В Махачкале в ходе спецоперации был убит Дмитрий Соколов, муж смертницы Наиды Асияловой, совершившей самоподрыв в рейсовом автобусе в городе Волгоград 21 октября 2013 года.
Это не первый случай, когда этнические русские, принявшие ислам, встают на путь джихада на Северном Кавказе. О феномене русских мусульман и причинах их участия в северокавказском вооруженном сопротивлении мы поговорили с Максимом Байдаком, известным как Салман Север, одним из лидеров "Национальной организации русских мусульман (НОРМ)".
Салман Север – а он предпочитает, чтобы его называли именно так – сейчас укрывается за пределами России. Российские правоохранительные органы объявили его в розыск по статье 205, часть 2 УК РФ (Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма), за публикацию статьи о принятии ислама приморскими партизанами. Мне удалось связаться с Салманом по скайпу и задать ему несколько вопросов о русских мусульманах.
– Салман, вы не могли бы рассказать о феномене русских мусульман, описать, так сказать, психотип современного русского мусульманина. Кто эти люди?
– Я думаю, что психотип русского мусульманина, который находит себе отдушину или выход в участии в вооруженных формированиях, парамилитарес – это русский парень, который отчужден от власти, от русской мифологемы в силу того, что он принимает ислам и воспринимается русским большинством, русским обществом как предатель, который не имеет никаких шансов адаптироваться, стать другим русским, альтернативным русским. Сегодня надо еще поискать более отчужденную от власти и непримиримую к ней страту, чем русский мусульманин. Потому что сам русский социум, сама русская власть таким образом ставит вопрос, что русский мусульманин априори является террористом, экстремистом, национал-предателем, группой риска, и от него нужно ожидать какой-либо выходки. Вот эта установка, которой напитан русский менталитет, которой напитана официальная русская исламофобия, и выталкивает этих людей, становящихся резко ненужными, отягощенных комплексом предателя, туда, где они могут быть полезны, применимы и нужны.
Русские мусульмане, которым отказывают в праве быть своими сами же русские, находят себе применение в действиях незаконных вооруженных формирований, потому что там этот ресурс ценится. Надо отметить, что преимущественно – par exellence – русские мусульмане исповедуют салафитскую трактовку ислама, и это мейнстрим вооруженного подполья на Северном Кавказе: когда человек со славянскими именем и фамилией приходит в незаконные вооруженные формирования, он является ценным ресурсом, потому что его диверсионную и тактическую ценность переоценить сложно. Я думаю, что та ненависть, которую продуцируют российские СМИ в отношении принятия русскими ислама, создает такой энергофон, который и подталкивает людей, интересующихся исламом, – русских интересантов, – именно к милитаризованной, воинственной форме ислама. То есть еще на подступах к принятию ислама многие русские ребята оказываются горячими симпатизантами кавказских подпольных процессов.
– А почему именно ислам сегодня предоставляет возможности для вооруженной борьбы с несправедливостью, и почему не дает таких же возможностей христианство?
– Мы можем серьезно говорить, что существует какой-то потенциал революционного действия, заложенный в катакомбной христианской деноминации, но общее состояние христианской церкви в стане казенного православия, ставшего сегодня фактически парагосударственным образованием, не дает воли к сопротивлению, а фактически подавляет ее. Состояние случки христианской православной церкви Московской патриархии с режимом, к которому многие русские имеют большие претензии, автоматически отталкивает русскую пассионарную ищущую молодежь, отличающуюся известной тягой к богоискательству, от церкви. Сказать, что сегодня в мире религиозных процессов есть какая-то другая сила, способная дать альтернативу действиям, помимо ислама, для такого рода молодежи, я не берусь. Это видно ищущей молодежи. Она видит, кто сегодня олицетворяет пояс тотального сопротивления несправедливости. Она видит, кто является слугами вот этого молоха несправедливости. К сожалению, одним из прислужников стала та церковная организация РПЦ, которую сегодня мы имеем.
– Салман, каковы тенденции? Сократится или уменьшится количество русских, принявших ислам?
– Я не готов говорить о проценте тех, кто пойдет по пути вооруженного сопротивления, но надо понимать, что русский ислам как явление состоялся, что это удел или выбор отдельных богоискателей одиночек. Это уже состоявшийся феномен. Это повод для серьезных социально-демографических исследований. Нет никаких предпосылок ожидать или сокращения, или прекращения, или уменьшения исламизации русских, но надо сказать, что в последние годы проявилась новая тенденция: ислам становится все более популярным мировоззренческим выбором представителей радикальных русских субкультур, в том числе и политических субкультур. Учитывая центробежные процессы в самом русском социуме, а именно появление новых русских идентичностей: сибиряков, которые мечтают о независимой вольной Сибири, ингерманландцев. Эти среды, будучи запитаны исламом, возможно, будут давать новые очаги сепаратизма, которого опасается российская власть. Если в этих новом русском мультитюде русского сопротивления будет заметен голос русских мусульман, то можно будет говорить о расширении географии русского исламского сопротивления, о переориентировании масс русских мусульман с кавказского сектора на внутрироссийское направление, потому что уже существует немало антироссийски настроенных мусульман в Карелии, Сибири, на Дальнем Востоке и в других очагах потенциального декаданса российского государства.
Магомед Ториев, Грузинская служба РСЕ/РС
Это не первый случай, когда этнические русские, принявшие ислам, встают на путь джихада на Северном Кавказе. О феномене русских мусульман и причинах их участия в северокавказском вооруженном сопротивлении мы поговорили с Максимом Байдаком, известным как Салман Север, одним из лидеров "Национальной организации русских мусульман (НОРМ)".
Салман Север – а он предпочитает, чтобы его называли именно так – сейчас укрывается за пределами России. Российские правоохранительные органы объявили его в розыск по статье 205, часть 2 УК РФ (Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма), за публикацию статьи о принятии ислама приморскими партизанами. Мне удалось связаться с Салманом по скайпу и задать ему несколько вопросов о русских мусульманах.
– Салман, вы не могли бы рассказать о феномене русских мусульман, описать, так сказать, психотип современного русского мусульманина. Кто эти люди?
– Я думаю, что психотип русского мусульманина, который находит себе отдушину или выход в участии в вооруженных формированиях, парамилитарес – это русский парень, который отчужден от власти, от русской мифологемы в силу того, что он принимает ислам и воспринимается русским большинством, русским обществом как предатель, который не имеет никаких шансов адаптироваться, стать другим русским, альтернативным русским. Сегодня надо еще поискать более отчужденную от власти и непримиримую к ней страту, чем русский мусульманин. Потому что сам русский социум, сама русская власть таким образом ставит вопрос, что русский мусульманин априори является террористом, экстремистом, национал-предателем, группой риска, и от него нужно ожидать какой-либо выходки. Вот эта установка, которой напитан русский менталитет, которой напитана официальная русская исламофобия, и выталкивает этих людей, становящихся резко ненужными, отягощенных комплексом предателя, туда, где они могут быть полезны, применимы и нужны.
Русские мусульмане, которым отказывают в праве быть своими сами же русские, находят себе применение в действиях незаконных вооруженных формирований, потому что там этот ресурс ценится. Надо отметить, что преимущественно – par exellence – русские мусульмане исповедуют салафитскую трактовку ислама, и это мейнстрим вооруженного подполья на Северном Кавказе: когда человек со славянскими именем и фамилией приходит в незаконные вооруженные формирования, он является ценным ресурсом, потому что его диверсионную и тактическую ценность переоценить сложно. Я думаю, что та ненависть, которую продуцируют российские СМИ в отношении принятия русскими ислама, создает такой энергофон, который и подталкивает людей, интересующихся исламом, – русских интересантов, – именно к милитаризованной, воинственной форме ислама. То есть еще на подступах к принятию ислама многие русские ребята оказываются горячими симпатизантами кавказских подпольных процессов.
– А почему именно ислам сегодня предоставляет возможности для вооруженной борьбы с несправедливостью, и почему не дает таких же возможностей христианство?
– Мы можем серьезно говорить, что существует какой-то потенциал революционного действия, заложенный в катакомбной христианской деноминации, но общее состояние христианской церкви в стане казенного православия, ставшего сегодня фактически парагосударственным образованием, не дает воли к сопротивлению, а фактически подавляет ее. Состояние случки христианской православной церкви Московской патриархии с режимом, к которому многие русские имеют большие претензии, автоматически отталкивает русскую пассионарную ищущую молодежь, отличающуюся известной тягой к богоискательству, от церкви. Сказать, что сегодня в мире религиозных процессов есть какая-то другая сила, способная дать альтернативу действиям, помимо ислама, для такого рода молодежи, я не берусь. Это видно ищущей молодежи. Она видит, кто сегодня олицетворяет пояс тотального сопротивления несправедливости. Она видит, кто является слугами вот этого молоха несправедливости. К сожалению, одним из прислужников стала та церковная организация РПЦ, которую сегодня мы имеем.
– Салман, каковы тенденции? Сократится или уменьшится количество русских, принявших ислам?
– Я не готов говорить о проценте тех, кто пойдет по пути вооруженного сопротивления, но надо понимать, что русский ислам как явление состоялся, что это удел или выбор отдельных богоискателей одиночек. Это уже состоявшийся феномен. Это повод для серьезных социально-демографических исследований. Нет никаких предпосылок ожидать или сокращения, или прекращения, или уменьшения исламизации русских, но надо сказать, что в последние годы проявилась новая тенденция: ислам становится все более популярным мировоззренческим выбором представителей радикальных русских субкультур, в том числе и политических субкультур. Учитывая центробежные процессы в самом русском социуме, а именно появление новых русских идентичностей: сибиряков, которые мечтают о независимой вольной Сибири, ингерманландцев. Эти среды, будучи запитаны исламом, возможно, будут давать новые очаги сепаратизма, которого опасается российская власть. Если в этих новом русском мультитюде русского сопротивления будет заметен голос русских мусульман, то можно будет говорить о расширении географии русского исламского сопротивления, о переориентировании масс русских мусульман с кавказского сектора на внутрироссийское направление, потому что уже существует немало антироссийски настроенных мусульман в Карелии, Сибири, на Дальнем Востоке и в других очагах потенциального декаданса российского государства.
Магомед Ториев, Грузинская служба РСЕ/РС
