Родом из СССР и страхи, связанные с сильнодействующими обезболивающими препаратами. Главный парадокс в том, что боятся их больше не сами больные, а их родственники и лечащие врачи.
Председатель Общественного фонда «Эргене» Таалайгуль Сабырбекова:
- В основном нам мешают наши страхи и предубеждения. Что морфин может вызвать некую зависимость. Что проверяющие органы могут каким-то образом наказать медицинских работников. Но таких случаев пока не было.
300 ампул морфина в год государство готово оплатить одному больному. Нередко лимит бывает исчерпан уже в первые два месяца. Дальше придется из своего кармана платить около двух тысяч сомов (порядка 30 долларов) за упаковку из 30 ампул. У Венеры последняя, четвертая стадия рака. Это 4-5 приемов лекарства в день, чтобы просто его как-то прожить, вынести боль.
«Дорого, очень дорого. Денег не хватает. Из-за нехватки денег приходится мучиться постоянно. Стараемся как-то выкручиваться. Но у врачей лимит. Они строго все контролируют», - говорит Венера.
Все траты лежат на плечах дочери, простой швеи. Работает она на съемной квартире, чтобы постоянно быть рядом с матерью. Но на лимитах мучения не заканчиваются. Получить морфин можно только по прописке. Венера из села. Родственники каждый месяц ездят за 100 километров в областной центр. Препарат получают только в одной аптеке Нарына, затем отправляют его в столицу Венере.
Дочь Венеры Асель отмечает, что когда морфин заканчивается, они переходят на другие, более слабые обезболивающие - трамадол, кетонал, баралгин, анальгин. Но они действуют полчаса-час, а потом боль приходит вновь.
Бывает, что больные катаются по полу, бьются головами о стены, рвут на себе одежду. Особенно тяжело, когда в стране - очередной перебой с поставками морфина. В Кыргызстан его завозят только из Украины. Случались проволочки. И тогда никакие деньги не спасают.
Директор общественного фонда «Вместе против рака» Гульмира Абдыразакова вот что говорит по этому поводу:
- Если рассказать нашу историю, я-то уже знаю, как должно быть и как мы старались не доводить до критического состояния, когда человек лезет на стенку, рвет на себе волосы. Но, единственное, она просила, чтобы мы ее усыпили. Она уже не могла терпеть боль и просила, чтобы мы ее усыпили. Она была в сознании, но говорила, что уже не может терпеть.
Войну с лимитами, предрассудками и страхами независимые эксперты ведут не первый год. Но спасти от боли пока удается лишь ничтожный процент пациентов - даже если они и соглашаются принимать морфин. Сегодня в стране на всех пациентов приходится чуть более полукилограмма морфина в год. При том, что потребность Кыргызстана в препарате составляет 18-20 килограммов.
