Еще 4 июля этого года Совет обороны презентовал концепцию реформы правоохранительной системы, содержащую весьма решительные меры. Если вкратце, основной принятый Советом обороны комплекс мер предусматривает изменение структуры ряда правоохранительных органов и сокращение дублирующих друг друга ведомств. В частности, реформы предусматривали ликвидацию Госслужбы по контролю наркотиков (ГСКН) с передачей ее функций в Министерство внутренних дел (МВД) и Министерство здравоохранения. Масштабное изменение структуры ожидало и МВД, в составе которого планировалось создание новых служб. Помимо этих изменений МВД должно было лишиться функций по борьбе с коррупцией и экономическими преступлениями. Аналогичное сокращение коснулось ГКНБ. Эти полномочия передавались ГСБЭП.
Секретарь Совета обороны Темир Джумакадыров 4 июля выражал надежду, что эти реформы позволят снизить коррупцию в органах, улучшат их репутацию и повысят доверие населения к ним. Основной комплекс реформ планировалось осуществить к концу 2016 года.
Но конец года уже не за горами, а президент практически открыто признал, что реформы не состоялись. Во время его выступления на церемонии вручения ключей от квартиры сотрудникам милиции он коснулся недавнего скандала с кражей оружия со складов Погранвойск и дальнейшей их перепродажи, в которой подозреваются служащие ГПС и сотрудник милиции. «В недавнем скандале с продажей автоматов со склада Погранслужбы замешаны завсклад ГПС и милицейский начальник. У МВД раздутый центральный аппарат. Каждый новый министр приходит и вместо реформы работает по накатанной. А в конце концов крайними остаются рядовые сотрудники милиции и погранслужбы, жертвующие жизнями ради родины. Силовики не виноваты. Во всем виноваты крысы, сидящие в складах, и начальники. Надо очищать ряды. Я открыто скажу, если Кашкар (прим. ред. – министр внутренних дел Кашкар Джунушалиев) не может, я сам очищу», - заявил президент.
Кашкар Джунушалиев после назначения на должность в начале лета этого года в первую очередь взялся за борьбу с нечистыми на руку сотрудниками милиции. За короткое время были выявлены и уволены сотрудники, поддерживавшие связь с криминальными группировками. Позже было еще несколько увольнений. Возможно, проводились и другие мероприятия, о которых широкой общественности не известно. Но становится явным, что в обозначенные Советом обороны сроки реформа не уложится. Бывший секретарь Совета безопасности Марат Иманкулов считает, что главная проблема в том, что реформой занимаются непрофессионалы:
- Все так и должно было случиться. Потому что я подхожу к этому вопросу с профессиональной точки зрения. Любой темой должен заниматься профессионал. Сельским хозяйством должен заниматься аграрий, детей учить – учитель. То же самое и с реформой правоохранительных органов. Люди, занимающиеся этой работой, должны знать азы. Они должны хотя бы иметь опыт работы в таких структурах, знать тему изнутри. Ни президент, ни глава Совета обороны, ни другие руководители не работали там ни дня. Я ничего не имею против секретаря Совета обороны, но он не имеет ни дня опыта, а ему поручили реформирование силовых органов. Вот в чем загвоздка. Я заранее знал, что будет такой финал. Надо было собрать профессионалов и создать экспертную группу. Это очень серьезное дело, его наскоком не реформируешь.
Свои взгляды на реформу правоохранительных органов озвучивали и представители гражданского сообщества. В частности, своими взглядами с «Азаттыком» делился координатор союза «За реформы и результат» Тимур Шайхутдинов. Он отмечал, что все предыдущие реформы проваливались из-за того, что никто не контролировал ход реформ, не было индикаторов:
- Процесс закрытый. Комплекс мер, принятый Советом обороны, разрабатывался в непубличном пространстве. Мы говорим, что все последующие этапы – разработка законов, подзаконных актов – должны вестись в открытом режиме. Почему все предыдущие реформы проваливались? Потому что никто не контролировал ход реформ, не было индикаторов. Не были проанализированы результаты, никто с исполнителей не спрашивал.
Важен контроль со стороны, прежде всего, парламента. Что касается содержания, мы говорим о системе управления и кадровой политике МВД. Во многих странах МВД является гражданской структурой. Это политический орган, который дает направление, курс, разрабатывает стратегию, планы и контролирует полицию. Но в полицейские функции министерство не вмешивается. Это делает единый автономный орган, который называется полицией. Подобную систему надо использовать и Кыргызстану. Это позволит полиции с одной стороны быть деполитизированной. А сейчас министр меняется, и вместе с ним меняется практически все руководство, вплоть до районного, даже ГОМов и ПОМов.
Правозащитница Гульгаакы Мамасалиева в свою очередь считает, что реформу стоит начать, прежде всего, с изменения закона об органах внутренних дел:
- Если взять с точки зрения гражданского общества, многие говорят об отсутствии политической воли. Все сравнивают реформу с опытом других стран. В частности, в Грузии была настолько сильной была политическая воля очистить кадры, что почти 100% сотрудников уволили, а потом набрали по конкурсу. У нас же этого не произошло. Об этом говорят и в социальных сетях, в обществе. Во-вторых, многие говорят, что все связано с финансированием. Но я немного против этой позиции. Потому, что за последние десять лет очень много средств вложил Центр ОБСЕ. На них покупали и машины, и технику. Третье – полная зацикленность органов внутренних дел на законе от 1994 года. Этот закон постсоветский и при его анализе, дискуссиях на эту тему, и когда особенно говорим о статусе полиции, а не милиции, выясняется, что документ совершенно не отвечает стандартам. МВД должно быть не карательным, а правоохранительным органом.
Но почему то ни на правительственном уровне, ни на уровне руководства МВД не поднимался вопрос об изменении закона об органах внутренних дел. Если его переписать, там как раз будут устанавливаться четкие критерии отбора сотрудников, ответственность, наказание и так далее, их полномочия и функции. На сегодняшний день закон карательный. Сегодня органы внутренних дел у нас ассоциируются с карательным органом. Отсюда и недоверие к нему среди населения. Когда Совет обороны заявил о реформе, одним из пунктов значилось изменение закона об органах внутренних дел. Когда я услышала, посчитала, что это правильно. Потому, что это специализированный закон. Эта некая инструкция для сотрудников. И пока его не поменять, будет очень сложно изменить поведение сотрудников органов внутренних дел.
В данный момент в Кыргызстане нет даже постоянного правительства, кабинет министров работает в статусе «и.о.». С июля же этого года основные дискуссии велись вокруг внесения изменений в Конституцию и продолжатся, судя по всему, до самого референдума. У парламента свои проблемы, там идет процесс создания коалиции. Реформа правоохранительных органов, хотя и имеет огромное значение для государства, пока на заднем плане. Хотя еще не все сроки реализации комплекса мер вышли, но в то, что основные пункты будут четко выполнены до конца года, верится с трудом.
