Узакбай Абдукаимов, выдающийся кыргызский писатель и знаменитый переводчик, хотя и умер лет пятьдесят тому назад, продолжает нас удивлять. В первый раз, в еще 50-е годы, он удивил почти конгениальными переводами из А.С. Пушкина, потом Гоголя и Мольера. Потом романом «Майдан» («Фронт») - единственным своим детищем в прозе. Ярким событием стал перевод «Молодой гвардии» А. Фадеева в его прочтении - любимейшая книга кыргызских читателей 60-70-х годов. И теперь вот - своими «Дневниками».
«Дневники» обнаружены относительно недавно и выходят из печати без купюр. Они без преувеличения впечатляют. Хотя бы тем, что в то далекое военное время жил-был такой человек, невероятно тонкий и глубокий, при этом потрясающе образованный, намного опередивший других по начитанности, широте взглядов. Жизнелюб, оптимист, но личность с глубоко израненной душой, с очень сложным, противоречивым складом натуры. Истинный кыргыз, но по ценностным характеристикам европеец, либерал, как сказали бы сегодня. Самое интересное, он себя считал кыргызским воином, но русским офицером, глубоко почитающим воинские традиции русского офицерства. Он и свои фронтовые записки первоначально назвал «Мыслями русского офицера» и писал их на русском языке.
Как литератор он был из тех, кто творил, что называется, редко, но метко. Исследователи по сей день не устают читать и перечитывать роман «Майдан», широко цитировать из него, а мастерство Абдукаимова сравнивать не с чем иным, как пером самого Эрнеста Хемингуэя, американского прозаика, тоже много писавшего о войне, создавшего «Прощай, оружие!» и «По ком звонит колокол».
Но при всей сугубой избирательности в качестве прозаика, поэта, переводчика его роль и место в истории кыргызской литературы остаются поистине уникальными. Можно было столько убедительных аргументов привести в пользу того, что именно роман «Фронт», а также кыргызский перевод «Молодой гвардии» А. Фадеева сильнее другого повлияли на целое поколение кыргызских писателей послевоенных лет, подготовили благодатную почву для появления кыргызского литературного «серебряного века» в конце 50-х и в 60-е. Кстати, стоит отметить, что именно автор «Фронта» сразу заметил молодого Чингиза Айтматова еще в начале 50-х, когда тот был еще никому не известен, и старался ему всячески помочь в его вхождении в литературу, увидев в нем, по всей видимости, своего младшего собрата.
И все же мы, как выясняется, плохо знали или недостаточно знали Узакбая Абдукаимова. Настоящим открытием стали его военные дневники, фронтовые записи, которые дошли до читателей только сейчас. Если они были бы опубликованы хотя бы в 70-е годы, то вызвали бы небывалый резонанс, стали бы настоящей сенсацией. Почему? Да потому, что мы могли бы увидеть войну совсем в ином ракурсе, ином ее измерении.
Кыргызскому писателю война видится во всей своей антигуманной, противоестественной сущности. В «Дневниках» война увидена глазами гуманиста и внутреннего пацифиста, что придало им характер исповедальности и нестихающей полемики с самим собой. В этой своей полемичности и глубоко антивоенном настрое У. Абдукаимов, скорее, напоминает Э. М. Ремарка с его романом «На западном фронте без перемен». Это потом С. Алексиевич, замечательная белорусская писательница, написала свое видение войны и ввела в оборот очень точное выражение - «У войны не женское лицо».
Во всей кыргызской литературе военного и послевоенного времени трудно было найти человека, противоречивее, чем Абдукаимов. Иногда кажется, что в его жизни двойственность, грусть и печаль настолько доминировали, что он так и не выпутался из этого круга сомнений и психологического самоедства. Он сильно, даже исступленно верит в жизнь и любовь. Но трагизм Абдукаимова-человека состоял в том, что он был глубоко несчастен в личной жизни. Читая “Дневники”, невозможно не почувствовать, как он зачастую отчаянно желает умереть, чем жить такой трудной и мучительной жизнью, какая у него случилась на личном, семейном «фронте».
В его жизни роковую роль сыграла вторая жена - Турдубубу, бывшая жена К. Тыныстанова , овдовевшая после расстрела первого красного профессора в 1938 году. Отношения между ними были настолько сложными, что это стало доминантой личных переживаний писателя, его альфой и омегой. И мне представляется, что он так и не сумел выбраться из этого клубка противоречий, любви и разочарований, долга и желания освободиться от этой душевной боли.
«8.11.44. Закончил «Гамлет». Получил письмо моей Биры. Неужели теперь она не моя! Неужели? О, проклятая Тоня!». (Тоня - Турдубубу, его вторая жена).
Но его страстная любовь к той же Тоне, неразрешимые противоречия между ними обрекают его на страдание, которое ведомо только ему и которое более полно и психологически обнаженно предстает в его «Дневниках». «Сегодня я получил письмо от Тони, похожее на обвинительный акт, - пишет У. Абдукаимов в 1944 году, находясь, судя по всему, в Кенигсберге. - Ее доводы похожи на доводы немецких листовок, и чтобы не путаться в них, надо быть на голову выше и иметь свои контрдоводы, свои требования, свой жизненный интерес, взгляды на настоящее, на будущее. Мне было трудно ей писать до сего времени и именно тем, что я сам должен был выдвинуть эти обвинения и доводы. Поскольку она сама все это возбуждает, то ответить, конечно, легче, ибо мне давно надоело повторять призывы к жизни, в этом ее умолять. Она в этом письме так же горда, как и прежде, доходящая до надменности. Это облегчает мое положение, ибо я слез боюсь, становится невыносимо тяжело, начинает меркнуть пламя гнева, пламя мятежа».
Словом, трагедия У. Абдукаимова заключалась в том, что для него фронт семейный и любовный оказался намного тяжелее, чем фронт огневой. И, бегая под пулями, и находясь посреди разрыва снарядов, живя бок о бок со смертью, он с горестью вздыхает: «Ни одного слова не мог передать Тоне. Боже, как все-таки тяжела моя семейная жизнь…». Можно сказать, что эта лермонтовская грусть, этот мильон терзаний не покидали У. Абдукаимова ни во время войны, ни после.
«Я живу не по своей натуре. Что мне покой? Тем более покой в армейских условиях, когда в душе все грохочет так же, как и орудийный грохот, которого заставляю молчать в тихом покое. Нет. Или - или! Или жизнь, или смерть…».
Таким был, как выясняется, автор «Фронта», автор этих «Дневников», которые теперь издаются отдельной книгой.
И последнее. Для любителей литературы представляет немалый интерес то, что автор «Дневников» все четыре года своего нахождения на фронте упорно писал А.Токомбаеву и просился в тыл, зная, что это возможно и это в руках главы Союза кыргызских писателей, кем и был тогда А.Токомбаев. Но последний, как вытекает из откровеных признаний У. Абдукаимова, почти ничего не предпринял, чтобы отозвать писателя с фронта.
Таким образом, «Дневники» - это попытка найти ответы на трудные вопросы, которыми не только У. Абдукаимов, но многие его мыслящие современники, товарищи по оружию задавались, напряженно искали на них ответы. Но не всегда их находили.
Осмонакун Ибраимов,
профессор, доктор филологических наук,
член-корреспондент НАН Кыргызской Республики.
