Известно, что жизнь даруется человеку лишь один раз. Как ее прожить - правил, рецептов и предписаний столько, сколько на этом свете людей. И все же есть такие примеры, такие судьбы. И о них всегда хочется говорить, писать, чтобы о них узнали и другие, особенно новые, молодые поколения.
Академик Курман-Гали Каракеев (1913-2012), чья биография растянулась от времен «белого царя» и Уркуна 1916 года до обретения Кыргызстаном государственной независимости, от эпохи легендарных заманистов и первых отечественных просветителей - до перестройки и периода гласности, до государственных переворотов 2005 и 2010 годов, прожил долгую и насыщенную, длиною почти в целый век жизнь. Редко можно встретить в истории Кыргызстана такую судьбу, в которойпочти зеркально отразилось бы ушедшее столетие со всеми его грандиозными взлетами и падениями, драмами и трагедиями.
Чарльз Диккенс, великий английский романист, в своем знаменитом «Дэвиде Копперфильде» рассказывает, как в истории одной семьи, даже одного человека - самого Копперфильда - выпукло и так наглядно отразилась вся викторианская Англия со всеми ее проблемами в жизни. И если какой-нибудь кыргызский романист взялся бы за историю семьи Каракеевых, то он, наверняка, имел бы дело не только с историей этой весьма знаковой семьи, но с историей всего Кыргызстана ХХ и начала ХХI веков. Воистину, семейная история Каракеевых полна и драм, и трагедий, но полна и ярких взлетов, впечатляющих успехов, как само минувшее столетие на примере нашей страны.
А потерь было много… Его родная сестра, маленькая Алтынбала, стала жертвой Уркуна, оставленная в Китае потому, что не смогла бы наравне со взрослыми пройти через безлюдные пустыни Какшаал. Это событие так и осталось незаживающей раной в его сердце. Его брат Асан-Гали пропал без вести во время войны. Другой брат - Иса-Гали - защищал Сталинград, получил множество ранений, но вернулся живым.
Сам Курман-Гали, можно сказать, что был обречен еще в 1916 году, когда заболел тяжелой формой оспы. Все считали, что он не выживет, как и сотни других, ставших жертвами эпидемии. Но он чудом остался жив. Он не выучился бы грамоте и не овладел так рано русским языком - помогли русские друзья отца, в доме которых он несколько лет жил и учился. «После окончания начальной школы в селе по настоянию отца учился в русской школе в Тюпе. Там жил друг моего отца Иван Семенович Никифоров. Я жил 4 года в его доме, учился в школе вместе с его младшим братом Борисом», - писал К. Каракеев потом в своей автобиографии.
Да, ему везло многократно. Ему повезло в том, что успел тесно поработать, знать лично тех, кого мы сегодня с гордостью и с великим уважением называем первопроходцами, нашей «могучей кучкой», «поколением эркин-тоуского призыва», заложившим основу новой кыргызской культуры. С другой стороны, он был самой верной кандидатурой быть репрессированным в 1937-38 годах, но выручил чистый случай - именно в эти годы он служил в морфлоте, в далеком Кронштадте, а потом в Севастополе, и остался жив. Одно то, что Каракеев был современником и младшим собратом легендарного Касыма Тыныстанова, который к нему очень тепло относился, называя его «иним», был соратником Юсупа Абдрахманова, Баялы Исакеева, могло стать верной основой и его отправить вместе со всеми в Чон-Ташский могильник. Обошла стороной и война 1941-45 годов, в это время он был уже крупным партийным деятелем - секретарем Тянь-Шаньского обкома партии. Не попал в политический водоворот начала 60-х, когда убрали с треском Исхака Раззакова и когда точно так же в перестроечные годы сняли Турдакуна Усубалиева с поста первого секретаря ЦК КП Киргизии вместе со всей его командой. Между тем, с Исхаком Раззаковым был близким коллегой, с Турдакуном Усубалиевым работал в самой тесной связи почти столько лет, сколько тот работал первым руководителем советского Кыргызстана.
Родившись в 1913 году, в эпоху знаменитых заманистов, представленных сияющими именами Токтогула, Тоголока Молдо, Молдо Кылыча, Молдо Нияза, Алдаш Молдо и другими, с глубокой враждебностью воспринявших приход русских и в целом колонизацию Кыргызстана как «конец»национальной жизни кыргызов, будущий академик в самые молодые годы оказался в пекле строительства нового коммунистического общества, в ряду самых известных активистов нового Кыргызстана. Курман-Гали Каракеев своими глазами видел периоды красных и черных досок, ликбеза, коллективизацию, пережил волну сталинских репрессий и великую войну. Он не только видел и наблюдал, но и лично принимал активное участие как боевой комсомолец в процессе коллективизации, строительстве социализма советской формы, видел смены целых режимов, их трагически-бесславный слом, наблюдал за тем, как одна социально-политическая система вытесняет другую.
Курман-Гали Каракеев видел, как та идеология, в которую он глубоко верил и которой служил верой и правдой в течение многих десятков лет, превращается во внутренний тормоз общественного прогресса, в пустой вербальный мираж, что привело к тому, что люди в массовом порядке выходили из членства КПСС. Финал всех этих процессов оказался более чем судьбоносным: Советский Союз де-факто перестал быть единым государством. Великая империя рухнула почти без пыли. Можно себе представить, как ему, историку и ученому, было интересно анализировать, проследить, как Советская эпоха начиналась, словно мощный провозвестник новой эры в истории человечества, но и как, спустя всего семь десятилетий, вошла в стадию кризиса и пришла к своему финалу.
Невероятно повезло Курман-Гали Каракееву, что он увидел и новую эпоху Кыргызстана, его государственную независимость. Ничуть не сомневаюсь, что он тайно об этом думал, а, может, и мечтал, но вряд ли мог представить себе, что суверенитет так внезапно спустится с небес, впрямь обвалится, как снег на голову.
Каракеев с сочувствием и тревогой наблюдал за становлением кыргызской демократии, видел ее тяжелые конвульсии, пережил вместе со всеми два государственных переворота, две смены политических режимов, да и все то, что потом последовало, включая кровавое пепелище в центре Бишкека в апреле 2010 года.
Конечно, самым выдающимся делом жизни Курман-Гали Каракеева стала Академия наук Кыргызстана, которой он руководил без малого 20 лет. За эти годы эта цитадель кыргызской науки превратилась в истинную кузницу кадров, в мотор научно-технического прогресса, который глубоко преобразил облик нашего Кыргызстана ХХ века. Поэтому правильно о нем писали, что, творя историю, сам же о ней писал. Как профессиональный историк. Как летописец в прямом смысле этого слова.
Он прожил ровно 99 лет. Не дожил до своего столетия всего год, хотя дети и внуки много старались, чтобы это произошло. И тихо умер своей естественной смертью в 2012 году, в окружении своих многочисленных чад, детей, внуков и правнуков. Так ушел истинный Патриарх кыргызской науки, редкий, честный человек, гражданин, политик, выдающийся просветитель, оставив за собой плоды своего неустанного труда во благо других, во благо страны.
Он бы наверняка согласился со словами, сказанными когда-то Томасом Джефферсоном, великим американским просветителем, одним из отцов США, который как-тонаписал: «Я предпочитаю, чтобы меня помнили по тем делам, которые я совершил для других, а не по тем делам, что совершили другие для меня». Как говорят члены его семьи, он умер в великом спокойствии. Прав был Сенека, говоря о тех, кому смерть не страшна: «Смерть мудреца - есть смерть без страха смерти»”. Для академика Курман-Гали Каракеева, прожившего 99 лет и сделавшего столько, сколько хватило бы на несколько человеческих жизней, смерть была действительно не страшна.
Он не оставил ни завещания, ни громких посланий к потомкам. Не оставил ни пухлых мемуаров, хотя было о чем рассказать и чем поделиться. И с такой легкостью на душе он уплыл в иной мир. Уплыл в Вечность. В свой новый век. В век благодарности и признания его заслуг.
Осмонакун Ибраимов, профессор, доктор филологических наук
