Узбекские власти казались готовыми к надвигающемуся кризису в области здравоохранения, когда стало очевидно, что коронавирус приобретает статус глобальной пандемии.
Первый случай заболевания коронавирусом был зарегистрирован в Узбекистане 15 марта.
Неделю спустя Узбекистан закрыл все свои границы, и правительство приказало создать карантинные центры для временного размещения — в основном рабочих-мигрантов, которые будут возвращаться из-за границы. Также был создан специальный отдел для управления центрами.
Несмотря на то что Узбекистан неплохо справлялся с коронавирусом на раннем этапе, ситуация, по-видимому, начала быстро выходить из-под контроля.
НО БЫЛА ЛИ СИТУАЦИЯ ПОД КОНТРОЛЕМ?
17 января Узбекская редакция Азаттыка сообщила о волне гриппа, обрушившейся на узбекскую столицу Ташкент.
Это был обычный ежегодный грипп, но детское отделение Ташкентской областной больницы было перегружено, и дети — некоторые с высокой температурой — были вынуждены лежать в коридорах.
В Ташкенте и Ташкентской области сосредоточена большая часть денег страны, здесь работают модные магазины, а медицинские учреждения оснащены лучшим в Узбекистане оборудованием. Если такое происходило в одной из главных больниц Ташкентской области, можно только догадываться, каковы были условия в некоторых региональных больницах на периферии.
Официальные лица в Казахстане сообщили о своих первых случаях инфицирования коронавирусом 13 марта, всего за два дня до того, как об этом сообщили узбекские власти.
1 апреля Казахстан сообщил о 369 зарегистрированных случаях заболевания коронавирусом в стране, в то время как в Узбекистане было 172 инфицированных.
16 апреля казахстанский веб-сайт Tengrinews написал: «Узбекистан обогнал Казахстан по числу больных коронавирусом».
В статье говорится, что «по состоянию на 15 апреля 2020 года 22.30 в Узбекистане число случаев заражения коронавирусной инфекцией составляет 1 302», тогда как в Казахстане число заболевших было 1 295.
То, что в Узбекистане будет больше случаев, чем в любой другой стране Центральной Азии, казалось неизбежным: население Узбекистана составляет более 34 миллионов человек , а Казахстан — следующая по численности населения страна в Центральной Азии — насчитывает около 18,7 миллиона человек.
Возможно, еще более важно то, что по крайней мере два миллиона узбекских граждан (а некоторые говорят, что эта цифра может быть вдвое больше) — находящиеся за границей трудовые мигранты, большинство из них в России.
29 мая первый заместитель министра труда Узбекистана Эркин Мухитдинов сообщил, что почти полмиллиона трудовых мигрантов, потерявших работу в других странах, вернулись в Узбекистан.
С тех пор еще больше людей возвращается домой, и большинство из них едут через Россию на автобусе или машине, зачастую перекантовываясь во временных лагерях на российско-казахстанской границе, где сотни других мигрантов ждут разрешения на въезд в Казахстан и возвращение в Узбекистан.
Вероятность заражения и распространения вируса при таких обстоятельствах должна была бы заметно возрасти.
Но по какой-то причине число зарегистрированных случаев в Казахстане продолжало расти, в то время как в Узбекистане это число возросло лишь незначительно, и на сегодняшний день в Узбекистане не зарегистрировано ни одного дня, когда число смертей было бы двузначным, что довольно нетипично, если сравнивать с четырьмя соседними странами (Туркменистан утверждает, что в стране нет умерших от COVID-19).
По состоянию на 29 июля в Казахстане зарегистрировано более 87 тысяч случаев инфицирования коронавирусом и 793 смертей в результате этой инфекции, в то время как в Узбекистане зарегистрировано около 22 100 случаев и всего 127 летальных исходов.
ЗАДУМКА ХОРОША, ДА НЕ СРАБОТАЛА
Власти Узбекистана создали в каждой области карантинные зоны, но с самого начала с ними были проблемы.
Менее чем через две недели после объявления о первом случае заболевания коронавирусом в Узбекистане в карантинных центрах уже находилось более 28 тысяч человек.
Во многих таких местах палаты, которых оказалось недостаточно, были забиты под завязку кроватями, и зачастую в одном помещении спали по четыре, шесть или более человек. Некоторые центры — это выставленные в ряды грузовые контейнеры, напоминающие лагеря для беженцев. В наспех организованных столовых часто могли одновременно находиться десятки людей.
3 апреля вновь назначенный министр здравоохранения Кыргызстана Сабиржан Абдикаримов заявил, что подобные карантинные центры в его стране создают условия для распространения вируса.
Никто из узбекских чиновников не сделал подобных заявлений, но 20 июля Узбекская редакция Азаттыка сообщила, что из 566 случаев коронавируса, зарегистрированных в предшествовавшие 24 часа, 110 были зафиксированы в карантинных центрах.
15 июля Узбекская редакция Азаттыка сообщила, что из 494 новых случаев, зарегистрированных в предыдущие 24 часа, 303 были зафиксированы в карантинных учреждениях.
Также были сообщения о жестоком обращении и нескольких самоубийствах в карантинных центрах.
Неудивительно, что в некоторых учреждениях не обошлось без беспорядков, как например, 9 июля в карантинном лагере «Уртасарай» в Ташкентской области.
Некоторые люди жаловались, что они ждут уже почти месяц, когда им разрешат вернуться домой, хотя стандартный период наблюдения составляет 14 дней.
НЕТ МЕСТ В БОЛЬНИЦАХ, НЕТ ЛЕКАРСТВ
Если система здравоохранения и раньше была сильно нагружена, то сейчас, похоже, значительно перегружена.
Дилором Абдувахабова, работающая санитаркой в отделении скорой медицинской помощи, несколько раз отправляла сообщения властям с просьбой обратить внимание на то, что у нее и ее коллег нет надлежащей защитной одежды для работы. Она сказала Узбекской редакции Азаттыка, что ее обращения остались без ответа.
Люди жалуются, что, когда они вызывают скорую помощь, их часто отправляют звонить на другой номер. Многие считают бесполезным даже пытаться вызывать скорую помощь.
«Скорой нет, хоть подыхай»: отчаяние больных COVID-19 в Узбекистане
Для тех немногих счастливчиков, кому всё же удается вызвать домой скорую помощь, как правило, нет места в больнице.
Что уж говорить об обещанных медицинским работникам поощрительных выплатах, когда даже заработная плата в некоторых случаях не выплачивалась вовремя.
Ко всему прочему, Узбекская редакция Азаттыка сообщала, что врачей, медсестер и работников карантинных центров вынуждают подписывать отказ от предъявления каких-либо претензий правительству в случае заражения коронавирусом.
В опубликованном 24 июля материале на информационно-аналитическом веб-ресурсе Eurasianet сообщается о нехватке медикаментов в Узбекистане и о том, что служба скорой помощи настолько перегружена, что в случае чрезвычайной ситуации практически нет никакой надежды на приезд неотложки.
Узбекская редакция Азаттыка сообщила, что люди скупили почти все доступные лекарства — даже те, которые ничем не помогают при кашле, температуре или проблемах с дыханием, — и что некоторые покупают на черном рынке медикаменты неизвестного происхождения и сомнительного качества.
Президент Узбекистана Шавкат Мирзияев раскритиковал правительственных чиновников, включая министра здравоохранения, за их неспособность контролировать распространение вируса, все 11 руководителей районов Ташкента должны были выступить на телевидении и извиниться перед своими избирателями за то, что не оправдали их ожидания в борьбе с коронавирусом.
Коронавирус унес жизни многих медработников, в том числе Холисхон Джалоловой, которая, как говорят ее родственники, работала с высокой температурой, пытаясь справиться с большим потоком пациентов с коронавирусом в больнице Яккасарайского района города Ташкента.
По словам Мукамбар Умаровой, дочери покойной 48-летней Джалоловой, ее мать работала в Центре санитарно-эпидемиологического благополучия в течение 20 лет, но даже ее саму вовремя не проверили на COVID-19. Умарова добавила, что ее мать не получила никаких дополнительных выплат и льгот, обещанных правительством медработникам.
При подготовке статьи были использованы материалы Узбекской редакции Азаттыка.
Перевела с английского Алиса Вальсамаки.
