Одной из самых обсуждаемых тем начала этой недели стала речь, которую произнесла актриса Джоди Фостер на церемонии вручения киноприза "Золотой глобус". Эта речь могла стать одним из самых громких каминаутов (coming out – публичное заявление о своей гомосексуальности) в истории, а стала поводом для упреков в недостаточной смелости и плохом чувстве юмора.
Вот слова Джоди Фостер: “Я должна сказать кое-что, о чем я никогда не могла сказать публично. Я немного нервничаю из-за этого признания. Ну, не настолько, конечно, насколько нервничает, наверное, мой директор по PR, верно, Дженнифер? Но, эм-м, знаете, сейчас я скажу это. Громко и с гордостью. Мне нужна ваша поддержка”.
На этом месте Джоди Фостер взяла элегантную паузу, что она безупречно умеет делать. Публика в зале подалась вперед. Известного своими гомофобскими высказываниями Мела Гибсона, в сопровождении которого Джоди Фостер пришла на церемонию, показали крупным планом. По законам жанра, в этот момент 50-летняя актриса, обладательница двух "Оскаров" должна была произнести: “Я – лесбиянка”.
Но вместо этого Фостер набрала побольше воздуха и выдавила из себя (причем три раза): “Я одинока”.
Вообще-то это была шутка. Из того, что Фостер произнесла дальше, было понятно, что она имеет в виду как раз свою ориентацию, а не семейное положение. Среди прочего она сказала: “Я бы никогда не стояла здесь, если бы не самая большая любовь моей жизни. Моя бывшая возлюбленная, моя духовная сестра, моя самая любимая лучшая подруга на протяжении двадцати лет – Сидни Бернард. Я очень горда нашей современной семьей”.
Но слово “лесбиянка” Фостер все же не произнесла. Справедливости ради нужно отметить, что люди в зале утирали слезы, а твиттер взорвался восхищенными репликами.
Совсем другой была реакция журналистов. “Мне жаль, что Джоди Фостер ждала так долго, чтобы сообщить о своей ориентации”, – написал в твиттере ведущий блога The Dish Эндрю Салливан. В самом блоге он проехался по речи Фостер со всем возможным презрением. Например, Салливан цитировал своего читателя, который пенял Фостер на то, что “выходить из шкафа” и одновременно приходить на вручение премии под ручку с главным голливудским гомофобом Мелом Гибсоном, да еще и благодарить его со сцены, мягко говоря, не очень красиво.
“Если и существует шкаф, из которого вам никогда бы не стоило выходить, то это шкаф, на котором крупными буквами написано "Я подруга Мэла Гибсона”.
Сам Салливан говорит, что речь Джоди Фостер была полна самолюбования, и особенно возмущается следующей репликой: “Вообще-то, я уже совершила каминаут тысячу лет назад, еще в каменном веке. В те дни, когда хрупкая юная девушка должна была учиться доверять друзьям, семье, коллегам, а потом и, с гордостью, всем, кто знал ее”.
Салливан, во-первых, называет эти слова Фостер ложью. А во-вторых, возмущается пафосом речи Фостер – “в наши дни об этом говорят спокойнее и проще”.
Надо заметить, что Салливан знает, о чем говорит. Сам он публичный гей еще с начала 90-х. И не скрывал своей ориентации, уже когда стал самым молодым главным редактором The New Republic.
“Серьезно, если вы были публичной фигурой с тех пор, как вам исполнилось три года, если вы были вынуждены бороться за то, чтобы почувствовать, что живете нормальной, реальной, честной жизнью, тогда, может быть, и вы цените право на личную жизнь больше всего на свете” – это тоже сказала Джоди Фостер, и эта часть ее выступления возмутила колумнистку из Slate Алиссу Розенберг. Розенберг высказалась в том смысле, что можно не совершать каминаутов, а просто жить своей обычной жизнью, не делая преувеличенной тайны и страшных секретов ни из своих отношений, ни из того, с кем ты живешь, как всю жизнь поступала Джоди Фостер, как будто стесняясь своей ориентации. “На самом деле, фразы про то, что Фостер благодарит свою возлюбленную, было бы вполне достаточно, со всеми же этими оговорками про право на личную жизнь ее речь выглядела так, как будто она оправдывается или защищается”, – написала Розенберг.
И только Алессандра Стэнли из New York Times высказалась в том смысле, что это была ожидаемо противоречивая речь для человека, “который всегда застегнут на все пуговицы”.
Мне кажется, что во всей этой истории с речью Джоди Фостер есть момент, который не заметили, да и не могли заметить американские колумнисты. Они не увидели, что это и правда был великий каминаут, но только не для американского общества. Речь Фостер показали телеканалы всего мира.
В YouTube ее выкладывали люди из России, Украины, Грузии и еще десятка стран, в которых гомофобия – страшная реальность, а не полузабытое прошлое. Представьте, что такую речь произносит какой-нибудь российский актер на сцене кинотеатра "Пушкинский", когда там вручают приз Московского кинофестиваля. Тогда эта речь звучала бы совсем по-другому.
В том, что Фостер так и не произнесла слово "лесбиянка", мы бы услышали – “даже мне, знаменитой актрисе, страшно произносить это слово, даже сейчас, когда я решилась на эту речь”. В ее пассаже про тысячу раз совершенный каминаут мы бы услышали “мне нужно было быть смелой каждый день моей жизни, а не только теперь, когда я говорю перед публикой”.
А ее замечание про право на личную жизнь звучало бы как “мне бы хотелось жить в мире, где моя личная жизнь интересует людей, потому что я актриса, а не потому, что я лесбиянка”. Едва ли можно было бы представить более героический каминаут.
Русская служба РСЕ\РС
Вот слова Джоди Фостер: “Я должна сказать кое-что, о чем я никогда не могла сказать публично. Я немного нервничаю из-за этого признания. Ну, не настолько, конечно, насколько нервничает, наверное, мой директор по PR, верно, Дженнифер? Но, эм-м, знаете, сейчас я скажу это. Громко и с гордостью. Мне нужна ваша поддержка”.
На этом месте Джоди Фостер взяла элегантную паузу, что она безупречно умеет делать. Публика в зале подалась вперед. Известного своими гомофобскими высказываниями Мела Гибсона, в сопровождении которого Джоди Фостер пришла на церемонию, показали крупным планом. По законам жанра, в этот момент 50-летняя актриса, обладательница двух "Оскаров" должна была произнести: “Я – лесбиянка”.
Но вместо этого Фостер набрала побольше воздуха и выдавила из себя (причем три раза): “Я одинока”.
Вообще-то это была шутка. Из того, что Фостер произнесла дальше, было понятно, что она имеет в виду как раз свою ориентацию, а не семейное положение. Среди прочего она сказала: “Я бы никогда не стояла здесь, если бы не самая большая любовь моей жизни. Моя бывшая возлюбленная, моя духовная сестра, моя самая любимая лучшая подруга на протяжении двадцати лет – Сидни Бернард. Я очень горда нашей современной семьей”.
Но слово “лесбиянка” Фостер все же не произнесла. Справедливости ради нужно отметить, что люди в зале утирали слезы, а твиттер взорвался восхищенными репликами.
Jodie Foster. You are perfection.Just simply perfect. I love you.
— Tyler J Tanner (@T_Tanner) января 14, 2013
Совсем другой была реакция журналистов. “Мне жаль, что Джоди Фостер ждала так долго, чтобы сообщить о своей ориентации”, – написал в твиттере ведущий блога The Dish Эндрю Салливан. В самом блоге он проехался по речи Фостер со всем возможным презрением. Например, Салливан цитировал своего читателя, который пенял Фостер на то, что “выходить из шкафа” и одновременно приходить на вручение премии под ручку с главным голливудским гомофобом Мелом Гибсоном, да еще и благодарить его со сцены, мягко говоря, не очень красиво.
“Если и существует шкаф, из которого вам никогда бы не стоило выходить, то это шкаф, на котором крупными буквами написано "Я подруга Мэла Гибсона”.
Сам Салливан говорит, что речь Джоди Фостер была полна самолюбования, и особенно возмущается следующей репликой: “Вообще-то, я уже совершила каминаут тысячу лет назад, еще в каменном веке. В те дни, когда хрупкая юная девушка должна была учиться доверять друзьям, семье, коллегам, а потом и, с гордостью, всем, кто знал ее”.
Салливан, во-первых, называет эти слова Фостер ложью. А во-вторых, возмущается пафосом речи Фостер – “в наши дни об этом говорят спокойнее и проще”.
Надо заметить, что Салливан знает, о чем говорит. Сам он публичный гей еще с начала 90-х. И не скрывал своей ориентации, уже когда стал самым молодым главным редактором The New Republic.
“Серьезно, если вы были публичной фигурой с тех пор, как вам исполнилось три года, если вы были вынуждены бороться за то, чтобы почувствовать, что живете нормальной, реальной, честной жизнью, тогда, может быть, и вы цените право на личную жизнь больше всего на свете” – это тоже сказала Джоди Фостер, и эта часть ее выступления возмутила колумнистку из Slate Алиссу Розенберг. Розенберг высказалась в том смысле, что можно не совершать каминаутов, а просто жить своей обычной жизнью, не делая преувеличенной тайны и страшных секретов ни из своих отношений, ни из того, с кем ты живешь, как всю жизнь поступала Джоди Фостер, как будто стесняясь своей ориентации. “На самом деле, фразы про то, что Фостер благодарит свою возлюбленную, было бы вполне достаточно, со всеми же этими оговорками про право на личную жизнь ее речь выглядела так, как будто она оправдывается или защищается”, – написала Розенберг.
И только Алессандра Стэнли из New York Times высказалась в том смысле, что это была ожидаемо противоречивая речь для человека, “который всегда застегнут на все пуговицы”.
Мне кажется, что во всей этой истории с речью Джоди Фостер есть момент, который не заметили, да и не могли заметить американские колумнисты. Они не увидели, что это и правда был великий каминаут, но только не для американского общества. Речь Фостер показали телеканалы всего мира.
В YouTube ее выкладывали люди из России, Украины, Грузии и еще десятка стран, в которых гомофобия – страшная реальность, а не полузабытое прошлое. Представьте, что такую речь произносит какой-нибудь российский актер на сцене кинотеатра "Пушкинский", когда там вручают приз Московского кинофестиваля. Тогда эта речь звучала бы совсем по-другому.
В том, что Фостер так и не произнесла слово "лесбиянка", мы бы услышали – “даже мне, знаменитой актрисе, страшно произносить это слово, даже сейчас, когда я решилась на эту речь”. В ее пассаже про тысячу раз совершенный каминаут мы бы услышали “мне нужно было быть смелой каждый день моей жизни, а не только теперь, когда я говорю перед публикой”.
А ее замечание про право на личную жизнь звучало бы как “мне бы хотелось жить в мире, где моя личная жизнь интересует людей, потому что я актриса, а не потому, что я лесбиянка”. Едва ли можно было бы представить более героический каминаут.
Русская служба РСЕ\РС
