Тумаки режиссера Сокурова

"Уважаемый господин Президент! Вот уже несколько месяцев моя душа не знает покоя". Так начинается открытое письмо кинорежиссера Александра Сокурова президенту России Владимиру Путину, опубликованное на сайте "Сноб.ру". Письмо – это реакция на волну отключений кабельными каналами трансляции телеканала "Дождь". Сокуров предлагает президенту "надавать тумаков" тем, кто принял такие решения, обратить внимание на "политическое сражение" в стране и беречь "молодых соотечественников".

Режиссер сообщает в письме, что глубоко погружен в работу над своим новым фильмом о Второй мировой войне, но все время слышит голоса соотечественников, "опять схлестнувшихся в отчаянном политическом сражении": "И опять моя Родина в окопах, опять проклятия, фронтовые действия, злобные речи".

Вот фрагменты письма Сокурова:

"И опять силы тратятся не на созидание, а на борьбу – и опять с внутренним врагом. И в политические бои включается даже Православная Церковь... Все силы начинают уходить на накопление политической злобы, необратимой ожесточенности. Охватывает отчаяние, когда приходится видеть политические программы федеральных каналов. Вполне официальные лица призывают жечь людей, дискриминировать, изгонять, убивать. Инакость официально признается преступлением...".

"Болею за судьбу именно молодых людей – всех, про которых только что писал. Все они оказались исключенными из созидательной жизни и со страстью молодых вовлекаются в лукавые политические спектакли...".

"Лучшие из нас – наши великие гуманисты, сопротивленцы – диссиденты. Они положили начало борьбы с политическим лукавством. Они боролись за права человека, когда миллионы молчали. И это были молодые граждане... Самоубийство – не ценить, не беречь молодых соотечественников...".

"10 февраля "сети" отключили телеканал "Дождь" от нас, от потребителей. Какой закон позволяет это сделать? Им кто-то сказал, что Вы, Владимир Владимирович, дали такое распоряжение. Да не верю я этому. Не верю, что русского Президента испугала сатира, критика. Выслуживаются ребята. Надавайте им тумаков. Они еще не то натворят от Вашего имени".

"Господин Президент, "Дождь" – это самый молодой творческий коллектив в мире, работающий в телевизионном пространстве. Что бы ни говорили вокруг – это наше национальное достояние, абсолютное исключение из всех правил...
Молодые. Так и ошибаются, как молодые должны ошибаться…".

"Молодые не должны терпеть. И не будут. С ними должен быть особый разговор. Отеческий, терпеливый – с верой в них, с опорой на них. На равных. Не знаю, будет ли у Вас, уважаемый Владимир Владимирович, время прочесть это письмо. Я же не мог не написать. Вы – Президент моей страны. Писать больше не к кому, разве что на деревню дедушке...".

В интервью Радио Свобода Александр Сокуров объяснил, почему обратился к Владимиру Путину, бывшему подполковнику КГБ, с письмом, в котором в качестве примера приводит деятельность советских диссидентов:

– Я обращаюсь к президенту, а не к человеку с конкретной биографией. И у меня нет другого выхода, как у гражданина, как обращаться. И неважно, кто президент в стране, с какой биографией этот человек, для меня это не важно. Для меня важно, что я помню этих людей, что у меня есть долг перед этими людьми, гражданский и человеческий долг. И я считаю необходимым всегда, когда есть такая возможность, ставить свечу памяти этим людям. И я поклоняюсь низко, низко кланяюсь им за их жертвенную жизнь, за жертвы, которые они принесли.

– Основа вашего письма – возмущение ситуацией вокруг телеканала "Дождь" или нечто большее?

– Не только о "Дожде" идет речь. "Дождь" – одна из очень важных составляющих того процесса, который вызывает у меня тревогу и отчаяние. Я вижу, что происходит в отечестве моем, и общее раздражение, общее озлобление людей, дискриминация... Тут все, много всего, мы все это знаем, это наш фон жизни, который становится уже сутью, содержанием нашей жизни. Конечно, не только канал. Ситуация с телеканалом "Дождь" – это просто результат этого всего процесса, который постепенно набирает обороты. Чрезвычайно тяжелая политическая борьба, которая разворачивается в стране, – это меня, как человека, работающего в культуре, всегда беспокоит более, чем что-либо остальное.

Потому что я знаю, к чему приводит политическая борьба в России. Я знаю, что она никогда не велась демократическими, толерантными методами, она всегда выходила за границы. И я не хочу, чтобы в политическую борьбу вовлекалось все население, весь народ страны, я не хочу, чтобы политическая борьба становилась оружием против молодых людей в первую очередь. Потому что именно молодые люди сейчас почувствовали смысл политической борьбы, ее вкус. И я не хочу, чтобы это их новое чувство, которое не всегда было характерно для нашей молодежи, этот вкус был отбит сейчас, чтобы эти люди были бы истреблены просто, вытеснены, напуганы. Это нехорошая ситуация. России еще предстоят гораздо более серьезные проблемы, чем те, которые стоят сейчас. И если мы сейчас расшатаем это внутреннее согласие, внутренний процесс взаимной жизни, то мы потом не спасемся. Политика – очень опасное лекарство.

– Вы призываете Владимира Путина "надавать тумаков" людям, которые отключили канал "Дождь". Как вы это себе представляете?

– Я со всех сторон слышу, от специалистов, от людей, работающих в этих сетях, знакомых моих, что это, конечно, какое-то внешнее указание. Навести порядок, наверное, нужно, конституционный. Как можно закрывать средство массовой информации, молодой творческий коллектив? Вот это меня беспокоит – когда начинают страдать молодые люди, которые занимаются творчеством. У меня всегда возникает чувство сопротивления, я не согласен с этим. Нельзя поступать таким образом с молодыми людьми, с молодыми, с поколением молодым вообще. Никого не станет за спиной. Я надеюсь, что президент разберется в этом и последуют какие-то другие, более соразмерные этой ситуации решения. Что дает мне основания так подумать? Ну, в общем, мы знакомы с президентом страны, мы неоднократно встречались на заседаниях Комиссии по культуре. Правда, я веду себя не очень хорошо, там не всегда мне дают слово, но, тем не менее, президент знает мою точку зрения, иногда все же мне удается что-то сказать.

Кроме того, все же мы встречались с президентом и говорили о судьбе фильма, и он именно после разговора нашего принял решение отказаться от приватизации студии. Он оказал решительную поддержку и помощь судьбе фильма "Фауст", и я считаю, что у меня есть, в общем, какое-то право обратиться к нему по важному гражданскому делу. Тем более что в наших разговорах все же были вопросы и политической ситуации в стране, в тех наших беседах один на один, их было немного, конечно. Я просто надеюсь на разумность какую-то, я надеюсь, что он сам сможет вникнуть в эту ситуацию без влияния окружения, которое, конечно, всегда оказывает сильное давление на любого политика. Если бы у меня не было малейшей надежды, я бы, конечно, не стал писать, потому что я плохо себя чувствую, когда я оказываюсь вот так вот в поле зрения общественности в связи вот с такими обстоятельствами.

Я маленький человек совершенно, я ничего не значащая фигура, и у меня нет права такого вот – публично обращаться к президенту. Но я очень и очень огорчен тем, что этот молодой коллектив прекратит существование. Я этим крайне, чрезвычайно огорчен! Может быть, там есть и какие-то экономические проблемы, но без всякого сомнения, там есть и политические проблемы, на мой взгляд. Все же это молодой канал, они вторгались в политическое пространство иногда, довольно резко и довольно жестко, и самые разные программы были, и имевшие такой художественный еще оттенок. Они никогда себя не сдерживали, и они, наверное, понимали, что часто в политическом процессе столь жестко, как иногда делали они, последует обязательно ответный удар. И вот он последовал. Это все результат ожесточенной политической борьбы, которая разворачивается в стране. Еще раз говорю, меня это крайне тревожит, когда так много политики в жизни народа, который еще так мало успел сделать. Это меня приводит в отчаяние просто, как мало мы успели сделать за времена новой России, и опять мы силы отвлекаем на эти процедуры. Просто отчаянно тревожно мне за это!

– Что касается вопроса о блокаде, ваше отношение к этому?

– По большому счету, журналисты имеют право задавать любые вопросы. Но конечно, при этом я решительный противник того, что журналистам можно все на свете, разрешено все! От деликатности еще никого не освобождали, деликатность – это одна из составляющих серьезного профессионального навыка журналиста. Может быть, вот в этой ситуации в эти дни этот вопрос был сформулирован жестко. Может быть. В истории отечества мы должны задавать себе и друг другу разные вопросы. Иногда эти вопросы могут задевать честь и достоинство, может быть, людей старшего поколения, но ведь они сами эту историю создавали такой. Ведь именно на плечах этого поколения произросла Коммунистическая партия, в этом поколении осуществлялись страшные сталинские репрессии, одни сажали в тюрьмы, другие сидели. Это все в рамках одного поколения.

Мы должны уметь нести ответственность за это, быть умными и разумными, понимать, что будем мы равнодушны к собственной истории, начнем прятаться за какие-то красивые дверки – мы никогда в жизни не сможем защитить страну, вырастить ее, создать ее удобной и любимой человеком. Надо, чтобы свою страну человек любил, историю свою... А любовь, она все же на искренности, на внимании, на сосредоточенности, на службе, на умении делать грязную работу. Что такое вырастить ребенка? Это столько мук, столько всего! Столько всего иногда плохого совершает ребенок в жизни своей, и подростки насколько страшные иногда бывают, противоречивые! Если с душой и внимательно, очень серьезно, не закрывая глаза ни на что в его жизни, не сопровождать его в жизни, то человек никогда не вырастет, он не будет человеком. Открыть глаза надо! Надо с открытыми глазами все же жить, мне кажется. И чем шире наш взгляд, тем лучше всем нам. Но смотреть назад иногда бывает очень тяжело. Русскому человеку очень тяжело иногда бывает смотреть за спину, – заявил Александр Сокуров в интервью Радио Свобода.

Письмо кинорежиссера президенту вызвало множество откликов в социальных сетях:

Реакция инвестора "Дождя" Александра Винокурова: