В зоне конфликта на востоке Украины, в Донецкой области, закрыт для въезда поселок Марьинка, из которого выезжают жители. Украинские войска со дня на день ожидают нового штурма сепаратистов – аналогичная операция была проведена 3 июня. Тогда им поселок захватить не удалось, однако, как считают украинские военные, попытки будут повторяться из-за стратегического положения этого населенного пункта.
Марьинка – пригород Донецка. Позиции сепаратистов расположены в нескольких сотнях метров от позиций украинских военных и пограничников. Обстрелы населенного пункта ведутся с террикона соседней шахты "Трудовская", на которой до войны работали местные жители. Теперь шахта затоплена. До подписания Минских соглашений там стояла тяжелая техника и артиллерия, а что творится сейчас, неизвестно: сепаратисты перекрыли туда доступ.
Марьинка обстреливается ежедневно, иногда несколько раз в день. Ближняя к Донецку часть пригорода практически полностью разрушена, но в остальных районах живут мирные жители. Массово покидать поселок гражданские, не сумевшие до сих пор выехать из-за боевых действий, начали после 22 июня, когда перспектива полномасштабного наступления сепаратистов стала очевидной.
Блокпост в Георгиевке перед Марьинкой удается пересечь только с грузом гуманитарной помощи и в сопровождении военных, дислоцированных в поселке. И даже это не обычно – здесь пропускают только людей с местной пропиской. Автобусы между украинскими поселками еще ходят, но после начала действия новых правил проезда линии соприкосновения, до Донецка их не пускают. В Марьинке до сих пор остается несколько тысяч человек, которые моментально разбирают 300 килограммов гуманитарного груза – в основном продукты и гигиенические наборы. Волонтеры раздают анкеты одной из международных организаций, которые пытаются мониторить гуманитарную ситуацию в зоне АТО (операции правительственных сил).
Молодой парень с позывным "Хохол" показывает нам разрушения после обстрелов. Район поселка, который прилегает к Донецку, практически полностью уничтожен, вместо домов – груды кирпича и остатки стен. Во дворе одного из бывших домов, где была укрепленная точка украинских военных, стоит зубоврачебное кресло. "Наверное частный кабинет был", – говорит "Хохол". Мы идем среди огромных кустов роз, которые кажутся здесь, среди рухнувших стен с огромными зияющими дырами от "работы" танков, совершенно диким зрелищем. "Хохол" просит не "светиться" на дороге, в конце которой, если приглядеться, можно увидеть позиции сепаратистов.
На дороге "Хохол" показывает нам утопленные в асфальт хвостовики мин. "А здесь разорвалась новая разработанная мина, – показывает боец. – Она взрывается над землей и под давлением уходит вниз". На дороге на расстоянии нескольких метров вокруг раскиданы ямы, как будто асфальт был мягкий и в него кинули много крупных и мелких камней.
"Стрельба на 12 часов", – передают по рации. Мы замираем, и сразу же начинается канонада. Обычно кратковременные бои в Марьинке начинаются ночью и заканчиваются к утру, а обстрелы – часов в 11 дня. В этот раз обстрел прошелся по окраине. Мы зашли в бывший гараж во дворе разбомбленного дома. Пока над нами слышны взрывы, "Хохол" рассказывает о попытке сепаратистов захватить Марьинку 3 июня.
"Нас тоже брали в кольцо, но мы отбились. 13 часов вели бой, голодные, не выспавшиеся. Их артиллерия крыла всю зону, каждое здание. У нас было трое раненых: одному в грудь осколок залетел, второму – в голову возле уха, а третьему – в шею. Мы их поменяли. Вывели саперов, снайперов. Мы хотели перегруппироваться и пойти в атаку, но им пришла команда отступить. Под обстрелом приехал КамАЗ и забрал их. Потом пошли танки. А мы сидели и чувствовали, как земля дрожит от них. Сначала мы отбили их технику – БТР, а потом и пехоту. Страшновато было, дот реально раскололся, в него точно мины прилетели. Ребята контузии получили легкие, после этого голова болела", – рассказывает боец.
Во время штурма 3 июня интернациональная бригада сепаратистов "Пятнашка" неожиданно для украинских военных прошла до центра поселка. По городу стреляли из зениток и 122-миллиметровой артиллерии, а пехоту прикрывали несколько танков Т-72. Сепаратисты захватили здание отдела милиции в центре, откуда их потом долго выковыривали.
"Когда 3-го июня бомбили, нам дали приказ уйти, но наши ребята на первом, втором и третьем посту стояли до конца, удержали", – рассказывает пожилой боец с позывным "Ворон". Он из Херсонской области, в армии добровольцем, уже три месяца в Марьинке и не помнит ни одного дня без обстрела. Просит записать, как он передает привет жене и четырем детям.
По всей видимости, Марьинку действительно пытаются взять в кольцо. По словам военных на передних позициях, к сепаратистам прибыло подкрепление – двести человек, которые сейчас обучаются на месте и во время ночных боев. Всем в поселке очевидно, что сепаратисты накапливают силы перед штурмом. Марьинка вытянулась, как язык, к Донецку, а вокруг – позиции боевиков, для которых принципиально важно захватить Кураховскую ТЭС. Оборонять поселок и равнинный район за ним, вплоть до Курахово, тяжело. После боя 3 июня бойцы не очень доверяют командованию, приказ "отступить" многими был воспринят как попытка сдать поселок. В неформальных разговорах рассказывают о контрабанде, которая идет в "ДНР" под прикрытием офицеров. Еще меньше доверяют здесь миссии ОБСЕ.
"Все позиции знают, местные сдают. Про каждую хату, какое вооружение, я думаю, все это знают. Ну так и наши все их позиции знают. Неофициально иногда бывают договоренности, чтобы пару дней не стреляли. Никакого отвода тяжелой техники нет. Их танки как стояли, так и стоят. У элеватора несколько дней назад ГРАДы стояли, это километрах в двух от нас. ОБСЕ приезжали однажды. В восемь утра они были тут, на этой улице, и с восьми утра не было ни одного выстрела. И они ничего не "увидели", – рассказывает молодой парень Миша, который отводит нас вглубь поселка с передовых точек.
На самом деле ОБСЕ, во всяком случае во время боя 3 июня, реагировала достаточно оперативно. Движение техники сепаратистов было зафиксировано днем ранее, но когда начался бой, ответственные представители "ДНР" оказались "недоступны" для миссии ОБСЕ, представители которой пытались убедить боевиков не штурмовать поселок с несколькими тысячами мирных жителей.
На точке, куда мы приходим с передовых позиций, солдаты готовят обед. Идет стирка в маленькой машинке без отжима, на костре компот, каша и какой-то суп, куда повар кидает куриные окорочка. Повар – невысокий, худой боец с прищуром, позывной "Хитрый". Он провел несколько лет в тюремном заключении, и сразу после освобождения попал на фронт. Если в каком-нибудь Краматорске усталость от войны привела к тому, что люди стараются ее просто не замечать, то на передовой, этого невозможно сделать. Война повсюду. Усталость выливается в разочарование, недовольство командованием, тем, что нельзя в ответ на штурм боевиков, пойти в наступление. Обычные бойцы просто не видят в этом смысла, признают, что никакой мир здесь не соблюдается.
Пока мы обедаем, подходит местный житель Вячеслав Ничпорук – он из поселка уезжать не собирается.
"Это мой дом, почему я должен его бросать, если это они ко мне пришли, а не я к ним, – говорит он о сепаратистах. – Их сюда не звали. Они говорят: "Мы вас защищаем". От кого? Я работал на "Трудовской шахте", где два месяца стояли дэнээровцы, прятали там свою технику. Сейчас сказали: "Пока мы украинцев отсюда не выгоним, мы работать на шахте не дадим". Бойцы их все последнее оборудование оттуда утащили. В принципе, они не в состоянии реанимировать шахту, которая была два раза затоплена. Это же не Украина поставила первые блокпосты. Мы тут спокойно жили, нас никто не трогал, а пришли дэнээровцы и решили нас от кого-то защитить. За восемь месяцев, что здесь Украина, у меня, может, раза три проверили документы. А дэнээровцы проверяют всегда. На тебя смотрят как на врага. Если они говорят, что кого-то освобождают, то чего они боятся? Я так понимаю – оккупант всегда боится местное население".
"Почему украинские военные не боятся нас, а товарищи дэнээровцы боятся? Раз вы говорите, что это ваша земля, кого бояться?" – говорит Ничпорук. По его словам, многие из тех, кто уехал после начала боевых действий в Россию, вернулись разочарованные: "Они приехали и стали претендовать на рабочие места. Естественно, что на них стали смотреть как на чужаков – с опаской и раздражением. Вот они и вернулись. В Курахово, кстати, тоже косо на таких смотрят".
Создается впечатление, что чем больше мирные жители, которые живут в поселках на линии соприкосновения, подвергаются обстрелам, тем больше растет лояльность Киеву. Такое уже было в Мариуполе, где среди жителей района, обстрелянного в январе из "Градов", трудно теперь встретить пророссийские настроения. В других районах еще в марте многие жители ждали прихода боевиков "ДНР" с надеждой. "Если будет разрушен дом, попрошусь к ребятам", – кивает на военных Ничпорук. До этого времени покинуть Марьинку он готов только в случае если из нее выбьют украинские войска.
Уже на следующий день после нашей поездки Марьинка была полностью закрыта для проезда. Местные жители, которые еще оставались в поселке, стали массово уезжать. Судя по всему, сепаратисты готовятся к штурму. Украинские военные и пограничники в Марьинке считают, что постоянные ночные бои – это разведка. 19 июня была попытка прорыва, но ее быстро отбили. После штурма в начале месяца военные постоянно ждут продолжения боев.
