Накануне встречи 9 августа в Санкт-Петербурге Владимира Путина и Реджепа Эрдогана турецкий президент в интервью ТАСС заявил, что верит в то, что "на исторических переговорах с моим другом Владимиром будет открыта новая страница в двусторонних отношениях". Эрдоган добавил, что "без участия России невозможно урегулировать кризис в Сирии". Эрдоган и Путин встретятся впервые с начала резкого обострения между Москвой и Анкарой после того, как 24 ноября 2015 года ВВС Турции сбили в районе турецко-сирийской границы российский бомбардировщик Су-24.
Потепление в отношениях России и Турции, которое, вероятно, должно наступить после общения Путина и Эрдогана в Санкт-Петербурге, анализируется сейчас во всех мировых средствах массовой информации. Стороны говорят, что обсудят множество тем – от урегулирования в Сирии и борьбы с терроризмом до возобновления строительства газопровода "Турецкий поток", анонсированного в декабре 2014 года, и полетов на турецкие средиземноморские курорты сотен чартеров с российскими туристами, а также отмену запретов на поставки в Россию турецких овощей и фруктов и на деятельность турецких строительных компаний на российской территории.
Как напоминает американская газета The Wall Street Journal, в Санкт-Петербурге встретятся президенты двух стран, чьи отношения с Западом резко охладели в последнее время, и которые одновременно переживают заметные экономические трудности. Неделю назад министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу настойчиво потребовал от Евросоюза введения до октября этого года безвизового режима для турецких граждан, добавив, что, если этого не произойдет, Анкара откажется соблюдать соглашение с ЕС по беженцам.
В марте Турция и Европейский союз приняли совместный план по борьбе с миграционным кризисом, по которому все мигранты, нелегально прибывшие по морю из Турции, должны отправляться обратно. За каждого высланного нелегала Евросоюз обязался принимать одного беженца-сирийца. На содержание беженцев Брюссель выделил Анкаре 6 миллиардов евро. Однако после мятежа в ночь на 16 июля Турция приостановила действие Европейской конвенции по правам человека, а Реджеп Эрдоган несколько раз заявил, что рассматривает возможность возвращения в стране смертной казни. После этого власти ЕС исключили введение безвизового режима для Турции в этом году.
В турецких городах после неудавшегося путча не прекращаются митинги в поддержку Эрдогана и его правящей исламистской Партии справедливости и развития, закрываются неправительственные средства массовой информации, в первую очередь связанные с проповедником и политиком-эмигрантом Фетхуллахом Гюленом, которого турецкий президент и его окружение называют идеологом неудавшегося мятежа, и арестовываются по подозрению в государственной измене, часто без доказательств, многие тысячи человек. При этом 25 июля глава турецкого МИДа Мевлют Чавушоглу громко поблагодарил президента России Владимира Путина за поддержку и информацию во время попытки переворота. "Россия предоставила нам безоговорочную помощь", – заявил Чавушоглу в эфире телеканала Haberturk.
Впервые Реджеп Эрдоган твердо заявил о желании нормализовать отношения с Россией после, как он выразился, "ошибки пилота", в прошлом мае, но тогда он добавил, что не понимает, о каком именно "первом шаге", который якобы должна сделать Турция, говорят в Москве. Затем Кремль устами пресс-секретаря российского президента Дмитрия Пескова сообщил о письме "с извинениями", полученном от президента Турции, хотя Анкара содержание этого послания интерпретировала иначе. После чего Владимир Путин, еще зимой назвавший власти Турции "пособниками террористов", в конце июня заявил о скором восстановлении отношений между двумя странами.
О том, чем руководствуются лидеры двух стран, после громких обоюдных обвинений и запретов решившие встретиться на российской территории, и о том, чего больше в их поведении сейчас и в последние полгода – трезвого расчета или эмоций и комплексов, – в интервью Радио Свобода рассуждает политолог-востоковед, профессор факультета общественных наук Карлова университета в Праге Эмиль Сулейманов:
– Реджеп Эрдоган, выступая на митинге в Стамбуле, где собрались до миллиона его сторонников, пообещал восстановить в стране смертную казнь, если за это проголосует парламент. Это только один штрих, одно из его недавних заявлений. Его, что называется, после 16 июля "понесло"?
– Думаю, что – да! Вводить новое, да еще такое, наказание за преступление, которое произошло в прошлом, нельзя! Это нарушение турецкого законодательства и, вообще, и буквы, и духа всех законов. В Эрдогане усилились паранойя и шпиономания, которые существовали всегда. Он в последние дни везде ищет сторонников Фетхуллаха Гюлена, всех, которые когда-то ему препятствовали проводить те или иные изменения. Он, с одной стороны, конечно, исходя из своей паранойи, хочет избавиться от этих людей, с другой стороны – он все-таки не совсем глупый политик. Эрдоган пытается использовать создавшуюся ситуацию для того, чтобы создать вертикаль власти – по российскому образцу, кстати.
– Вы сами какой версии придерживаетесь в отношении неудавшегося военного переворота? Насколько он был постановочным? Или управляемым? То есть Эрдоган о нем знал заранее – и загнал военных в ловушку?
Не думаю, что этот путч был постановочным
– Не думаю, что этот путч был постановочным. Есть две вероятные версии. Первая – о которой вы упомянули, что Эрдоган, наверное, в последние часы, может, дни, узнал о готовящемся путче и решил не препятствовать военным, дать какую-то возможность путчистам собраться. А потом, уже зная, как все будет развиваться, он решил поставить точку и получить политические дивиденды. Это одна из, наверное, самых правдоподобных версий. А вторая версия, которая мне тоже кажется правдоподобной, что Эрдоган даже и не знал о готовящемся путче. Может быть, дело в том, что путчисты оказались слишком уж большими любителями. Они не разбирались в ситуации, не понимали, что делают, – или, может быть, понимали, но все у них было не продумано. Потому что была информация, тоже довольно правдоподобная, что в августе готовились реальные большие чистки в турецкой армии. И поэтому ряд военных, среднего офицерского звена, исходя из того, что их собирались убрать, попытались в течение очень короткого промежутка времени успеть принять контрмеры и избавиться от Эрдогана. Но это им не удалось из-за целого набора факторов.
– Судя по заявлениям "султана Реджепа", как его именуют некоторые, он сейчас ориентирован гораздо больше на внутреннюю публику, чем на внешнюю. С другой стороны, мы наблюдаем нынешний откровенно заискивающий тон в отношении Москвы: "Ах, "мой друг" Владимир"! Что у Эрдогана в голове? Может быть, восточное коварство?
– Он, все-таки, опытный политик, если смотреть по тому, кто является там хорошим политиком. Все они восточные коварные мужи! У него есть политическое чутье. Я думаю, что он просто понимает, что ему требуется в данный конкретный момент. А в данный момент ему нужно – улучшение отношений с Москвой. Потому что Россия, все-таки, очень важный игрок на региональной и в целом международной сцене. Россия – это очень важный экономический партнер для Турции. У Анкары был огромный, по турецким меркам, финансово-экономический оборот с Россией. Миллионы российских туристов отдыхали на средиземноморском побережье Турции. Это были огромные деньги для турецкого туристического сектора. В России были турецкие строительные фирмы, был большой импорт турецкой сельхозпродукции на российский рынок. И вот вдруг всего этого нет! После того, что случилось в ноябре прошлого года, когда турки сбили российский бомбардировщик, ухудшение экономических отношений привело к тому, что многие воротилы из турецкой экономической отрасли начали пытаться влиять на Эрдогана, чтобы он восстановил отношения.
– Вы говорите, что Эрдоган тонкий политик. Так всего этого не стало по все-таки его решению! Вообще, внешняя и внутренняя политика Турции в последние пару лет напоминала температурную кривую у больного малярией. И что сейчас тогда Эрдогану, если он все это сам начал, обратно нужно получить от Москвы больше: туристов, которых вы упомянули, проект "Турецкий поток", поддержку в Сирии, в том числе против курдских отрядов и партий, или противовес Западу, который он хочет попугать? Он больше хочет экономических дивидендов или политических?
– Все эти факторы играют роль в решении Эрдогана помириться с Россией. Мы не можем точно знать, который из них имеет решающее значение. Я интуитивно сказал бы, что, наверное, все-таки сирийский фактор – вкупе с экономическим. Тут ключевой вопрос – будущее сирийских курдов. Потому что, в принципе, в Анкаре уже давно поняли, что избавиться от режима Башара Асада в Сирии невозможно, что Асад останется у власти и что российское военное присутствие в Сирии может продлиться, хотя бы на некоторое время. Поэтому Турции придется как-то выстраивать отношения с Россией. При этом оказалось, что Москва, судя по некоторым данным, поддерживала курдских сепаратистов, их боевые отряды – а это очень большая проблема для Анкары. Турция теряла доступ к Ближнему Востоку, потому что Северный Ирак, в принципе, тоже давно находится под контролем курдов. Иран и его курды – это тема сама по себе крайне сложная. И вот если бы турки потеряли доступ и к Сирии, то они потеряли бы доступ ко всему Ближнему Востоку абсолютно.
Если бы турки потеряли доступ к Сирии, то они потеряли бы доступ ко всему Ближнему Востоку
Кроме всего прочего, это означало бы, что курдам удалось бы соединить полосы североиракской и северосирийской территории и создать там какое-то курдское протогосударство. А это возымело бы очень сильное психологическое и физическое влияние на курдов турецких. И вот, судя по всему, Реджеп Эрдоган понял, что если он будет продолжать воинственную политику, конфликт с Москвой, то рано или поздно, наверное, он увидит под носом у себя новое курдское государство – а вот этого он не может себе позволить. И турецкий генералитет этого не может себе позволить, и вся турецкая политическая элита тоже. Я думаю, что это, наверное, самый важный фактор, который определял поведение Эрдогана в последние месяцы.
– Получается, что он сдался, поняв, что проиграл? Ведь Реджеп Эрдоган себя, безусловно, считает самостоятельным политиком мирового уровня. Его амбиции простираются и на Европу, и на Ближний Восток, и на весь тюркоязычный мир, кстати говоря. Помните теорию, что Анкара, например, могла начать мешать России в Нагорном Карабахе, подталкивая Азербайджан к обострению конфликта? Так вот, кем выглядит больше турецкий президент – дипломатом, "завоевателем" или "человеком шекспировских страстей"?
– Эрдоган изначально являлся очень живучим, талантливым политиком. Если судить хотя бы по тому, как он вел себя годами на турецкой политической сцене – ему удавалось и удается поляризировать турецкую общественность и как-то иметь от этого выигрыши. У него есть политическое чутье. Но ввиду того, что он уже очень долгое время руководит Турцией, он, наверное, начал делать и ошибки. Мы не знаем точно, кстати, кто велел сбить российский бомбардировщик в ноябре 2015 года. Судя по одной версии, об этом знал Эрдоган, если не сам прямо приказал. Судя по другой – это была, все-таки, самодеятельность военных. В турецком президенте сплелись два мира – один тот, которым он сам является, а другой, мир его заблуждений и ошибок, – то, что он начал очень сильно сам себе верить и не особо адекватно себя вести в международных отношениях. Наверное, это все сплелось, и мы не можем знать заранее и точно, чем это обернется для Турции.
– А Москва, если учитывать всю историю развития турецко-российского конфликта с прошлого ноября, и то, чем все очевидно заканчивается сейчас, выиграла однозначно эту партию? Или это относительная победа, которая может принести еще много бед и проблем?
Многое будет зависеть от того, как будут разворачиваться события в Сирии дальше
– Москва, наверное, все-таки выиграла, потому что экономически Турция больше зависит от России, чем наоборот. И вот сирийско-курдская карта, скорее всего, сыграла очень решающую роль в развитии политики Турции. Вот это было именно то, простите, мягкое место, за которое Москва ухватила Анкару, и которое, судя по всему, заставило Эрдогана пойти на попятную и извиниться перед Путиным. Хотя это извинение было очень специфическим! Многое будет зависеть от того, как будут разворачиваться события в Сирии дальше, потому что не факт, что окруженный город Алеппо, оплот повстанцев, удастся как-то добить и захватить. Не факт и что Башар Асад навсегда удержится в Дамаске. Есть очень разные детали, которые могут повлиять на развитие событий. Возможно, в течение следующего года России придется уйти из Сирии, и ситуация там изменится. И тогда не так все будет красочно для России происходить, как кажется на сегодняшний день.
– А как быть с ранними заявлениями с обеих сторон о предательстве, об "ударе в спину"? Если обыватели у телевизоров двух стран и смогут забыть все это, то неужели два таких правителя, как Путин и Эрдоган, какими мы их знаем, смогут тоже забыть, а не просто временно сделать вид, что все прощено и все опять между ними хорошо?
– Наверное, они оба поняли, хотя бы на время, что политика – это не персональные отношения. Что нужно как-то уметь отстраниться от того, что тот или иной оппонент говорит, пытаясь заручиться поддержкой своей общественности. В Турции СМИ – под контролем Эрдогана. Для того, чтобы поменять фокус общественного мнения в Турции, не так уж и сильно надо постараться. То же самое, даже в большей степени, касается и России, там многие забудут в течение нескольких недель о том, что "турки нам вонзили нож в спину". Вообще проблема того, как общественность это воспримет, это для них обоих самый последний вопрос. Что касается наших персонажей, что касается того, сумеют ли Эрдоган и Путин найти общий язык и доверять друг другу, тут есть разные точки зрения. Согласно одной – да, так и произойдет. С другой точки зрения, наверное, нет, потому что большого доверия у обоих политиков друг к другу никогда не будет.
– Владимир Путин и Реджеп Эрдоган, учитывая их личностные особенности, характеры, взгляды на мир, несмотря на противостояние последних месяцев, могут ли ощущать, может быть, странноватое глубинное родство друг с другом? То, что называется "мы с тобой одной крови" – если мы говорим о них как о политиках, воспринимающих мир через простые эмоции, через систему распознавания, как в авиации, "свой – чужой"?
– Я думаю, что – да. Судя по заявлениям Эрдогана, он всегда уважал Путина и российский президент являлся для него примером для подражания. Эмоционально, судя по тому, что мы знаем об обоих политиках, они, конечно, очень близки друг другу. Они могут найти общий язык. Они похожи во многом, и их политика тоже похожа, – полагает профессор Эмиль Сулейманов.
Президент Реджеп Эрдоган уже 10 раз ранее бывал в России, причем девять визитов он совершил, занимая пост премьер-министра Турции. В 2005 году он 9 мая участвовал в торжественных мероприятиях на Красной площади в Москве по поводу 60-летия Победы в Великой Отечественной войне. 7 февраля 2014 года Эрдоган присутствовал на открытии зимних Олимпийских игр в Сочи – и тогда удостоился благодарности от Владимира Путина за участие турецких фирм в строительстве олимпийских объектов. 23 сентября, в последний раз, Реджеп Эрдоган прилетел в Москву для переговоров по Сирии, а также для участия в совместном с президентом России торжественном открытии Большой соборной мечети.
Русская служба РСЕ/РС
