Юристы пожаловались, что на входе в здание их обыскивают, а стражи порядка изымают у них телефоны и другие личные предметы.
Адвокаты объясняют, что эти действия препятствуют процессу защиты прав их клиентов, а также предупреждению пыток. В свою очередь Министерство внутренних дел (МВД) приводит свои доводы.
Адвокаты, которые сами не могут защитить свои же права
Недовольство юристов страны первой озвучила Коллегия адвокатов города Оша. В частности, объединение пожаловалось на действия милиции в Генеральную прокуратуру, но из-за отсутствия реакции адвокаты вынуждены были выступить в СМИ.
Председатель Ошской городской адвокатуры Замирбек Адигинеев рассказал подробности:
– На основании приказа МВД от 24 апреля 2020 года при входе в следственное учреждение милиционеры полностью изымают у посетителей, в том числе и адвокатов, сумки, телефоны, а также аудио- и видеозаписывающие устройства. Объясняют они это защитой стратегических объектов и необходимостью соблюдения тайны следствия. Но эти ограничения являются грубым нарушением закона. В связи с этим мы обратились в Генпрокуратуру, которая является органом по надзору за соблюдением законов, и попросили принять меры относительно противоречащего законодательству приказа. Но Ошская городская прокуратура ограничилась тем, что… посоветовала «обратиться в суд».
Адвокат пояснил, что эти меры они сначала связывали с действием режима чрезвычайного положения (ЧП), который длился в КР с 25 марта по 11 мая. Но когда эти ограничения продолжили применять, несмотря на отмену ЧП, выяснилось, что меры были введены специальным приказом МВД.
По мнению Замирбека Адигинеева, изъятие личных вещей адвокатов противоречит Закону «Об адвокатуре КР и адвокатской деятельности»:
– Согласно пункту 4 статьи 29 данного закона «проникновение в жилище или рабочее помещение адвоката, в используемый им транспорт, производство в них осмотра, обыска, выемки, личный досмотр или личный обыск адвоката, наложение ареста на его имущество, осмотр и выемка его почтово-телеграфной корреспонденции, прослушивание его телефонных и других переговоров, привод, задержание и арест адвоката могут производиться не иначе как по судебному акту». А нас каждый раз при посещении следственного учреждения обыскивают, осматривают и изымают наши личные вещи. Но ведь адвокат должен делать свою работу, встречаться со своим подзащитным, записывать что-то и фиксировать. Поэтому ему и нужны необходимые устройства, которые вообще-то являются его собственностью. Но МВД хочет обращаться с адвокатами так же, как с обвиняемыми. Хотя эти ограничения противоречат как Уголовно-процессуальному, так и Уголовному кодексам. Подобных абсурдных вещей нет ни в одной стране мира. Это к тому же создает препятствия для предотвращения пыток и защиты прав человека.
Приказ, о котором идет речь, подписал заместитель министра внутренних дел Памир Асанов. Получить от него комментарий по этому поводу не удалось.
От лица МВД пояснения дал руководитель пресс-службы ведомства Бакыт Сейитов:
– У адвокатов есть свои права и обязанности по защите прав преступников и подозреваемых. В частности, при входе в следственное учреждение они принимают обязательства по ознакомлению с уголовным делом и соблюдению тайны следствия. Но были зарегистрированы некоторые факты, когда с применением фото и аудиозаписи, с помощью телефонов они фиксировали материалы, относящиеся к уголовному делу, а потом распространяли их. В связи с этим в рамках закона было принято такое решение. Для защиты прав подозреваемого адвокаты имеют право ознакомиться с материалами уголовного дела. К тому же нет никаких препятствий, чтобы они проносили бумагу и ручки. Но кто даст гарантию, что в сумке не может быть спрятан телефон, поэтому эти вещи они должны оставлять на входе, если хотят пройти внутрь.
При этом Бакыт Сейитов не привел конкретных примеров, когда фиксировались случаи, когда адвокаты «фиксировали материалы, относящиеся к уголовному делу, а потом распространяли их».
Если вспомнить известные общественности кейсы, то в конце 2019 года в Интернете была обнародована копия протокола очной ставки по делу о незаконном досрочном освобождении криминального авторитета Азиза Батукаева между бывшим вице-премьер-министром Шамилем Атахановым и экс-главой государства Алмазбеком Атамбаевым. Но кто распространил этот документ, так и осталось неизвестным.
Помимо этого есть и другие случаи, когда в Сети появляются фотографии, видеозаписи или показания подозреваемых, без указания их имен. Среди этих сообщений встречаются и такие, где говорится о мерах, принятых в отношении милиционеров. В связи с этим адвокаты говорят, что если все это делается для соблюдения тайны следствия, тогда и милиционеры-следователи должны входить в здание следственного учреждения без телефонов.
«Стало слишком много ограничений»
Несмотря на то, что органы прокуратуры дали общий ответ Адвокатуре, мы попытались обратиться в Генпрокуратуру и получить комментарий по этому поводу.
Прокурор отдела по связям с общественностью главного надзорного органа Эрмек Асанов заявил «Азаттыку» следующее:
– В Генпрокуратуру обращения по этому поводу не поступало, но было подано такое заявление в Ошскую городскую прокуратуру. Ответ был вручен лично Замирбеку Адигинееву. В этом ответе ему было указано на необходимость соблюдения тайны следствия и предложены пути решения проблемы.
Недовольства ограничениями в ходе следствия и во время судебных процессов, связанные с распространением COVID-19 в Кыргызстане, были и до этого. В частности, больше всего нареканий высказывалось по поводу политических и резонансных дел, когда не допускалось участие адвокатов или рассмотрение в суде затягивалось.
А введение еще одного, дополнительного, ограничения еще больше обеспокоило юристов. Адвокат Нурбек Токтакунов раскритиковал введение такого большого перечня запретительных мер:
– Такие правила применялись в ГКНБ. При входе в здание у тебя отбирали все: телефоны, личные вещи и так далее. И если что-то внутри здания случится, то адвокат просто-напросто не сможет связаться ни с кем - из-за отсутствия мобильного аппарата. Получается, что адвокат оказывается в тех же условиях заключения, как и его подзащитный. Ограничения, действующие как при входе в здание ГКНБ, так и в следственных учреждениях МВД – это незаконные решения. Каждый раз вводя вот такие правила, они объясняют это секретностью, тайной следствия. Но они не должны нарушать неприкосновенность адвоката. Если он нарушил закон, тогда его, конечно, надо привлечь к ответственности. Но вот поголовно всех подавлять - это неправильно. И в по-настоящему демократической стране подобные ограничения недопустимы. К сожалению, в последнее время у нас, ссылаясь на эпидемию COVID-19, стали вводить различные ограничения в каких-то сферах, в том числе в области защиты прав человека. И такая тенденция только усиливается.
В Кыргызстане помимо препон для работы адвокатов есть обеспокоенность и давлением, которое на них оказывается. В конце 2019 года правовая клиника «Адилет» распространила заявление по поводу того, что адвокатов вызывают на допросы, что они подвергаются запугиванию. В «Адилете» раскритиковали усиление давления на юристов со стороны правоохранительных органов.
Неправительственная организация отметила, что подобная тенденция приведет к полному подавлению института адвокатуры по стороны правоохранительных органов, что негативно скажется на судьбе тысяч граждан.Поводом для этого заявления стал вызов на допросы в Военную прокуратуру юристов Сергея Слесарева и Замира Жоошева, защищающих интересы бывшего президента Алмазбека Атамбаева, а также Бакытбека Автандил уулу, адвоката бывшего телохранителя главы государства Каната Сагымбаева.
По официальным данным, в Кыргызстане трудится более двух тысяч адвокатов.
NO
Перевод с кыргызского. Оригинал статьи здесь.
