«Азаттык»: Можно ли считать, что обсуждаемые поправки в закон о СМИ носят ограничительный характер?
Галина Арапова: Я не видела и потому не знаю о поправках в закон о СМИ, которые ныне обсуждаются в Кыргызстане. Поправки же, внесенные в российские законы о СМИ, можно условно разделить на две категории. Первая связана с ограничением распространения информации в целях противодействия экстремизму, с выборами, освещением избирательных компаний. Эти поправки, безусловно, являются достаточно тревожными, потому что они ограничивают свободу распространения информации.
Вторая же категория касается ограничения распространения сведений общественной значимости, доли иностранного капитала в средствах массовой информации. Все, что связано со статусом учредителя, конечно, вызывает большую тревогу, потому что это сильно сокращает спектр возможного разнообразия СМИ и потенциальных мнений, разной информации, которую журналисты могли бы передавать обществу. Они ограничены всеми этими новыми требованиями. И это помимо опасения за потенциальные штрафы, вызывает самоцензуру. То есть эффект, который может быть не менее опасным, чем штрафы и претензии со стороны контролирующих органов.
«Азаттык»: К каким результатам привела практика использования этих поправок в России?
Галина Арапова: Смотря каких поправок. Если речь идет об ограничении иностранного капитала в предприятиях СМИ, то мы видим крайне негативную тенденцию: крупные издательские дома, которые раньше развивали и поддерживали медийный рынок и в том числе устанавливали довольно высокий профессиональный стандарт для журналистов, уходят из России. Их возможности вести бизнес ограничен, естественно, они распродают свои активы или перепродают доли российским компаниям. Таким образом, мы теряем разнообразие мнений и получаем больший контроль со стороны государства над российскими медиа. Это тревожно.
«Азаттык»: То есть вы не рекомендуете Кыргызстану слепо копировать российские законы о СМИ?
«Азаттык»: Знаете, российский закон о СМИ изначально был неплохим. Когда его принимали в 1991 году, мы говорили, что этот закон – «священная корова», он хороший. Но за последние 7 лет в этот закон было внесено слишком много изменений, что значительно ослабило его. Однако в нем остались и сильные моменты: защита источников конфиденциальной информации, прав журналистов, связанных с распространением информации и удовлетворения общественного интереса. Это очень сильные моменты, они в законе есть и они нужны журналистам. Но, конечно, новые ограничения сильно ослабляют действие закона, девальвируют и размывают его понятия и нормы.
Если говорить о копировании законов о СМИ, я рекомендовала бы брать сильные положения, которые на самом деле есть и ими можно руководствоваться в свою пользу и для удовлетворения общественного интереса. Мы во многих случаях ими пользуемся, и во многих случаях это единственная зацепка для того, чтобы защитить журналиста. Однако, с последними изменениями, которые есть, нужно быть крайне осторожными. Они подрывают основы и независимость журналистики, подрывают основу миссии, делают журналиста более безоружным, что ли. Они не дают надежную опору журналисту, чтобы он уверенно занимался профессиональной деятельностью, выполнял свой профессиональный долг на благо общества. Этот закон сильно подрезали со всех сторон, и он уже не такой сильный, как раньше. И если идет речь о копировании, я не рекомендовала бы это делать.
