8 мая президент США Дональд Трамп объявил о выходе Вашингтона из ядерного соглашения с Ираном, подписанного в 2015 году и получившего название Совместный всеобъемлющий план действий. План предусматривал, что большая часть обогащенного в Иране урана будет вывезена за границу, но при этом все ядерные объекты останутся как есть, то есть не будут демонтированы – за исключением центра по обогащению ядерного топлива Фордо, который по соглашению становится научным центром без права обогащения расщепляющихся материалов. Взамен с Ирана снимались международные санкции.
Решение президента США вызвало критику остальных членов соглашения 5+1 – в нем участвовали постоянные члены Совета Безопасности ООН (Великобритания, Франция, Китай и Россия) плюс Германия. В Париже, Берлине и Москве задали вопрос: "И что теперь?" Ответ прозвучал через две недели после выхода из соглашения. Госсекретарь США Майк Помпео выступил с жесткой программой действий, в которой особенно ярко прозвучало слово "сокрушить", произнесенное в отношении Ирана. Слово вызвало новую волну критики, однако помимо "сокрушения" в выступлении Майка Помпео прозвучали 12 пунктов, которые должны составить рамки нового соглашения по безопасности с Ираном.
Иран должен раскрыть МАГАТЭ всю историю и масштабы своей ядерной программы в прошлом. Он должен под контролем международного сообщества однозначно прекратить работы в этой области. Он должен прекратить любые работы в области обогащения ядерных материалов и переработки плутония, включая закрытие реактора на тяжелой воде. Третьим пунктом от Ирана требуется предоставить МАГАТЭ возможность инспектировать все объекты без каких-либо условий и ограничений. Иран должен заморозить программу развития баллистических ракет, особенно способных нести ядерную боеголовку. Пятый пункт предписывает Ирану освободить всех американских граждан и граждан союзников США, которые сейчас находятся в заключении в стране. В-шестых, Иран должен прекратить поддержку террористических групп на Ближнем Востоке. Иран также должен уважать суверенитет иракского правительства и не препятствовать разоружению шиитских группировок в стране, а также вывести все свои силы из Сирии. От Тегерана требуется прекратить угрожать соседям по региону, включая Израиль, обеспечить безопасность судоходства и отказаться от кибернетических атак.
Об основных пунктах этого плана Майк Помпео поговорил с директором Персидской службы "Голоса Америки" Сетарег Сеиг.
– В первом выступлении в качестве госсекретаря вы решили говорить об Иране. Почему Иран? Из-за того, что это сейчас самый насущный и самый важный вопрос?
– И то, и другое. Президент рассматривает это как серьезную угрозу стабильности на Ближнем Востоке, а следовательно, угрозу и национальной безопасности США. Он также смотрит, в каком положении оказались иранцы, и думает, что Америка может изменить это положение. Он всегда полагал, что соглашение, подписанное предыдущей администрацией, не отвечало интересам ни в одном аспекте – ни интересам иранского народа, ни интересам стабильности на Ближнем Востоке, ни, откровенно говоря, интересам Америки. Для него это приоритет. И я хотел воспользоваться возможностью в первые же недели в качестве госсекретаря изложить мнение президента Трампа, что мы могли бы улучшить во всех трех аспектах.
– Какова конечная цель предложенной новой структуры безопасности? Чем она отличается от изначального Совместного всеобъемлющего плана действий?
Иранский режим представляет намного большую опасность, не только ядерной программой.
– Очень сильно отличается. Отличается по масштабам и, думаю, по своей цели. Первое соглашение было очень узким. Это была попытка сказать, что иранский режим тратит кучу денег на свою ядерную программу, и надо это остановить – благородная, хорошая цель, достойная. Но иранский режим представляет намного большую опасность, не только ядерной программой. Они обстреливают ракетами мусульманские страны, они отнимают права у своего же собственного народа.
Все это глубоко волнует президента Трампа, и в его понимании, если мы начнем сначала, то надо начинать с базовых вещей, да? Эти 12 пунктов, которые я представил, вполне понятны. Мы многого от иранского руководства не просим, просто ведите себя как нормальные государственные лидеры – не обкрадывайте своих людей, не тратьте деньги на авантюры в Сирии, Йемене, в Ливане, Ираке и так далее, ведите свой народ вперед, стройте великую страну, используйте для этого ресурсы, которые у вас есть. Это все, чего мы хотим.
– Это будет частью предложенной новой структуры безопасности, что Иран должен прекратить вмешиваться в дела других стран?
– Да, и мы об этом просили. Послушайте, мы просили их прекратить сеять террор по миру, не создавать вооруженные отряды в Ираке, не тратить иранские долларовые резервы и человеческие жизни в Сирии – это неприемлемо для безопасности Ближнего Востока и это плохо для самого Ирана. Наша цель – поставить ряд условий, в результате выполнения которых Иран станет вести себя как нормальная страна. И если они это сделают, они – это не иранский народ, они – это иранские лидеры, которые взяли власть и принесли такой ущерб [стране]. Если мы сформулируем такие условия, которые заставят их прекратить все это, это будет огромным успехом иранского народа, и американцы смогут туда ездить, мы будем вместе добиваться свершений, как добиваются друзья и союзники, в отличие от людей, которые представляют риск для нашей страны.
– О правах человека мы поговорим чуть позже. А пока я хотела бы продолжить с вопросом новой структуры безопасности – относительно требования к Ирану допустить международных инспекторов на военные объекты. Новая структура безопасности будет включать в себя этот пункт?
– Конечно. Что касается использования радиоактивных материалов Ираном, то ровно в той же мере, как в отношении Саудовской Аравии, как в отношении Объединенных Арабских Эмиратов, мы считаем неправильным, что у Ирана есть возможность работать с расщепляющимися материалами, обогащать уран и иметь плутониевый объект. Если они хотят иметь мирную атомную программу, пожалуйста, они могут импортировать эти материалы. Другие страны так делают, эта схема работает для многих стран мира. И для того чтобы этого достичь, чтобы убедиться, что это на самом деле так, будут проводиться инспекции, которые будут включать посещение военных объектов и исследовательских лабораторий, а также всех мест, которые раньше были задействованы в иранской программе.
– Вы затронули вопрос о правах человека. В Иране проходят антиправительственные демонстрации. Что вы об этом думаете? Каково ваше отношение к этим протестам? Могут ли Соединенные Штаты поддержать протестующих?
Богатство страны тратится безрассудно, а простые иранцы вынуждены посылать своих молодых мужчин на войну и смерть.
– Мы можем оказать моральную поддержку. Но я думаю, что иранский народ должен самостоятельно принять решение. Протесты продолжаются уже многие месяцы. Иногда это небольшая группа людей, иногда массовые выступления. Часто они связаны именно с тем, о чем я говорил в последнее время, – богатство государства отдается Касему Сулеймани (генерал, отвечающий за тайные операции Ирана за рубежом и поддержку группировок ХАМАС и "Хезболлах". – Ред.), а не простым людям на юго-востоке Ирана, или в Тегеране, или в других частях страны. Богатство страны тратится безрассудно, а простые иранцы вынуждены посылать своих молодых мужчин на войну и смерть и жить не той стабильной и богатой жизнью, которой бы они жили, если бы власть Ирана просто изменила свое поведение. Вы спросили о смене режима. Нет, о смене режима мы не говорим, мы говорим об изменении поведения иранского режима, чтобы он делал то, что на самом деле хотят от него люди, - сказал Майк Помпео.
