Пять лет назад, 25 октября 2008 года, в Москве и более чем в сорока городах России прошел первый Единый день протестных действий.
Пять лет назад, 25 октября 2008 года, в Москве и более чем в сорока городах России прошел первый Единый день протестных действий, "День народного гнева". Социальные движения совместно с политическими организациями, профсоюзами и экологами вышли на улицы с требованиями соблюдения социально-экономических прав граждан. Акция просуществовала несколько лет, уступив место более массовым и актуальным, по оценкам экспертов, протестным мероприятиям, которые затем стали проводится регулярно под названием "Марш миллионов". Одно из таких шествий, "Марш за свободу", представители оппозиции проведут в Москве в воскресенье, 27 октября.
Участники первого "Дня народного гнева" в октябре 2008 года вышли на улицы, протестуя против низких пенсий, роста тарифов, преследования независимых профсоюзов, уплотнительной застройки, экологических преступлений и коррупции. В акциях в разных городах России участвовали несколько сотен человек, это были представители социалистических движений, политических и экологических организаций, активисты инициативных групп. Несколько "Дней гнева" прошли в 2009 году. К середине 2010 года акция изменила формат и стала проводиться по 12-м числам каждого месяца. Московские власти практически не согласовывали организаторам мероприятия в центре города, участников задерживала полиция.
– То, что Москва плохо управляется, то, что чиновники коррумпированы, то, что проблемы не решаются, было очевидно и при Лужкове, и продолжилось при Собянине. "Дни гнева" придумал Сергей Удальцов. Они подтягивали правозащитников. Это не было политизированной акцией. Сейчас получить согласование на массовую акцию легче. Тогда просто не согласовывали: я помню, несмотря на то что подавалась заявка на 100 человек напротив мэрии, она не согласовывалась. Первые "Дни гнева" шли с требованием отставки Лужкова. Принципиально важно было проводить эти акции перед его кабинетом. Люди приходили, понимая, что это было несправедливое несогласование, ничего особенного не делали, но их все равно задерживали. Удальцова крутили, и меня один раз задержали. Доказать ничего в судах было нельзя, собственно, как и сейчас, когда незаконно задерживают. Постепенно потом акция выдохлась на фоне тех акций протеста, которые были после парламентских и президентских выборов.
– Почему социальные вопросы, которые поднимались во время "Дней гнева", не нашли поддержки у большого количества людей?
– Может быть, социальные проблемы не так уж велики в Москве, хотя есть чудовищный уровень в разнице зарплат. Мне кажется, это также отчасти связано с тем, что коммунисты оказались прикормленными партией власти, и они далеко не двигаются. Но, с другой стороны, это тоже проблема. Для меня это не близко – крайне левый протест. Мне хотелось, чтобы все-таки будущее России определял так называемый "средний класс". Наблюдение за выборами – это и есть средний класс. Мне кажется, хорошо, если бы он и дальше определял для себя новые направления работы и определял политическое будущее страны.
Как считает Петр Царьков, активист движения "Солидарность" и организатор оппозиционных акций, несмотря на то что каждое мероприятие проходит под конкретным лозунгом, главное требование протестных акций не меняется: власть должна соблюдать закон.
– Если у "Дней гнева" были какие-то требования к мэру, поднимались московские проблемы, то сейчас мы, в первую очередь, требуем освобождения политзаключенных. На мой взгляд, протестная повестка, если и меняется, то не сильно.
– Завершение второго президентского срока Путина, 2007-2008 годы, охарактеризовались возникновением той самой протестной субкультуры, которая заявила о себе более громко уже несколько позже. Вспомним 2006 год – это протестный, радикальный, жесткий "Русский марш". 2007 год – это начало "Маршей несогласных", некоторые из них тоже были относительно многочисленными и резонансными в информационном плане. Те же самые "Дни гнева". Потом уже придумали "Стратегию-31". Некая протестная субкультура кристаллизовалась, но она группировала вокруг себя несколько тысяч активистов, разной идеологической направленности, которые в какие-то моменты выплескивались на улицу. 2011 год – неожиданный всплеск протестной активности, когда к этому ядру активистов присоединился городской обыватель. Большая часть потом отошла, но какая-то часть осталась. Возникло расширенное ядро городского протеста. По сути, в середине и конце 2012 года, когда уже пошли "Марши миллионов", мы имеем ровно все ту же самую, по основной философии, конструкции, стилистике, протестную субкультуру, что была еще на "Марше несогласных" в 2008 году, только несколько более в многочисленном активе. Все вернулось на круги своя. Никакой эволюции нет. Это заставляет предположить, что нет и созидательного движения, то есть нет движения от протестной силы к политической силе, которая способна стать альтернативой.
Как полагает Михаил Ремизов, сейчас в России поводом для массовой протестной мобилизации может стать, скорее всего, политическая провокация или ошибка со стороны властей.
Русская служба РСЕ/РС
Участники первого "Дня народного гнева" в октябре 2008 года вышли на улицы, протестуя против низких пенсий, роста тарифов, преследования независимых профсоюзов, уплотнительной застройки, экологических преступлений и коррупции. В акциях в разных городах России участвовали несколько сотен человек, это были представители социалистических движений, политических и экологических организаций, активисты инициативных групп. Несколько "Дней гнева" прошли в 2009 году. К середине 2010 года акция изменила формат и стала проводиться по 12-м числам каждого месяца. Московские власти практически не согласовывали организаторам мероприятия в центре города, участников задерживала полиция.
"День гнева" в Москве, 25 октября 2008 года
В Москве "Дни гнева" проходили преимущественно под лозунгами, связанными с отставкой мэра Юрия Лужкова. После его отставки, в сентябре 2010 года, активисты требовали решения проблем города. Вот что рассказывает один из участников московских акций "День гнева", лидер движения "За права человека" Лев Пономарев:– То, что Москва плохо управляется, то, что чиновники коррумпированы, то, что проблемы не решаются, было очевидно и при Лужкове, и продолжилось при Собянине. "Дни гнева" придумал Сергей Удальцов. Они подтягивали правозащитников. Это не было политизированной акцией. Сейчас получить согласование на массовую акцию легче. Тогда просто не согласовывали: я помню, несмотря на то что подавалась заявка на 100 человек напротив мэрии, она не согласовывалась. Первые "Дни гнева" шли с требованием отставки Лужкова. Принципиально важно было проводить эти акции перед его кабинетом. Люди приходили, понимая, что это было несправедливое несогласование, ничего особенного не делали, но их все равно задерживали. Удальцова крутили, и меня один раз задержали. Доказать ничего в судах было нельзя, собственно, как и сейчас, когда незаконно задерживают. Постепенно потом акция выдохлась на фоне тех акций протеста, которые были после парламентских и президентских выборов.
– Почему социальные вопросы, которые поднимались во время "Дней гнева", не нашли поддержки у большого количества людей?
– Может быть, социальные проблемы не так уж велики в Москве, хотя есть чудовищный уровень в разнице зарплат. Мне кажется, это также отчасти связано с тем, что коммунисты оказались прикормленными партией власти, и они далеко не двигаются. Но, с другой стороны, это тоже проблема. Для меня это не близко – крайне левый протест. Мне хотелось, чтобы все-таки будущее России определял так называемый "средний класс". Наблюдение за выборами – это и есть средний класс. Мне кажется, хорошо, если бы он и дальше определял для себя новые направления работы и определял политическое будущее страны.
"День гнева" в Москве, 25 октября 2008 года
Параллельно с акцией "День гнева" с 2009 года на Триумфальной площади в Москве по 31-м числам каждого месяца проводится акция "Стратегия-31" – в поддержку 31-й статьи Конституции, гарантирующей право на свободу собраний. Акцию инициировал лидер незарегистрированной партии "Другая Россия" Эдуард Лимонов. Первое время мероприятие поддерживали правозащитные организации, Московская Хельсинкская группа и "Мемориал", но в конце 2010 года организаторы акции не смогли между собой договориться, и правозащитники перестали участвовать в "Стратегии-31". Акция на Триумфальной площади традиционно не согласовывается московскими властями, ее участников также задерживает полиция.Как считает Петр Царьков, активист движения "Солидарность" и организатор оппозиционных акций, несмотря на то что каждое мероприятие проходит под конкретным лозунгом, главное требование протестных акций не меняется: власть должна соблюдать закон.
– Если у "Дней гнева" были какие-то требования к мэру, поднимались московские проблемы, то сейчас мы, в первую очередь, требуем освобождения политзаключенных. На мой взгляд, протестная повестка, если и меняется, то не сильно.
"День гнева" в Москве, 25 октября 2008 года
По мнению президента Института национальной стратегии, политолога Михаила Ремизова, за последние пять-шесть лет оппозиционные акции фактически не изменились: были всплески активности, но философия протеста осталась прежней:– Завершение второго президентского срока Путина, 2007-2008 годы, охарактеризовались возникновением той самой протестной субкультуры, которая заявила о себе более громко уже несколько позже. Вспомним 2006 год – это протестный, радикальный, жесткий "Русский марш". 2007 год – это начало "Маршей несогласных", некоторые из них тоже были относительно многочисленными и резонансными в информационном плане. Те же самые "Дни гнева". Потом уже придумали "Стратегию-31". Некая протестная субкультура кристаллизовалась, но она группировала вокруг себя несколько тысяч активистов, разной идеологической направленности, которые в какие-то моменты выплескивались на улицу. 2011 год – неожиданный всплеск протестной активности, когда к этому ядру активистов присоединился городской обыватель. Большая часть потом отошла, но какая-то часть осталась. Возникло расширенное ядро городского протеста. По сути, в середине и конце 2012 года, когда уже пошли "Марши миллионов", мы имеем ровно все ту же самую, по основной философии, конструкции, стилистике, протестную субкультуру, что была еще на "Марше несогласных" в 2008 году, только несколько более в многочисленном активе. Все вернулось на круги своя. Никакой эволюции нет. Это заставляет предположить, что нет и созидательного движения, то есть нет движения от протестной силы к политической силе, которая способна стать альтернативой.
Как полагает Михаил Ремизов, сейчас в России поводом для массовой протестной мобилизации может стать, скорее всего, политическая провокация или ошибка со стороны властей.
Русская служба РСЕ/РС