29 сентября Китай вывел на околоземную орбиту модуль "Небесный дворец". Планируется, что он станет частью орбитальной космической лаборатории. Запуск осуществлен с космодрома в пустыне Гоби.
Об этом проекте и о китайской космической программе обозреватель Радио Свобода побеседовал с директором Центра стратегических исследований Алексеем Масловым.
- Китай задумал создать орбитальную лабораторию еще в конце 90-х годов. На свой пик этот проект вышел в 2003-2004 годах. Половина подготовительных работ была выполнена не в каких-то закрытых лабораториях, а на базе крупнейших университетов Китая. Часть нагрузки взял на себя Шиянский политехнический университет, часть выполнял Харбинский университет, часть работы выполняли университеты юга Китая, например, университет в Гуанчжоу.
Можно сказать, что шло соревнование между лабораториями. В известной степени этот подход повторил советский опыт когда соперничали конструкторские бюро Янгеля и Королева. В конце концов правительственная комиссия отобрала лучшие разработки, и в прошлом году было объявлено о том, что начинается завершающий этап. Китайская космическая лаборатория – и об этом было объявлено с самого начала - должна стать крупнейшей и наиболее оснащенной орбитальной станцией.
- Насколько самостоятельным был Китай в своих разработках?
- Безусловно, здесь работали специалисты советской школы, российские ученые, которых приглашали для участия в этой программе. Много наших разработок пришли в Китай в 90-х годах, в период кризиса российской науки и недофинансирования фундаментальных исследований.
Вместе с тем Китай и Россия официально сотрудничали над разработкой целого ряда модулей, и китайская сторона этого не скрывает, хотя официально не афиширует многие эти разработки.
И тут речь не о том, насколько Китай способен или не способен сам разрабатывать космические аппараты, а сколько на это уйдет времени, и сколько это будет стоить. Через 7-8 лет Китай сможет предложить свои услуги по запуску и обслуживанию транспортных кораблей, предлагая оптимальное соотношение цена-качество.
- Каковы цели китайской космической программы, и каковы средства, учитывая, что во всем мире космические программы идут по пути слияния?
- Китай официально заявил, что цель его космической программы – прежде всего обслуживание народного хозяйства, что не является маскировкой, учитывая гигантскую территорию Китая.
Приблизительно 20-25% программы отводятся на военную область, это важно для Китая, известно, что наш восточный сосед расширяет военное присутствие во всем мире, это видно и по строительству военно-морского флота, и по разработке целого ряда баллистических трансконтинентальных ракет.
В этом смысле Китай рассчитывает дорасти до уровня сверхдержавы. Вопрос в том, пойдет ли Китай идти по пути объединения своей космической программы с программами других стран. Мое мнение, что этого не будет никогда. Потому что, как показывает практика, Китай всегда разрабатывает свои программы так, что они не стыкуются ни с какими другими программами.
Мы можем это видеть на примере запуска китайских спутников, их взаимодействие с находящимися сейчас на орбите аппаратами невозможна из-за особенности траектории. Это делается намеренно, потому что китайская сторона всегда не просто пытается выйти в передовые державы, речь идет о доминировании в том или ином секторе рынка.
- Несколько изоляционистская стратегия. Нет ли в Китае опасения, что страна будет недостаточно быстро развиваться в этой области, потому что общепринятый взгляд на вещи, что именно сотрудничество и объединение способствуют быстрому прогрессу в научных сферах?
- В целом китайская политика в области науки не является изоляционистской. Китай как раз очень активно сотрудничает с другими странами, но при этом жестко отстаивает свои национальные приоритеты. Китай достаточно редко идет на создание, скажем, совместных научных лабораторий или совместных научных проектов. При этом Китай сегодня достаточно активно перекупает технологии.
Изоляционизм здесь, можно сказать, частичный. Китай сегодня не хочет или, по крайней мере, не готов делиться своими научными достижениями с другими странами, и это начнется только тогда, когда он займет очевидно доминирующее место в разных областях науки, прежде всего, в биотехнологиях, в космической отрасли.
Это будет не завтра, здесь его основным конкурентом являются США и в известной степени европейские альянсы. Россия в данном случае является лишь в малой степени его прямым конкурентом. Хотя Россия предлагает сотрудничество в научной области, и Китай на него идет, но о крупных научных совместных российско-китайских проектах сегодня говорить не приходится.
Специалист по Китаю, в недавнем прошлом корреспондент Радио Свобода в этой стране Андрей Шароградский считает, что сегодня в Китае космическая программа не имеет того пропагандистского значения, какое она имела бы лет тридцать назад:
- В современном Китае подобными проектами преследуются конкретные прагматические цели цели, хотя, конечно, название "Небесный дворец" впечатляет. То же можно сказать и о статусе китайских космонавтов (или тайконавтов, как их здесь называют). Они, безусловно, известные и почитаемые в стране люди, но их слава вряд ли сопоставима со славой первых советских космонавтов или высадившихся на Луну американцев.
- Но говорить о том, что подобные мегапроекты совсем лишены идеолого-пропагандистской составляющей тоже, пожалуй, было бы неверно.
- Как взглянуть на эту пропаганду. Речь идет о бурно развивающейся стране, которая достигла серьезных успехов, в общем-то, во многом из-за так называемой "китайской традиции", пытается эти успехи продемонстрировать и собственному населению, и всему миру. Недаром все-таки мы говорим о Поднебесной, о Срединном царстве, о китайском эгоцентризме - все это есть и, конечно, статус, пафос характерны для Китая, для вообще китайского народа, для китайской культуры. Поэтому китайцы, особенно я бы отметил первое десятилетие XXI века, стараются все сделать "самое-самое".
Три года назад мы говорили о "самых-самых" Олимпийских играх и, возможно, Китаю даже в определенной степени повезло, что эти Игры состоялись в 2008-м, а не в 2000 году, как китайцы хотели. Мы говорим о самой большой в мире гидроэлектростанции "Сан ся" ("Три ущелья"), это действительно гигантское сооружение, которое опередило по своим масштабам подобные сооружения в других странах. Всемирная выставка "Экспо", которая состоялась в прошлом году - все это, в общем, впечатляющие демонстрации достижений китайской прежде всего экономики.
В свое время, еще в 1990 году, китайцы пытались провести первые крупные соревнования, это были азиатские игры, намеченные на 1990 год, они состоялись, но, конечно же, они состоялись всего через год после событий на Тяньаньмэнь, и были бойкотированы многими странами. Хотя, как мне кажется, десятилетие, которое прошло после событий на Тяньаньмэнь до начала 2000-х годов, когда Китай достиг реальных, очень уже серьезных экономических успехов, речь уже шла не о том, что страна накормлена, а о том, что экономика страны занимает третье, потом второе место в мире, в этот момент Китай и начал демонстрировать эту силу, в частности, космические полеты тому подтверждение.
- Вы упомянули о роли и значении "китайской традиции" в проведении таких пропагандистских, по-восточному пышных мероприятий. Как сочетается коммунистическая идеология и эта китайская традиция?
- Эти мероприятия, которые действительно несут пропагандистский оттенок, они скорее подчеркивают роль Китая в мире, подчеркивают роль китайского народа, его вес вообще в мировом сообществе. О каком-то "партийном уклоне" сейчас можно говорить все в меньшей и меньшей степени. Акцент делается на трудолюбие, силу и способности китайского народа. Это на самом деле, как мне кажется, очень важная победа коммунистической партии, которая за счет этого во многом и сохраняет власть.
В Китае сейчас ставится целью построение "общества малого благоденствия". Это конфуцианский термин, который широко используется, который применен китайскими руководителями для того, чтобы стабилизировать ситуацию и идеологически направить население именно в нужном ему русле. Не надо говорить о построении коммунизма в отдельной взятой стране.
Просто поставлена первая цель, эта цель может быть какая-то промежуточная, пока она не достигнута, можно не говорить о коммунизме, можно говорить о том, что все люди в стране должны жить хорошо.
Такая прагматичная цель, которая привлекает население и с помощью которой можно удерживать население в узде и сохранять лидирующую роль коммунистической партии, не отказываясь формально от этой коммунистической идеологии, которая, совершенно очевидно, уже сейчас даже, видимо, для китайских коммунистических лидеров окажется устаревшей, но позволяет контролировать ситуацию.
Русская служба РСЕ\РС
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
Об этом проекте и о китайской космической программе обозреватель Радио Свобода побеседовал с директором Центра стратегических исследований Алексеем Масловым.
- Китай задумал создать орбитальную лабораторию еще в конце 90-х годов. На свой пик этот проект вышел в 2003-2004 годах. Половина подготовительных работ была выполнена не в каких-то закрытых лабораториях, а на базе крупнейших университетов Китая. Часть нагрузки взял на себя Шиянский политехнический университет, часть выполнял Харбинский университет, часть работы выполняли университеты юга Китая, например, университет в Гуанчжоу.
Можно сказать, что шло соревнование между лабораториями. В известной степени этот подход повторил советский опыт когда соперничали конструкторские бюро Янгеля и Королева. В конце концов правительственная комиссия отобрала лучшие разработки, и в прошлом году было объявлено о том, что начинается завершающий этап. Китайская космическая лаборатория – и об этом было объявлено с самого начала - должна стать крупнейшей и наиболее оснащенной орбитальной станцией.
- Насколько самостоятельным был Китай в своих разработках?
- Безусловно, здесь работали специалисты советской школы, российские ученые, которых приглашали для участия в этой программе. Много наших разработок пришли в Китай в 90-х годах, в период кризиса российской науки и недофинансирования фундаментальных исследований.
Вместе с тем Китай и Россия официально сотрудничали над разработкой целого ряда модулей, и китайская сторона этого не скрывает, хотя официально не афиширует многие эти разработки.
И тут речь не о том, насколько Китай способен или не способен сам разрабатывать космические аппараты, а сколько на это уйдет времени, и сколько это будет стоить. Через 7-8 лет Китай сможет предложить свои услуги по запуску и обслуживанию транспортных кораблей, предлагая оптимальное соотношение цена-качество.
- Каковы цели китайской космической программы, и каковы средства, учитывая, что во всем мире космические программы идут по пути слияния?
- Китай официально заявил, что цель его космической программы – прежде всего обслуживание народного хозяйства, что не является маскировкой, учитывая гигантскую территорию Китая.
Приблизительно 20-25% программы отводятся на военную область, это важно для Китая, известно, что наш восточный сосед расширяет военное присутствие во всем мире, это видно и по строительству военно-морского флота, и по разработке целого ряда баллистических трансконтинентальных ракет.
В этом смысле Китай рассчитывает дорасти до уровня сверхдержавы. Вопрос в том, пойдет ли Китай идти по пути объединения своей космической программы с программами других стран. Мое мнение, что этого не будет никогда. Потому что, как показывает практика, Китай всегда разрабатывает свои программы так, что они не стыкуются ни с какими другими программами.
Мы можем это видеть на примере запуска китайских спутников, их взаимодействие с находящимися сейчас на орбите аппаратами невозможна из-за особенности траектории. Это делается намеренно, потому что китайская сторона всегда не просто пытается выйти в передовые державы, речь идет о доминировании в том или ином секторе рынка.
- Несколько изоляционистская стратегия. Нет ли в Китае опасения, что страна будет недостаточно быстро развиваться в этой области, потому что общепринятый взгляд на вещи, что именно сотрудничество и объединение способствуют быстрому прогрессу в научных сферах?
- В целом китайская политика в области науки не является изоляционистской. Китай как раз очень активно сотрудничает с другими странами, но при этом жестко отстаивает свои национальные приоритеты. Китай достаточно редко идет на создание, скажем, совместных научных лабораторий или совместных научных проектов. При этом Китай сегодня достаточно активно перекупает технологии.
Изоляционизм здесь, можно сказать, частичный. Китай сегодня не хочет или, по крайней мере, не готов делиться своими научными достижениями с другими странами, и это начнется только тогда, когда он займет очевидно доминирующее место в разных областях науки, прежде всего, в биотехнологиях, в космической отрасли.
Это будет не завтра, здесь его основным конкурентом являются США и в известной степени европейские альянсы. Россия в данном случае является лишь в малой степени его прямым конкурентом. Хотя Россия предлагает сотрудничество в научной области, и Китай на него идет, но о крупных научных совместных российско-китайских проектах сегодня говорить не приходится.
Специалист по Китаю, в недавнем прошлом корреспондент Радио Свобода в этой стране Андрей Шароградский считает, что сегодня в Китае космическая программа не имеет того пропагандистского значения, какое она имела бы лет тридцать назад:
- В современном Китае подобными проектами преследуются конкретные прагматические цели цели, хотя, конечно, название "Небесный дворец" впечатляет. То же можно сказать и о статусе китайских космонавтов (или тайконавтов, как их здесь называют). Они, безусловно, известные и почитаемые в стране люди, но их слава вряд ли сопоставима со славой первых советских космонавтов или высадившихся на Луну американцев.
- Но говорить о том, что подобные мегапроекты совсем лишены идеолого-пропагандистской составляющей тоже, пожалуй, было бы неверно.
- Как взглянуть на эту пропаганду. Речь идет о бурно развивающейся стране, которая достигла серьезных успехов, в общем-то, во многом из-за так называемой "китайской традиции", пытается эти успехи продемонстрировать и собственному населению, и всему миру. Недаром все-таки мы говорим о Поднебесной, о Срединном царстве, о китайском эгоцентризме - все это есть и, конечно, статус, пафос характерны для Китая, для вообще китайского народа, для китайской культуры. Поэтому китайцы, особенно я бы отметил первое десятилетие XXI века, стараются все сделать "самое-самое".
Три года назад мы говорили о "самых-самых" Олимпийских играх и, возможно, Китаю даже в определенной степени повезло, что эти Игры состоялись в 2008-м, а не в 2000 году, как китайцы хотели. Мы говорим о самой большой в мире гидроэлектростанции "Сан ся" ("Три ущелья"), это действительно гигантское сооружение, которое опередило по своим масштабам подобные сооружения в других странах. Всемирная выставка "Экспо", которая состоялась в прошлом году - все это, в общем, впечатляющие демонстрации достижений китайской прежде всего экономики.
В свое время, еще в 1990 году, китайцы пытались провести первые крупные соревнования, это были азиатские игры, намеченные на 1990 год, они состоялись, но, конечно же, они состоялись всего через год после событий на Тяньаньмэнь, и были бойкотированы многими странами. Хотя, как мне кажется, десятилетие, которое прошло после событий на Тяньаньмэнь до начала 2000-х годов, когда Китай достиг реальных, очень уже серьезных экономических успехов, речь уже шла не о том, что страна накормлена, а о том, что экономика страны занимает третье, потом второе место в мире, в этот момент Китай и начал демонстрировать эту силу, в частности, космические полеты тому подтверждение.
- Вы упомянули о роли и значении "китайской традиции" в проведении таких пропагандистских, по-восточному пышных мероприятий. Как сочетается коммунистическая идеология и эта китайская традиция?
- Эти мероприятия, которые действительно несут пропагандистский оттенок, они скорее подчеркивают роль Китая в мире, подчеркивают роль китайского народа, его вес вообще в мировом сообществе. О каком-то "партийном уклоне" сейчас можно говорить все в меньшей и меньшей степени. Акцент делается на трудолюбие, силу и способности китайского народа. Это на самом деле, как мне кажется, очень важная победа коммунистической партии, которая за счет этого во многом и сохраняет власть.
В Китае сейчас ставится целью построение "общества малого благоденствия". Это конфуцианский термин, который широко используется, который применен китайскими руководителями для того, чтобы стабилизировать ситуацию и идеологически направить население именно в нужном ему русле. Не надо говорить о построении коммунизма в отдельной взятой стране.
Просто поставлена первая цель, эта цель может быть какая-то промежуточная, пока она не достигнута, можно не говорить о коммунизме, можно говорить о том, что все люди в стране должны жить хорошо.
Такая прагматичная цель, которая привлекает население и с помощью которой можно удерживать население в узде и сохранять лидирующую роль коммунистической партии, не отказываясь формально от этой коммунистической идеологии, которая, совершенно очевидно, уже сейчас даже, видимо, для китайских коммунистических лидеров окажется устаревшей, но позволяет контролировать ситуацию.
Русская служба РСЕ\РС
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
