Стал ли институт акыйкатчи полноценным независимым органом, который выполняет все возложенные на него обязанности? Заинтересована ли действующая власть в том, чтобы избрать главным правозащитником страны «своего» человека? И каким должен быть будущий омбудсмен КР?

На это вопросы в очередному выпуске программ «Лицом к лицу» («Арай көз чарай») искали ответы кандидат политических наук Орозбек Молдалиев и правозащитница Азиза Абдирасулова.

«Азаттык»: Институт акыйкатчи, как оказалось, появился в Кыргызстане еще 16 лет назад. Смогла ли за этот период данная структура стать независимым органом, полноценно выполняющим все возложенные на нее обязанности?

Орозбек Молдалиев: Оценивая пройденный путь, я не могу сказать, что институт омбудсмена ничего не сделал, реализовано было немало. Орган регистрирует случаи нарушения закона, вносит предложения ветвям власти для исправления подобных ситуаций. Но вот исполнение этих рекомендаций хромает – нет результата. А причина в том, что изначально закон об омбудсмене оказался сырым. Дело в том, что при его разработке во внимание не был принят наш менталитет, и предпочтение было отдано западным стандартам. Действительно, понятие «прав человека» нами воспринимается непривычно, эта культура пока не сформирована.

В последнее время акыйкатчи много сделал в деле борьбы с пытками, представил идеи и предложения для улучшения ситуации. Но, к сожалению, пыток меньше не стало - вот ведь в чем весь вопрос. И всех волнует, «когда уже будет результат, когда уже власти и госорганы услышат нас?».

Закон «Об омбудсмене КР» написан хорошо, полномочия ему даны широкие. Например, там написано, что «акыйкатчи может в любое время встретиться с первыми лицами государства и поставить перед ними любой вопрос».

«Азаттык»: Азиза айым, с тех пор как начал функционировать институт омбудсмена, какой вклад он внес в дело защиты прав человека? Справился ли этот орган с тем, чтобы проводить актуальную политику в вопросе демократического развития этой сферы?

​Азиза Абдирасулова: Создание этого института положительно сказалось на имидже Кыргызстана. Когда власти страны встречаются с представителями ООН, ОБСЕ и других международных организаций, то перед ними республика предстает в выгодном свете, так как «работает институт акыйкатчи, в государстве ведется работа по защите прав человека». Но на деле, конечно, все выглядит немного иначе.

Мы сделали из этого института не самостоятельную организацию по защите прав человека, а политический орган. Например, первый омбудсмен Турсунбай Бакир уулу, когда был на этой должности, выставил свою кандидатуру на президентских выборах. А местные представительства института в регионах превратились в избирательные штабы.

В действующей Конституции прописано, что «защита прав человека осуществляется парламентом через институт омбудсмена». Другими словами, вопросы, которые озвучивает и поднимает акыйкатчи, должны были расследоваться и изучаться парламентом. У нас же, наоборот, парламент стал лишь надзирать за работой омбудсмена. Захочет парламент – принимает его отчет, не захочет – нет. В случае если отчет признан неудовлетворительным, акыйкатчи вынужден покинуть свой пост. Таким образом, получается, что главный правозащитник страны полностью зависит от Жогорку Кенеше, политиков.

И поэтому скажу: кто бы ни становился омбудсменом, каким бы профи он ни был – он вынужден будет считаться с властью. То есть в законодательстве существует много пробелов. Например, там написано, что «парламент принимает отчет акыйкатчи». Но если нужен истинно демократический закон, то надо было прописать, что «парламент заслушивает отчет». Прежние омбудсмены уходили со своих должностей именно по этим вышеперечисленным причинам. Поэтому они и не могли полностью посвятить себя защите прав человека и работать, как следует.

«Азаттык»: Орозбек мырза, есть мнения, что власть вмешивается в работу института омбудсмена. Насколько это заметно?

Орозбек Молдалиев: Когда международные организации составляют рейтинг соблюдения прав человека в Кыргызстане, то опираются и на отчеты акыйкатчи тоже. И часто говорят, что «омбудсмен по тем или иным вопросами выступает буфером для властей, он уже необъективен». Власти должны были бы работать над устранением озвученных недостатков, но, к сожалению, так не получается. Если мы открыто и объективно говорили бы о том, что происходит в стране, то и международные организации поняли бы правильно.

«Азаттык»: Азиза айым, вы согласны с утверждением, что «официальная власть стремится поставить на пост акыйкатчи «своего» человека»? Если это так, что в чем, по-вашему, причина этого?

​Азиза Абдирасулова: По закону кандидатов на пост омбудсмена выдвигают парламентские фракции. Например, если я хочу стать акыйкатчи, то должна была бы выставить свою кандидатуру через одну из шести фракций Жогорку Кенеша. Другого пути нет. Получается, будущий омбудсмен еще до своего избрания уже становится зависимым от политических партий! А с первого же дня утверждения в своей должности он будет вынужден считаться с политиками, которые выдвинули его кандидатуру.

Согласно «парижским принципам» у правозащитных организаций есть статус «А», а есть и статус «Б». Если мы избирали бы по статусу «А», то тогда омбудсмен ни от кого не зависел бы. Во многих странах Европы именно так. Но акыйкатчи Кыргызстана подпадает под статус «Б», так как он остается зависимым от парламента и других политических сил. Единственный путь исправить ситуацию – привести наши законы в соответствие с «парижскими принципами».

Полную аудиоверсию радиопрограммы можно послушать здесь.

NO

Перевод с кыргызского. Оригинал статьи здесь.