Создание в сентябре прошлого года в Казахстане Министерства по делам религий и гражданского общества многие наблюдатели расценили как ответ властей на резонансные события, в частности на вооруженные атаки в Актобе и Алматы, ответственность за которые возложили на так называемых радикалов, «последователей нетрадиционных религиозных течений».
За 12 месяцев своего существования министерство разработало концепцию политики в религиозной сфере и на ее основе — пакет поправок к законодательству. Подготовленные ведомством концепция и законопроект фактически признают на государственном уровне существование проблемы радикализации казахстанцев, и в особенности молодежи. Однако инициируемые властями меры вызывают среди некоторых экспертов опасения по поводу того, что эти шаги породят «новые проблемы».
УГРОЗА ОТ «ДЕСТРУКТИВНЫХ»?
В проекте закона, который недавно представило министерство по делам религий и гражданского общества, впервые дано определение «деструктивным религиозным течениям». Этим словосочетанием казахстанские власти оперируют не первый год, подразумевая течения, которые «не укладываются» в русло поддерживаемого государством направления ислама.
Юридическая дефиниция «деструктивности» в законопроекте выглядит расплывчатой: «деструктивным» называют течение, «представляющее угрозу охраняемым правам и свободам человека и гражданина», которое ведет деятельность, «направленную на ослабление и разрушение нравственных устоев, духовных и культурных ценностей, религиозных чувств и традиций народа».
Верующие во время молитвы в первый день Курбан-айта. Алматы, 1 сентября 2017 года.
В концепции государственной политики говорится, что последователям «деструктивных религиозных течений свойственна высокая степень конфликтности» и что их ценности представляют опасность для светских принципов государства, а культивируемое насаждение радикализма ведет к «расшатыванию единства народа Казахстана» и представляет угрозу стабильности. В этой концепции отмечаются риски «радикализации молодежи, обратившейся к религии, но не сведущей в религиозных учениях, и по этой причине легко подвергаемой деструктивному влиянию».
В качестве ответа на вызовы власти предлагают укреплять светские устои и совершенствовать законодательство.
ЗАПРЕТЫ И ОГРАНИЧЕНИЯ
Правительственный законопроект содержит ряд запретов, которые в том числе касаются религиозной атрибутики и одежды. Пакет поправок содержит также возможность ограничения государством религиозных свобод в случае необходимости «охраны общественности безопасности, порядка, здоровья и морали».
Запрет на «внешние атрибуты, предметы одежды, демонстрирующие принадлежность к деструктивным идеологическим течениям» предложено прописать в нескольких законах. Это законы «О религиозной деятельности и религиозных объединениях», «О культуре», «О рекламе». Наказание за нарушение запрета предусматривают в кодексе об административных правонарушениях — в виде штрафа в 100 месячных расчетных показателей (один МРП равен 2 269 тенге). При повторном нарушении сумму штрафа предлагается увеличить. Проект поправок пока не поступил в парламент, но опубликован на сайте министерства.
О каких внешних атрибутах, которые демонстрируют «нетрадиционность», идет речь, сказать трудно. Вице-министр по делам религий и гражданского общества Абзал Нукенов в прошлом месяце сказал, что власти предлагают запретить «одеяния, которые не позволяют определить лицо человека», добавив, что в целом «этот вопрос еще не решен».
Призыв запретить на уровне закона ношение коротких штанов и бород (которые власти считают проявлением «нетрадиционности» и «несоответствия» казахским традициям) озвучил в апреле этого года президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. На встрече с духовенством он сказал, что «из-за непросвещенности наши молодые люди отпускают бороды и подрезают себе брюки, увеличивается количество казахстанских девушек, которые полностью покрывают себя черными одеяниями».
Исследователь религиозной ситуации, национальной идентичности и советского наследия в Центральной Азии Хелен Тибо, доцент Назарбаев Университета, считает, что запреты и ограничения, позиционируемые как меры по профилактике экстремизма, не будут эффективны.
— В Казахстане не стоит ожидать опасности от людей, которые становятся более религиозными. Скорее опасность появляется, если эти глубоко верующие люди, носящие платки и другие элементы религиозной самоидентификации, ощущают, что их ограничивают. Новый закон [проект] делает так, чтобы люди религиозные чувствовали себя аутсайдерами. Мне кажется, новый закон о религии и эти ограничения могут породить новые проблемы, — говорит Азаттыку Хелен Тибо.
Хелен Тибо, исследователь религиозной ситуации, национальной идентичности и советского наследия в Центральной Азии.
Бывший председатель КНБ Нартай Дутбаев, комментируя в прошлом году создание министерства по делам религий и гражданского общества (в августе 2017 года он был приговорен к семи с половиной годам тюрьмы по обвинению в разглашении госсекретов), говорил, что «закручивание гаек» и ужесточение законодательства способны загнать в тупик. «Если оно [министерство] будет работать в направлении того, чтобы ужесточать режим в отношении религиозных объединений, то, я думаю, это будет очередной неуспех», — сказал в сентябре 2016 года Дутбаев.
«СОЗДАНИЕ ЕДИНСТВА» ДЛЯ НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ ЭКСТРЕМИЗМА
Концепция госполитики в религиозной сфере перечисляет среди факторов уязвимости молодежи перед идеологией деструктивных течений «наличие социально-экономических проблем, чувство социальной несправедливости, отсутствие жизненного опыта, низкое критическое восприятие».
Психолог и психотерапевт Айгуль Дюсембаева, работающая с молодежью много лет, оценивает молодое поколение Казахстана как «легкую добычу» для экстремистов:
Айгуль Дюсембекова, психолог и психотерапевт.
— На фоне экономических и политических кризисов во многих семьях меняется в худшую сторону психологический климат, родители вынуждены много работать, чтобы обеспечить семью. У них не остается ни сил, ни времени для общения с детьми. Если родители эмоционально неустойчивы, психологически незрелы, дома нет душевного тепла, дети начинают искать опору и поддержку вне семьи. Религиозные группы, в том числе экстремистские, используют систему манипуляций для привлечения молодежи: приглашают на чаепития, проводят доверительные беседы, помогают материально, говорят, что теперь у тебя есть новая «семья», ты можешь на нас рассчитывать. Подросток настолько благодарен и доверяет своим новым «друзьям», что готов сделать для них многое, в том числе отречься от своей собственной семьи, пойти на противоправные действия.
Казахстанский психолог считает, что влиянию экстремистов больше подвержены выходцы из социально неблагополучных семей, сталкивавшиеся с насилием и зависимостью родителей от пагубных привычек.
Некоторые западные эксперты отвергают прямую связь между социальной неустроенностью и подверженностью радикализации. Болгарский исследователь Татяна Дронзина, изучавшая тему выехавших в Сирию и примкнувших к экстремистским группировкам казахстанцев, ранее говорила Азаттыку, что почва для распространения экстремизма и терроризма появляется там, где «старые ценности распадаются, а новые еще не оформились». «Казахстанское общество именно такое», — считает Дронзина.
По словам исследователя Хелен Тибо, в основном радикализуются люди, которые чувствуют себя в какой-либо степени изолированными от остального общества. Также в группе риска те, кто испытывают ограничения их возможностей и свобод, которые, в свою очередь, обостряют их чувство несправедливости социума. Эти факторы, по мнению эксперта, влияют на радикализацию больше, чем степень религиозности, образованности и уровень социального статуса.
— В странах Центральной Азии, в том числе в Казахстане, многие исследования приходят к выводу, что маргинализация является основной причиной экстремизма. Я считаю, что наравне с этим есть еще чувство отстраненности от массы. Люди чувствуют, что у них ограничены их возможности и свободы в стране. И это необязательно бедность. В Казахстане, скорее всего, экстремизм будет иметь политический и социальный окрас для организующих, нежели религиозный, — говорит исследователь вопросов религии в центральноазиатских странах Хелен Тибо.
Эксперт Хелен Тибо отмечает, что на путь радикализма редко вступают люди, которые чувствуют себя частью большого общества, в котором не ограничивают права и свободы. «Один из методов не допустить распространения экстремизма — это создавать социальное единство в обществе», — резюмирует она.
