы сохранить определенную интеграцию, но что произошло, то произошло. И то, что мы обзавелись собственной валютой, — совершенно правильный шаг с точки зрения создания и построения нового независимого национального государства, — отмечает экономист.
По мнению директора центра прикладных исследований «Талап» Рахима Ошакбаева, то, что события, происходящие в российской экономике, отражаются на экономике Казахстана, вполне закономерно еще и потому, что «мы находимся в рамках Евразийского экономического союза, единого экономического пространства». Он отмечает, что на сегодняшний день одной из ключевых проблем в экономике страны является отсутствие уверенности в национальной валюте.
— Как вы знаете, в 2015 году мы перешли на так называемый свободно плавающий обменный курс в сочетании с инфляционным таргетированием, — продолжает Рахим Ошакбаев. — И за три года своей реализации увидели многое. Исключительно высокую волатильность тенге. Он перестал реагировать на факторы, которые всегда считались основополагающими, такие как цена на нефть и приток валюты. Увидели, что, по сути, сейчас Национальный банк косвенно привязал курс тенге к зависимости от курса рубля. Увидели полную непредсказуемость — он непрогнозируем, нестабилен — и это порождает большую деловую неуверенность у предпринимателей, инвесторов, населения.
«С НАМИ ПРЕЗИДЕНТ», ИЛИ О (НЕ)ЭФФЕКТИВНОСТИ
Некоторые экономисты отмечают, что, несмотря на непростое положение национальной валюты и несколько девальвационных волн последних лет, за 25-летний срок своего существования тенге как национальная валюта устоял. Его будущее же, говорят специалисты, напрямую зависит от действий властей.
— Для того, чтобы удержать девальвацию, правительство и Нацбанк должны работать совместно, чтобы развивать не финансовые, а экономические механизмы. — убежден Магбат Спанов. — С моей точки зрения, видимо, назрела необходимость смены как премьера [премьер-министра Казахстана], так и председателя Нацбанка, потому что нынешние… к сожалению, не справились с ситуацией, которая возникла в экономике.
В беседе с Азаттыком Спанов отметил, что поскольку со следующего года предполагается повышение заработной платы, социальных пособий и проектов, связанных с инвестированием, то уже в начале декабря это вызовет разгон инфляции, и без того уже вышедшей «за те рамки коридора, которые планировал Нацбанк на этот год».
— В то время как правительство и Нацбанк постоянно утверждают, что у нас повышается уровень заработной платы, что социальное положение не ухудшилось, президент в своем послании фактически признал [обратное] и, соответственно, будут приняты беспрецедентные меры социальной поддержки, — продолжает Магбат Спанов. — При этом рост ВВП идет на достаточно приемлемом уровне — от трех с половиной до четырех процентов. Но если стоит задача войти в тридцатку развитых стран, мы не можем топтаться уже второй год на 59-м месте. Необходимо увеличивать экономический рост — минимум от пяти до семи процентов ежегодно. И если правительство и Нацбанк не создает условия для достижения этих цифр, значит, они не эффективны.
Рахим Ошакбаев также отмечает, что тенге нужно возвращаться в режим коридора. По его мнению, национальной валюте необходимо давать какие-то ориентиры, чтобы защитить внутренний рынок мерами своевременного реагирования в случае, если российский рубль пойдет на девальвацию. По мнению Ошакбаева, если реализуется какой-то сценарий радикального ослабления рубля по отношению к доллару, Казахстан может воспользоваться мерами нетарифной защиты, а также включить статью 29 договора о Евразийском экономическом союзе. Она предусматривает ограничение взаимной торговли с другими странами ЕАЭС.
При этом эксперт видит и положительные перспективы, которые, по его мнению, просматриваются в экономике:
— Цена на нефть держится достаточно высокая, у нас впереди 15-процентный рост производства нефти — основы нашей экономики. У нас большие резервы в Национальном фонде, с нами президент, который объявил поворот экономической политики в более социальную сферу.
Магбат Спанов же полагает, что очередная волна девальвации в Казахстане может произойти только в условиях политических изменений, например после парламентских или президентских выборов.
— До этого, я думаю, ситуация будет под контролем, потому что не может президент одной рукой давать деньги на социальную поддержку, а с другой стороны отнимать за счет девальвации — это будет нелогично, — рассуждает Спанов. — При этом мы понимаем, что в нашей экономической среде ничего невозможного нет — если правительство и Нацбанк продолжат бездарно растрачивать ресурсы и бездарно управлять экономикой, то может дойти и до 500 тенге за доллар.
