Политические акции в дни Олимпийских игр кажутся неожиданными и нелепыми. Но все вполне объяснимо. В мире идет борьба за эффективное использование пространства коммуникации. Число конкурирующих радио и телепрограмм, компьютерных сайтов и сетей – безмерно. А их клиентура – потребители – народ непостоянный и капризный. Но "источнику" хочется, чтобы к истокам информации прильнул, если не весь мир, то хотя бы 4 миллиарда слушающих и внимающих.
Таких информационных пространств не так много. В их числе поле обсуждения событий предстоящих и проходящих Олимпийских игр. Отлично понимая это, политики стремятся использовать удачный случай. Другое дело, насколько ответственны и результативны такие действия.
В историю олимпийских игр вошли разные действия политиков. В том числе криминальные, зверские. Наверняка все помнят о теракте в олимпийской деревне на ХХ Играх в Мюнхене 1972 года. На памяти и разрушающая дуэль политических бойкотов Игр в Москве и Лос Анжелесе.
Опасность и безответственность таких акций своевременно понял избранный в 1980 году президентом МОК Хуан Антонио Самаранч. Это был топ-менеджер высшего класса, ЛПР – лицо, принимающее решение. Он предупредил, что разрушительные политические действия в олимпийском пространстве чреваты для инициаторов бессрочным исключением страны из олимпийского движения. Долгое время угроза действовала.
Вроде бы опасность политических акций понимали и организаторы Игр в Лондоне. Например, они разумно отказались от проведения эффектной всемирной эстафеты олимпийского огня. Учли, что на пути такой эстафеты накануне открытия Игр в Пекине вспыхивали непредсказуемые акции и демонстрации. Маршрут факела ХХХ игр был ограничен пространством Великобритании.
Но унять политиков невозможно. Слишком лаком кусок медиа-пространства.
Действия британских политиков в олимпийском пространстве начались не сегодня и не вчера. Вначале года группа британских парламентариев решила обратиться к правительству страны с особым требованием. Предлагалось сообщить Путину, что его появление в Лондоне не будет приветствоваться, если Россия не предпримет шагов по улучшению ситуации с правами человека. Имелось в виду отношение к делу Сергея Магнитского.
Конечно, у политиков могут быть свои интересы и свое отношение к опасному положению дел на ближнем Востоке. Является ли это основанием для отказа в визах олимпийским спортивным функционерам, атлетам и туристам из Сирии, Ирана и Сомали? И какова была бы ответная реакция рьяных арабских политиков?
Режим белорусского президента Лукашенко, мягко говоря, далек от принципов демократии. В ответ – политическое давление, вполне объяснимые санкции политиков Евросоюза. Но Лукашенко – активный спортивный деятель, председатель Национального олимпийского комитета Белоруссии. Формально он имел полное право шагать на параде во главе делегации. Парад открытия – пространство юрисдикции МОК. Политики играют на чужом поле?..
Политизация игр приводит к драматизации возможных сбоев и ошибок. По ошибке перед футбольным матчем подняли знамя не КНДР, а Южной Кореи. Команда выразила протест, отказалась играть. Устроители извинились. Матч состоялся. Вроде бы и делу конец. Ан нет – снова случился скандал на весь мир.
Организаторам пришлось ограничить число волонтеров – помощников в проведении Олимпийских игр. Отказали многим, в том числе российским энтузиастам. Сразу поднялся вопрос о дискриминации, о том, что российскую команду умышленно лишили преданных помощников и болельщиков.
А сколько возмущенных разговоров и заявлений вызвал фактически частный визит президента России Владимира Путина на соревнования любимых его сердцу дзюдоистов!.. Надо, правда, чувствовать разницу: Лукашенко не дал визу не МОК – это сделало британское правительство. У Путина, надо полагать, с визой проблем не возникло.
Налицо конфликт норм олимпийского и международного права. МОК – не правительственная делегация и применять санкции к политикам он не вправе. Но президент может предъявлять претензии к оргкомитету Игр, имеющему дело с политиками и властями страны. И, конечно, давать оценку политическим акциям в олимпийском пространстве.
Пойдет ли на это Жак Рогге? Проявит ли он себя, подобно Самаранчу, подлинным ЛПР, лицом, принимающим решения? Положение обязывает…
Русская служба РСЕ\РС
Таких информационных пространств не так много. В их числе поле обсуждения событий предстоящих и проходящих Олимпийских игр. Отлично понимая это, политики стремятся использовать удачный случай. Другое дело, насколько ответственны и результативны такие действия.
В историю олимпийских игр вошли разные действия политиков. В том числе криминальные, зверские. Наверняка все помнят о теракте в олимпийской деревне на ХХ Играх в Мюнхене 1972 года. На памяти и разрушающая дуэль политических бойкотов Игр в Москве и Лос Анжелесе.
Опасность и безответственность таких акций своевременно понял избранный в 1980 году президентом МОК Хуан Антонио Самаранч. Это был топ-менеджер высшего класса, ЛПР – лицо, принимающее решение. Он предупредил, что разрушительные политические действия в олимпийском пространстве чреваты для инициаторов бессрочным исключением страны из олимпийского движения. Долгое время угроза действовала.
Вроде бы опасность политических акций понимали и организаторы Игр в Лондоне. Например, они разумно отказались от проведения эффектной всемирной эстафеты олимпийского огня. Учли, что на пути такой эстафеты накануне открытия Игр в Пекине вспыхивали непредсказуемые акции и демонстрации. Маршрут факела ХХХ игр был ограничен пространством Великобритании.
Но унять политиков невозможно. Слишком лаком кусок медиа-пространства.
Действия британских политиков в олимпийском пространстве начались не сегодня и не вчера. Вначале года группа британских парламентариев решила обратиться к правительству страны с особым требованием. Предлагалось сообщить Путину, что его появление в Лондоне не будет приветствоваться, если Россия не предпримет шагов по улучшению ситуации с правами человека. Имелось в виду отношение к делу Сергея Магнитского.
Конечно, у политиков могут быть свои интересы и свое отношение к опасному положению дел на ближнем Востоке. Является ли это основанием для отказа в визах олимпийским спортивным функционерам, атлетам и туристам из Сирии, Ирана и Сомали? И какова была бы ответная реакция рьяных арабских политиков?
Режим белорусского президента Лукашенко, мягко говоря, далек от принципов демократии. В ответ – политическое давление, вполне объяснимые санкции политиков Евросоюза. Но Лукашенко – активный спортивный деятель, председатель Национального олимпийского комитета Белоруссии. Формально он имел полное право шагать на параде во главе делегации. Парад открытия – пространство юрисдикции МОК. Политики играют на чужом поле?..
Политизация игр приводит к драматизации возможных сбоев и ошибок. По ошибке перед футбольным матчем подняли знамя не КНДР, а Южной Кореи. Команда выразила протест, отказалась играть. Устроители извинились. Матч состоялся. Вроде бы и делу конец. Ан нет – снова случился скандал на весь мир.
Организаторам пришлось ограничить число волонтеров – помощников в проведении Олимпийских игр. Отказали многим, в том числе российским энтузиастам. Сразу поднялся вопрос о дискриминации, о том, что российскую команду умышленно лишили преданных помощников и болельщиков.
А сколько возмущенных разговоров и заявлений вызвал фактически частный визит президента России Владимира Путина на соревнования любимых его сердцу дзюдоистов!.. Надо, правда, чувствовать разницу: Лукашенко не дал визу не МОК – это сделало британское правительство. У Путина, надо полагать, с визой проблем не возникло.
Налицо конфликт норм олимпийского и международного права. МОК – не правительственная делегация и применять санкции к политикам он не вправе. Но президент может предъявлять претензии к оргкомитету Игр, имеющему дело с политиками и властями страны. И, конечно, давать оценку политическим акциям в олимпийском пространстве.
Пойдет ли на это Жак Рогге? Проявит ли он себя, подобно Самаранчу, подлинным ЛПР, лицом, принимающим решения? Положение обязывает…
Русская служба РСЕ\РС
