В докладе Государственного департамента США сказано, что в закрытых учреждениях продолжаются пытки. О реформе исполнительной системы и ситуации в закрытых учреждениях в Кыргызстане мы говорили с региональным директором представительства Международной тюремной реформы (PRI) в Центральной Азии Азаматом Шамбиловым.
«Азаттык»: Когда речь идет о правах человека, часто говорят о пытках в закрытых учреждениях. Вы проводите мониторинг в закрытых учреждениях Кыргызстана. Насколько это обоснованно?
Азамат Шамбилов: Вопрос о непрекращающихся пытках в Кыргызстане поднимается последние несколько лет. Пытки применяются во время следственных мероприятий, допросов, задержаний, арестов. Были заявления различных правозащитных организаций. В особенности отчет Национального центра по предупреждению пыток показывает, что пытки преобладают в органах внутренних дел. МВД лидирует в перечне государственных организаций, которые имеют большое количество жалоб от граждан, попадавших в это ведомство. 85% жалоб о пытках были получены на сотрудников органов внутренних дел. Это, конечно, показывает, что Кыргызстану важно рассматривать вопросы пыток для разрешения системных проблем.
На сегодняшний день это касается не только отдельных небольших кейсов, а реформы всей системы органов внутренних дел. Там работа основана в большинстве случаев на старой методике проведения следственных мероприятий - допросах, расследованиях, тогда как в мире применяют новые подходы, такие как следственное интервью.
В начале 2018 года мы провели ряд важных совещаний, где поднимали вопросы пыток перед главой МВД и его заместителями. Конечно, было сложно убедить Министерство внутренних дел в том, чтобы они сами стали заниматься вопросами пыток. Для нас было очень важно провести открытый диалог.
До 2018 года все мероприятия, направленные на предупреждение пыток, шли в обход Министерства внутренних дел, и мониторинги проводились в закрытых учреждениях. Там выявляли нарушения прав человека в виде жестокого обращения, плохих условий содержания, унижения человеческого достоинства. Мы решили этот подход поменять, как бы перевернуть монету на другую сторону - чтобы органы внутренних дел сами искали выход из этой ситуации, были вовлечены в борьбу с пытками.
«Азаттык»: Как отмечают правозащитные организации, граждане подвергаются пыткам в следственных изоляторах. Несмотря на то, что об этом постоянно говорят, положительных сдвигов не видно. Вы посещаете закрытые учреждения, как можно выправить ситуацию?
Азамат Шамбилов: Изоляторы временного содержания относятся к Министерству внутренних дел, и мы поднимали этот вопрос в рамках реформы МВД в целях обеспечения прав и свобод граждан.
На сегодняшний день суды очень часто применяют такую меру пресечения как содержание в изоляторе временного содержания. Многие попадают в ИВС. Очень важно отметить, что новое законодательство Кыргызской Республики предусматривает облегчение применения разных мер пресечения, не связанных с помещением в места предварительного заключения.
Другой момент – это сами следственные изоляторы. Следственные изоляторы и тюрьмы Кыргызстана являются очень старыми, они построены в 30-40-х годах, в 1963 и 1970 годы. На сегодняшний день очень большая проблема – переполненность следственных изоляторов, в стране нет ни одного нового СИЗО вместимостью в 1 тысячу человек.
Самый большой следственный изолятор находится в городе Бишкек – это СИЗО №1, который был построен в советское время. Это прототип самого первого специального учреждения, который создавали при НКВД во всех странах, типовое учреждение, которое рассчитано на 1,5-2 тысячи человек.
Именно в Кыргызстане я посетил СИЗО №1. Там существует проблема с переполненностью, в комнатах, где должны находиться по четыре человека, содержится восемь человек – в два раза больше. Европейские стандарты помещений для заключенных составляют 5-8 квадратных метров на человека, старые стандарты – 4-6 квадратных метров.
Следственные изоляторы переживают кризис, потому что там нет условий содержания, нет условий для лиц, которые еще не осуждены. Они проходят по делу и содержатся в СИЗО. Да, они потом могут выйти, но какую травму они там получают!?
«Азаттык»: Власти Кыргызстана дают разрешение на посещение закрытых учреждений международными и местными организациями? Или есть какие-то ограничения?
Азамат Шамбилов: Мониторингом ситуации в Кыргызстане занимаются Институт омбудсмена и Национальный центр по предупреждению пыток, которые проводят это постоянно. Гражданское общество, неправительственные организации проводят мониторинг совместно с Национальным центром по предупреждению пыток или с Институтом омбудсмена, международные организации должны официально просить разрешения.
В Центральной Азии Кыргызстан является единственной страной, где Красный Крест свободно работает в тюрьмах и оказывает гуманитарную помощь. Проблема с инфраструктурой и условиями содержания в тюрьмах Кыргызстана – это места, которые нуждаются в гуманитарной помощи. Там нужно оказывать помощь по обновлению, по приведению в порядок помещений, а также медицинскому обеспечению арестантов.
На сегодняшний день ГСИН возглавляет новый руководитель - Мелис Турганбаев. До него был Таалайбек Джапаров, в его время все международные и неправительственные организации могли заходить в тюрьмы без проблем. Этот был момент либерализации тюремной системы. Тюремная система очень сильно открылась всему обществу и стала прозрачной. На самом деле это был единственный пенитенциарный институт в Центральной Азии, который открыл себя полностью.
«Азаттык»: Как известно, граждане больше всего подвергаются пыткам во время задержания сотрудниками милиции. Будет ли озвучена информация о пытках и насилии в тюрьмах?
Азамат Шамбилов: Люди, которые находятся в местах лишения свободы, больше являются не жертвами пыток, а заложниками плохой тюремной инфраструктуры – плохих условий содержания, которые можно расценивать как унижающие человеческое достоинство.
Спецдокладчик ООН по вопросам пыток всегда отмечает, что человека не обязательно терзать и избивать - достаточно создать плохие условия содержания, унижающие человеческое достоинство, что можно квалифицировать как пытки и жестокое обращение.
Поэтому из тюрем поступает 10 процентов жалоб на деятельность сотрудников пенитенциарных учреждений, большое количество - на милицию, остальное – на другие учреждения.
«Азаттык»: Какова ситуация с уязвимыми группами осужденных?
Азамат Шамбилов: Понятие «уязвимой группы осужденных» делится на пять категорий, в том числе, это несовершеннолетние, рожденные в тюрьме дети, беременные женщины, родившие в тюрьмах женщины, больные осужденные (имеют такие заболевания как туберкулез или ВИЧ/СПИД). Также есть отдельные категории пожизненно осужденных, секс-меньшинств, пожилых арестантов.
В Кыргызстане нет конкретного механизма, который квалифицировал бы уязвимые группы осужденных и формат обращения с ними. На сегодняшний день очень важно для страны подумать о классификации осужденных и их потребностей, какие программы можно построить согласно этим потребностям, а также обратить внимание на риск-факторы, которые несет или не нет этот человек.
«Азаттык»: Отмечается, что уровень радикализации очень высок среди осужденных в Кыргызстане. Насколько это может быть правдой?
Азамат Шамбилов: Это реально и правдоподобно не только для Кыргызстана, но и для всех стран постсоветского пространства, потому что в этих странах тюремная система не приспособлена к тому, чтобы обеспечивать свободу вероисповедания и религиозной практики.
В постсоветском пространстве, особенно в Центральной Азии, очень серьезно стоит вопрос радикализации осужденных, а также примыкания к различным группировкам. На сегодняшний день нет универсальной таблетки, выпив которую можно решить этот вопрос.
При этом в Кыргызстане предпринимаются очень серьезные шаги. Буквально в начале февраля был открыт отдельный блок, если не ошибаюсь, в колонии №27 по содержанию осужденных за преступления, связанные с экстремизмом и терроризмом. Вот это показывает, что страна принимает важные шаги по изолированному содержанию таких людей.
«Азаттык»: Уровень совершения повторных преступлений достаточно высокий. Есть ли методы, способствующие сокращению рецидивов?
Азамат Шамбилов: За первые полгода после выхода на свободу 30 процентов бывших заключенных совершают мелкие преступления. Остальные 40 процентов в течение года совершают преступления средней тяжести. В течение трех лет пребывания в обществе и при не нахождении себя, работы и постоянного места жительства они совершают серьезные преступления и возвращаются в места лишения свободы.
Очень серьезно стоит вопрос по возвращению осужденных в общество. Как известно, в Кыргызстане реализуется программа пробации - это один из уникальных институтов. Закон о пробации предусматривает четыре этапа – досудебная, приговорная, пенитенциарная и постпенитенциарная пробации.
Последняя - постпенитенциарная - пробация является важным элементом в предотвращении рецидивов. На этом этапе мэрия, акимиаты, социальные службы, учреждения образования должны составлять индивидуальные планы по ресоциализации человека. От этого будет зависеть, насколько человек будет успешно возвращен в общество, так как за долгие годы изоляции он лишается многих базовых социальных навыков, то есть теряет знания, рабочие навыки и семейный круг. Самым важным для ресоциализации является сохранение семейных связей, потому что семьи часто отказываются от осужденных родственников.
JsO/BK
