Работающий в одной из международных организаций 41-летний Болеслав (имя изменено – прим. ред.) последние восемь месяцев живет в Германии. С ним мы встретились в Бишкеке. В столицу Кыргызстана он приехал по работе.
Наш герой работал в одном из университетов родного Харькова, где он родился и вырос. Сейчас Болеслав воспитывает двух дочерей.
Он признается, что тот день, 24 февраля, когда Россия напала на Украину, до сих пор стоит у него перед глазами:
– Машинально проснулся где-то в 4, полпятого. Хотел Интернет включить, посмотреть какую-то информацию. А он не работает. Через минут 10-15 на горизонте взрывы: самолет бомбил военную часть, которая неподалеку находилась... Паника сумасшедшая, не знаем, что делать. Все говорили, что такое может быть, но никто до конца не верил. Мы не могли даже предположить, что такое может быть. Хотели в этот же день выехать, но были большие очереди везде… Остались у родителей за городом, и видели, как эти колонны танков приближаются. Потом начались бомбежки… Были постоянные обстрелы. Продукты питания сразу исчезли, электричество периодически пропадало… Один из корпусов университета, где я работал, разбомбили.
Болеслав по профессии экономист. По его дрожащим губам и навернувшимся на глаза слезам было понятно, что ему тяжело говорить о том, чему подверглась его страна.
В первые дни нападения российской армии Болеславу пришлось прятаться в подвале дома родителей, которые жили недалеко от Харькова. Он говорит, что те две недели показались ему вечностью:
‒ Тяжело было первую неделю: осознавать, что ты сидишь в подвале. Полная безысходность, ты не знаешь, что будет завтра с тобой, с детьми. Вот это было самое тяжелое. Сейчас немного легче, но опять же хочется, чтобы все это прекратилось… Младшей 5 лет, она до сих пор вспоминает, что нужно прятаться от бомб. Говорит: пока бомбы не прекратятся, мы домой не вернемся. Старшая, ей 16 лет, тоже все понимает, она общается со своими одноклассниками [в Харькове]. Хотят встретить следующее 1 сентября вместе... Но будет-не будет – мы не знаем этого…
Когда Болеслав понял, что война закончится не скоро, он вместе с супругой и двумя детьми, а также с больной матерью, сестрой и двумя ее детьми решил покинуть родные места. Мужчина признается, что на тот момент не видел другого варианта сохранения своей и жизни родных.
Сначала наш герой и его близкие три дня добирались до города Львов, на западе Украины, а потом отправились в Польшу, где пробыли три месяца.
Знание иностранных языков помогло Болеславу добраться до Германии. Там он устроился на работу в одну из международных организаций, а его дочери - в школу. Он поддерживает связь с друзьями и родственниками, которые остались в Харькове, и надеется, что сможет вернуться на родину, когда там воцарится мир:
‒ 6 марта, понимая, что ситуация ухудшается и никакой перспективы, нашли, где заправить автомобиль, и в 7 утра [выехали]. Они (российская армия – прим. ред.) обычно начинали обстрелы около половины двенадцатого… А в Польше не ожидали – представляете, проезжаете границу, а там обычные люди с чаем стоят, конфеты, еда, ночлег… Нам присвоили номер, мы могли работать, дети могли ходить в школу. В принципе права были те же, что и у граждан Польши. Но там было сложно устроиться на работу, а в Германии было больше возможностей, я знал язык и там у меня были знакомые… Где-то около восьми месяцев работаю, представляют бесплатное жилье – мы живем у спонсоров, которым правительство платит деньги за коммунальные услуги, мы живем у них. Дети ходят в школу… Харьков на 80% был русскоязычным городом, то есть в быту практически все говорят на русском. Говорили. Сейчас это кардинально меняется, и отношение к северному соседу тоже поменялось. Не ожидали. Очень обидно, потому что у кого-то родственники там есть, друзья… Мы не понимаем до сих пор: почему и за что? Все причины, которые были озвучены, они надуманные.
«Не уеду из Киева»
26-летняя киевлянка Ева приехала в Бишкек на две недели.
Ее дом находится на левом берегу Днепра, неподалеку от местной ТЭЦ, из-за чего во время бомбардировок российской армии там часто падают ракеты:
‒ 24 февраля я не слышала, как началась война, я спала. Мне позвонила где-то в половине седьмого утра моя двоюродная сестра, которая находилась в Харькове, и сказала, что началась война. Мы не понимали, что это. Страшно было, тем более в Киеве я одна живу, на 24 этаже. Но рюкзак у меня был готов – с документами, я где-то за две-три недели [до этих событий] собрала его. На всякий случай… У нас новый жилой комплекс, где я живу, там 200 квартир. В начале войны там выехали почти все, где-то квартир 30 осталось. Ну, заселенных людьми...
Как оказалось, многие жители многоэтажки, где живет Ева, летом вернулись в свои дома.
Сама Ева сейчас работает волонтером. В Бишкеке она оказалась благодаря организации, с которой сотрудничает. Там решили предложить девушке, на глазах у которой уже год разворачиваются ужасные события, на пару недель съездить в командировку в Бишкек, совместив это с отдыхом:
‒ У меня родители в Харькове находятся… Я съездила туда в сентябре. Папа не разрешал к ним приезжать, проплакала всю дорогу до самого дома. Я не была дома восемь месяцев, и все это время не видела родителей… На момент начала войны у меня была открытая виза в Великобританию, то есть я могла спокойно выехать. Папа заставлял меня, чтобы я выехала, да и до сих пор заставляет. Но я не хочу… Я приняла для себя решение с начала войны, что буду оставаться в Украине, в Киеве, и никуда уезжать не буду… Но первые месяцы я, конечно, плакала почти из-за всего. Было страшно, непонятно, за родных переживаешь постоянно.
В Киеве, где живет Ева, только недавно начала восстанавливаться жизнь. На дорогах стали появляться привычные пробки, заработали кафе и рестораны:
‒ У нас все приспособились – купили генераторы, [используют их] когда свет выключают: супермаркеты, кафе. В основном все работают. Единственная проблема – комендантский час есть, до 11 часов все работает, и уличное освещение выключают… Свет много выключают, все равно мы успеваем под это подстраиваться – под графики отключения света. Успеваем и постирать, и поработать, и все-все-все. Это привносит определенные неудобства, но постепенно привыкаем... Война выявила многие скрытые качества людей: и хорошие, и плохие. Многих сплотила. Как-то все прояснила…
Отец Евы – медицинский работник, он уже год работает в Харькове. Девушка признается, что эта война осталась кровоточащей раной в ее сердце:
‒ Вот у меня организм перестал чувство голода распознавать, оно отсутствует. При росте 175 сантиметров я вешу 50 килограммов... Сейчас стараюсь восстановить организм, наладить питание... Но это больно, осталась какая-то глухая боль. Не знаю, можно такое говорить или нет, но ‒ действительно, ненависть. Из-за того, что столько всего и поломали, и разрушили, и... Зверств очень много было.
С февраля 2022 года более 8 млн украинцев стали вынужденными беженцами, которым пришлось покинуть свою страну. По данным ООН, около 3 млн из них перебрались в Россию, 1 млн - в Германию, а остальные - в Польшу, Испанию, Румынию, Великобританию и Молдову. Некоторые из них не смогли адаптироваться на чужбине и из-за незнания языка, безработицы вернулись в Украину.
Российское вооруженное вторжение в Украину началось 24 февраля 2022 года. За прошедший год тысячи украинцев стали жертвами атак и бомбардировок российской армии.
Вооруженные силы Украины 5 февраля сообщили, что потери российской армии составили 131 290 человек. Минобороны РФ в последний раз информацию о потерях предоставляло в сентябре прошлого года, заявив, что они на тот момент составили 5937 военнослужащих.
NO
Адаптированный перевод с кыргызского. Оригинал здесь.
Форум Facebook