Почему раскрытие коррупционных схем журналистами-расследователями вызвало такую реакцию? Кто заинтересован в манипулировании общественным мнением? На эти и другие вопросы в интервью «Азаттыку» ответил предприниматель, активист Данияр Аманалиев.
«Азаттык»: В прошлом году и в конце позапрошлого в Бишкеке проходили акции «REакция». Участники митинга требовали привлечения к ответственности известных чиновников, которые были «героями» журналистских расследований. Вы тоже, как человек с активной гражданской позицией, принимали участие. По вашему мнению, достигли ли своих целей «Реакции»?
Данияр Аманалиев: Я думаю, что у каждого человека, который шел участвовать в тех митингах, были разные цели в голове, поэтому очень трудно назвать две-три цели митинга. Там звучали определенные цели, в том числе и посадка в тюрьму определенных коррупционеров. Но я думаю, что причина, почему я пошел на эти митинги была в том, что они были очень важным прецедентом.
Чего нам не хватает в Кыргызстане? Вовлеченности граждан в управление страной. У нас многие граждане думают, что голосование – это та точка, где мы участвуем, а дальше должны действовать они. По факту получается, что они хорошие до того момента пока мы голосуем. Они встречаются с избирателями, они рекламируются, думают над программой, они искренне обсуждают, брейнстормят, как они могут изменить ситуацию в стране. Но после того, как они приходят к власти, продолжают ли они в таком темпе работать и продолжают ли они в таком темпе встречаться с избирателями и придумывать, какую пользу принести стране – это, наверное, с меньшей интенсивностью происходит. Поэтому митинги «Реакция» были суперважны, потому что туда пошли граждане, которые не рвались во власть. Это митинг совершенно другого характера.
Потому что основная часть митингов организовывается политическими партиями, которые тоже стремятся к власти и у человека со стороны всегда есть вопрос: Они сейчас выходят и митингуют и борются за власть или за то, чтобы страна действительно жила лучше? Потому что у нас после каждой революции к власти приходили люди, которые были оппозицией предыдущей власти. Становились ли они воплощением мечт народа или они продолжали линию, которая была до них? Мне кажется сейчас уже ясно: в большинстве случаев, кроме Розы Исаковны, мне кажется, мы имели очень печальный опыт.
Классно, что граждане выходили. Если бы тогда власть прислушалась к этим митингам, сейчас мы не наблюдали бы, как самые активные участники этих митингов пошли во власть. Я думаю, что многим этого на надо было вообще. Они не выходили, чтобы потом стать политиками, участвовать в выборах, выходить из бизнеса. Тот факт, что власть плохо прислушивалась, вынудила этих людей идти дальше. И как мне кажется, нам всем надо делать вывод о том, что если власть не прислушивается, это никак не останавливает недовольство, никак не останавливает ропот, никак не останавливает желание людей бороться против несправедливости. Но если власть не хочет разговаривать с народом, народ идет власть. И это парадокс: вроде бы власть не хочет конкуренции, но сама ее создает, когда не прислушивается.
«Азаттык»: Но есть и другие митинги. Несколько недель назад состоялся массовый митинг с требованием закрыть некоторые СМИ и усилить контроль над неправительственными организациями. Почему указывание власти на коррупционные схемы со стороны журналистов-расследователей, представителей гражданского общества вызывает такую реакцию определенной части общества?
Данияр Аманалиев: Почему больше миллиона человек проголосовали за три партии в октябре? По тем же самым причинам. Мы же понимаем, что, к сожалению, мы сейчас проживаем один из самых тяжелых экономических периодов в истории страны. Люди пережили ковид, потратили очень много своих сбережений, в том числе наши мигранты. Ужас прошлого года заключался в том, что мигранты почти половину года не имели возможность работать. Но они отправили на родину столько же денег, что и год назад. Это значит, что они тратили деньги, которых у них не было. Как минимум все свои сбережения они отправили родне. И всем очень тяжело. И в этот момент всегда находятся люди, которые пользуются уязвимостью людей. Мне очень жаль и мне очень тяжело винить людей, которые за какие-то деньги были готовы отдавать голоса в октябре. Но если тогда у нас больше миллиона человек были готовы так поступать, почему мы ожидаем, что сейчас никто не готов за деньги исполнять какие-то другие вещи.
Полная версия интервью
