«Азаттык»: Кыргызстан недавно вступил в Евразийский экономический союз. Как только откроются кыргызско-казахские границы, Кыргызстан полноправно войдет на территорию Союза. Но споры, насколько Кыргызстану нужно членство в ЕАЭС, критика интеграционной организации, не утихают. Порой высказываются полярные мнения. Каким вы видите будущее Кыргызстана в ЕАЭС?
Алекс Кули: У ЕАЭС была довольно интересная история, которая со временем приобрела несколько напряженный и сложный формат. Когда этот союз только планировался, предполагалось, что он будет запущен в качестве регионального, то есть своеобразного аналога Европейского Союза, которым управляла бы Россия. Изначально у инициативы были четкие юридические структуры, альянс имел наднациональный орган и судебную систему для рассматривания споров. Со стороны казалось, что экономическая организация создана на определенное время. Но со временем, особенно после украинского кризиса, Россия достаточно резко взялась за укрепление союза, стремительно начала заключать соглашения с потенциальными членами, предоставляя им преференции и идя на уступки.
К примеру, Россия вернула Беларуси право на реэкспорт энергии, что ранее пыталась регулировать. Казахи настояли на том, что их присутствие в Союзе должно быть ограничено только экономической составляющей и никак не политической. И Москва им уступила. Для Армении Россия согласилась освободить от налогов сотни наименований импортируемых товаров и продукции легкой промышленности. Из этого становится ясно, что Россия идет на уступки, чтобы только государства присоединялись к Союзу. Так что Союз, который был основан как очень стандартная, очень институциональная и правовая организация, все больше становится проектом России, которая идет на многие уступки для того, чтобы новые государства пополнили его состав.
Что касается Кыргызстана, ответ на этот вопрос зависит от того, кем вы являетесь и в каком экономическом бизнесе вы себя находите. Я думаю, изначально решение вступить в союз было политическим, это сигнал того, что Кыргызстан тесно связан с Россией, и вектор его внешней политики направлен в сторону России. Пострадает Кыргызстан от членства в этом союзе или, напротив, выиграет, зависит от того, насколько он крепок и самодостаточен, в том числе экономически. Одна из отраслей, которая может пострадать - это так называемая реэкспортная торговля. Товары, которые завозятся в Кыргызстан из Китая по нормам свободной торговли ВТО, далее вывозятся в другие части СНГ, преимущественно в Казахстан. С этим могут возникнуть проблемы, если Кыргызстан последует законам ЕАЭС и закроет или укрепит границы. С другой стороны, сторонники Союза утверждают, что определенные отрасли промышленности, к примеру, текстильное производство, получит подъем, потому что для кыргызстанских производителей откроются новые рынки в Казахстане и России, а также они могут получить новые возможности инвестиций от тех же российских фирм, которые сюда придут. Поэтому, сейчас можно предположить, что те, кто тесно связан с Китаем и глобальной экономикой, могут пострадать. А те, кто больше связан экономически с Россией и Казахстаном, будут в выигрыше.
«Азаттык»: Кыргызстан граничит со странами, которые не являются членами ЕЭС. Мы всегда соседствовали с Узбекистаном и Таджикистаном, разделяя Ферганскую долину многие десятилетия. Как вступление Кыргызстана в ЕАЭС и закрытие границ повлияет на регион?
Алекс Кули: К сожалению, регион испытывает трудности. Одна из основных – это низкий товарооборот между странами. Есть теневая, неформальная торговля, но, если вы посмотрите на официальные пункты соглашений, то поймете, что импортно-экспортные операции - одни из самых громоздких, а тарифные барьеры – самые высокие в мире. Поэтому создание нового набора ограничений не улучшит ситуацию, особенно, учитывая факт, что Узбекистан – не член ЕАЭС, а Таджикистан, возможно, будет еще вести переговоры о вступлении в Союз, но не станет его членом в ближайшем будущем. Другой аспект, который мы наблюдаем в последние годы – ситуация на границах в Центральной Азии становится более жесткой, более милитаризированной и более формализованной.
Установление таможенных постов на границах Центральной Азии, скорее всего, усилит ощущение разобщенности. Узбекистан и Таджикистан относятся к вопросам границ очень серьезно, мы наблюдали много инцидентов в последние несколько лет, связанных с анклавами и эксклавами. Далее осознание необходимости четких границ будет только усиливаться, и узбекское правительство довольно скептически относится к подобным инициативам. Я не вижу, чтобы вступление Кыргызстана в ЕАЭС как-то способствовало бы торговым отношениям с этими странами, поскольку, по определению, ЕАЭС имеет очень ограничивающие тарифные уровни в рамках экономического блока, который он выстраивает.
«Азаттык»: Кыргызстан вступил в Союз под влиянием России и по экономическим причинам. Какие изменения из-за этого могут возникнуть в будущем в отношениях Кыргызстана с Западом?
Алекс Кули: Я не уверен в масштабах влияния членства Кыргызстана в Союзе на его отношения с Западом, поскольку мы еще не знаем, во что в будущем перерастет ЕАЭС. Если он продолжит идти по курсу, где Россия явно хочет очертить его как пространство, направленное на конкурирование с Евросоюзом, будем надеяться, что он будет давать равные возможности для переговоров и сделок. И для Кыргызстана в этом союзе будут как положительные, так и отрицательные результаты. Главный вопрос для Кыргызстана в том, какой голос он будет иметь в этом союзе? Будет ли союз управляться по своим правилам? Получит ли кыргызстанское правительство свои преференции по тарифам, которые ему обещали? Или его заставят пойти на уступки и ждать? Могут ли возникнуть разногласия на этой почве? Будет ли Кыргызстан иметь голос в регулировании разногласий, если не совпадут его позиции с Казахстаном или с Россией? Мне кажется, такие вопросы должен сейчас задавать себе Кыргызстан.
Что касается политических ориентиров, главным партнером в глобализации для него является Китай, а не Запад. Поэтому возникает большой вопрос - насколько вступление в ЕАЭС ограничит или изменит торговые взаимоотношения с Китаем? Если смотреть на все с формальной точки зрения, то вопросы с границей должны быть ужесточены, тарифы увеличены. Однако, будут ли эти внедрены? Предусмотрены какие-либо уступки для крупнейших кыргызстанских рынков в Оше и для «Дордоя»? Ответы на эти вопросы покажут, насколько членство в Союзе скажется положительно или негативно на Кыргызстане. Мне кажется, экономические отношения с Западом у КР не на том уровне, что отношения с Россией и Китаем. На Западе ЕАЭС все больше воспринимается как антизападный блок. Желает Кыргызстан быть ассоциированным с таким восприятием? Опять же это не обязательная сторона восприятия. Казахстан и Беларусь оставили за собой нейтралитет в политических вопросах, поскольку не хотят быть ограничительным блоком. Казахи практикуют мультивекторную внешнюю политику и открыты Западу, миру, Китаю и России. Так что они будут стараться делать то, что в их силах, чтобы сохранять свои позиции.
«Азаттык»: До сегодняшнего дня было создано много региональных союзов, включая СНГ, ШОС и ЕврАзЭс. Можно ли сказать, что все эти организации являются нереализованными амбициями постсоветских стран построить в регионе альтернативу Евросоюзу?
Алекс Кули: Как вы сказали, есть значимое количество региональных организаций, и за годы их существования было подписано много соглашений. Однако при этом фактической региональной и экономической интеграции не произошло. К примеру, ШОС: хоть Китай и хотел использовать его в качестве инструмента для масштабного экономического сотрудничества, множество его предложений было заморожено, в основном потому, что Россия не приветствовала реализацию китайских инициатив. В научных кругах некоторые академики называют евразийскую интеграцию «виртуальной реальностью» и «регионализмом», задумкой, существующей на бумаге, но не воплощающейся в жизни. Думаю, в этом есть доля правды: основной целью этих региональных организаций является не столько усиление интеграции, сколько укрепление суверенитета стран, для чего используется возможность устраивать саммиты и выдвигать инициативы на ежегодных встречах с делегациями. Это такая форма признания легитимности государств.
Если же говорить о фактической интеграции, эти организации очень далеки от того же АСЕАН или Евросоюза. И сейчас для ЕАЭС настало время испытаний, которое покажет, сможет или не сможет он создать что-то из того, что до этого имело иллюзорные очертания. ЕАЭС превратился из организации, действующей на основании регламента, в управляемый Россией проект, которая выставляет множество ограничений. Проблема лидерства России состоит в том, что она не воспринимается как авторитет многими членами Союза, она не рассматривается как нейтральный орган власти, и непонятно, станет Россия придерживаться верховенства права или нет. Союз воспринимается как российский проект, и, если взглянуть на данные последних месяцев, можно увидеть торговую дезинтеграцию региона. Таможенный союз был пиком интеграции, но с введением санкций и анти-санкций Беларусь и Казахстан стали очень критично относиться к последним. И теперь, когда на границах появились таможенные посты, можно наблюдать не прогресс, а даже откат на шаг назад в вопросе интеграции. Союз мог стать более успешным инструментом для интеграции, но, я думаю, в результате политического кризиса, в котором мы оказались в результате событий в Украине и российской реакции на Украину, это становится довольно сложной задачей.
«Азаттык»: Каковы перспективы сотрудничества Китая с ЕАЭС? Будет ли использован какой-либо другой формат сотрудничества в новых условиях?
Алекс Кули: С наступлением финансового кризиса в 2008 году Китай стал доминирующим торговым партнером Центральной Азии. В дальнейшем объем товарооборота с Китаем, скорее всего, будет только расти. Снизится товарооборот между Китаем и Кыргызстаном или нет - вопрос неуместный, поскольку экономика Кыргызстана имеет очень маленькие обороты. В долгосрочной перспективе центр экономического притяжения потянется на Восток, на Китай. Китай сейчас проявляет терпение и не хочет противодействовать России. Он как бы признает, что это сфера влияния России и что Россия управляет этими схемами по экономике и безопасности, не видя в этом никакой угрозы для себя. После событий в Украине Россия стала больше склоняться к Китаю и выражать желание сотрудничать на условиях Китая, потому что хочет показать Западу, что у нее есть альтернативный союзник. То же самое можно наблюдать и в ситуации с ЕАЭС. Да, там будет сотрудничество, но оно будет основываться на китайских проектах и условиях. Поэтому, я считаю, что это будет ассиметричное партнерство, а не равное, и ЕАЭС станет «младшим партнером», как говорит профессор Коткин из университета Принстона.
«Азаттык»: Пекин и Брюссель запускают новый проект – Экономический пояс Шелкового Пути. Не могли бы вы рассказать о нем подробнее: каковы его стратегия и перспективы?
Алекс Кули: Стратегию данного проекта можно обозначить коротко выражением «Один пояс - один путь». Пекин и Брюссель прокладывают и морской, и сухопутный маршруты для соединения Европы и Азии, привязав к этому маршруту соседей Китая. Стратегия нового экономического и политического сообщества будет сконцентрирована на строительстве инфраструктуры – Китай верит в ее преобразовательную мощь.
Это хорошо не только для экономического развития, но и для создания инфраструктуры, которая генерирует более гармоничные политические отношения и стабильность. Я несколько скептически к этому отношусь, потому что иногда именно создание общей инфраструктуры может усилить существующую напряженность. Они собираются инвестировать сотни миллиардов долларов через множество различных новых доноров, одним из которых является новый Фонд Шелкового Пути, предназначенный для Центральной Азии и находящийся под покровительством Центрального банка. Еще одним донором является Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, который также вложит немало средств в создание инфраструктуры для того, чтобы удешевить транспортировку товаров из Китая и Восточной Азии в Европу, а также в целях экономического развития стран - соседей Китая, включая центральноазиатские.
Другая цель проекта заключается в том, что Китай сидит на внешней резервной валюте и, поскольку он накопил такой профицит, для некоторых представителей власти это более продуктивный метод использования этих средств, чем иметь их в качестве бюджетного резерва. Также этот проект покрывает и компонент внутренней политики – Китай очень обеспекоен Синьцзяном, хочет его модернизировать и сохранять там стабильность, поэтому множество предложенных маршрутов будут проходить через Синьцзян в Центральную Азию. И последняя причина внутренней политики – в Китае замедляются темпы роста экономики, с 10-12% он снизился до 6-7%, что привело к избыточной производственной мощи в таких отраслях, как производство стали и бетона. Эти отрасли нуждаются в новых рынках, поэтому этот проект должен помочь снизить избыточность производства в стране. Как вы видите, он служит множеству стратегических целей, включая внутреннюю политику Китая. Думаю, вопрос в том, будет ли такое мощное вливание средств действительно способствовать развитию и политической гармонии или возможны некоторые непредвиденные последствия в виде различных противостояний и конфликтов и стимулирования коррупции?
«Азаттык»: Вы были назначены директором знаменитого Института Харримана Колумбийского университета. Ваш институт является одним из сильнейших учреждений, исследующих ситуацию в бывших социалистических государствах. Какие проекты планируются в Институте Харримана относительно Центральной Азии и Кыргызстана, в частности?
Алекс Кули: Для меня это большая радость и честь быть директором Института Харримана. Мы являемся старейшим институтом по исследованию пост-советского пространства. Наши исследования охватывают территорию юго-восточной Европы и Балкан, а также Центральную Азию и другие страны, заинтересованные в Евразии. Мы проводим множество мероприятий, практикуем междисциплинарность в гуманитарных направлениях: кино, искусство, литература, а также социальные науки - политология, экономика, социология. Мы приглашаем много спикеров из разных стран мира. Моя цель – сделать наш институт безопасной площадкой для исследований, академической работы и дебатов, потому что есть много спорных вопросов, особенно, учитывая нынешний политический кризис. Я считаю, что нам необходимы разные точки зрения, и Колумбийский университет должен быть тем местом, где люди могут практиковать свободу слова и чувствовать себя в безопасности, выражая свое мнение.
Что касается сотрудничества со странами Центральной Азии, мы постоянно приглашаем ученых и принимаем на учебу студентов из этого региона. Мы проводим мероприятия, связанные с Центральной Азией, к примеру, недавно посвятили дискуссию теме отмывания денег в этом регионе. Также мы предоставляем площадку для ежегодной конференции Ассоциации по изучению национальностей, которая проходит в Нью-Йорке и куда приезжают ученые и из Центральной Азии. У нас есть долгосрочные и краткосрочные проекты, и мы всегда заинтересованы в качественных исследованиях, предоставляя тем, кто ими занимается, стипендии.