В 1964 году в Ош приехала большая делегация кинематографистов из Москвы, среди них было много известных актеров, режиссеров. Но внимание всех приковал к себе Чингиз Айтматов, стрелой взлетевший в те годы на небосклон славы в СССР. В маленьком провинциальном городке приезд именитой, яркой столичной делегации с таким большим числом популярных советских артистов был неординарным, крупным событием.
Стояла жаркая весна, зной дневного солнца не могла погасить и вечерняя прохлада. Атмосферу вечера сильно подогревало и тепло сердец местных людей, они буквально облепили кинотеатр и изнутри, и снаружи, жадно внимая каждому слову гостей. Телевизоры только входили в нашу жизнь, их становилось все больше, но увидеть своими глазами любимых актеров – в этих краях событие это было невиданное. В кинотеатре «Космос», куда набилось столько народу, что все стояли вдоль стен, ни зайти - ни пройти, после шумного представления каждого гостя ( каждому доставались овации и нескончаемые аплодисменты) гостей приветствовали стихами и мы, пионеры города. В толпе, хлынувшей к артистам, автограф на клочке бумаги получила и я. Эту маленькую бумажку с подписью нашего именитого земляка я пронесла более четырех десятилетий. Так состоялась моя первая встреча с Чингизом Айтматовым.
Позже, в классе девятом, получив призовое место в областном конкурсе чтецов, я приехала в Бишкек, читала со сцены отрывок Толгонай из «Материнского поля». Потом на протяжении всей моей жизни, было много книг, встреч и выступлений, премьер кинокартин и спектаклей Чингиза Айтматова. Все мы в той большой стране с нетерпением ждали, читали взапой, горячо обсуждали его книги, гордились им и едва ли замечали, что он поднял нас, кыргызов на общепланетарный уровень, ввел в мировой цивилизационный контекст. Высота и мощь писателя были в том, что он стал визитной карточкой не только маленького Кыргызстана, всей Центральной Азии, но и всего бывшего СССР, одной из супердержав ХХ века. Горькую досаду хранят поклонники Айтматова из-за того, что ему не была присуждена Нобелевская премия. Но ведь правда и то, что по популярности, глубине воздействия на людей с Айтматовым в прошлом веке поспорить могут немногие, да и они тоже не являются лауреатами Нобеля. Его книги принадлежат золотому фонду мировой литературы, в них – жизнь, суть, характер одного из древних народов Азии, наши мысли, сомнения и досады, порывы и разочарования, наша высота и точки роста.
Все прошедшие 20 лет мы были целиком заняты тем, чтобы выжить, приспособиться к новым условиям. Став суверенным государством, в пределах своей красивой, богатой природными ресурсами страны, но со слабой экономикой, турбулентным социально-политическим развитием, мы все отчетливее осознаем, что духовный ресурс народа не менее важен для развития молодого государства, особенно для его будущего. Годы жизни без Айтматова все отчетливее обнажают эту истину.
Чингиз Торекулович – крупнейший мыслитель 20 века, он положил на страницы своих книг важнейшие события череды времен и перемен в жизни своего и других народов: шествие кыргызов с берегов Енисея на юг, вглубь гор, битвы Чингиз-хана и других отважных воинов степей, приход советской власти в кыргызские горы, Великую Отечественную войну, коллективизацию, годы сталинских репрессий, поднятие целины, борьбу против авторитаризма, начиная с 60-х годов, обостряющиеся экопроблемы планеты. Он один из первых, кто открыто бросил вызов громадной идеологической машине авторитарного строя, противостоял местным интригам. Добро, правда, порыв к истине, сильные герои, от которых шел жар справедливости, устремленности к свободе духа, защите слабых, обездоленных: каждая его книга – манифест силы разума, добра.
Поездив по свету, убеждаешься, что страны притягивают к себе древними и настоящими памятниками зодчества. Немало совершается религиозного паломничества по святым местам, едут куда-то на край света посмотреть извержение лавы или вечные льды бескрайних океанов. В Россию ездят и для того, чтобы побродить по Ясной Поляне, В Лондон, чтобы походить по улицам и вдоль пивных, где действовал Шерлок Холмс, в Провансе желают поездить по дорогам, по которым мчался Хемингуэй или добраться до мест, где жили Ван Гог, Сезанн. Что-то должно тянуть тебя в ту страну, к которой ты прикоснулся через книгу, почувствовал условия и характер жизни народа: надо съездить туда, чтобы проникнуть глубже, познать ту культуру, которая тебя зацепила, приковала к себе твою душу, сердце, мечты.
Безусловно, Айтматов и герои его книг – магнит огромной вселенской силы и сегодня и на многие лета вперед. Его герои – это наши сородичи, односельчане, наши друзья, это мы с вами! Писатель сумел раскрыть через свои персонажи сильные и слабые стороны кыргызов, их амбиции и леность, великодушие и простоту, бесхитростность и формализм, лиризм души и черствость к животным. Пожалуй, кроме него редко еще кто из наших «инженеров человеческих душ» смог бы написать коллективный портрет нации, разложить психоанализ кыргызов, заглянуть в святая святых - закромешные уголки сознания кыргыза. Отсюда убедительность, правдивость, сила его произведений, исключительное литературное мастерство, талант писателя, стоящий в одном ряду с самыми влиятельными в мире мастерами пера.
Сила великого писателя в том, что его видение мира, ценности, подходы, образы его героев незаметно вплетаются в повседневную жизнь, мышление, поступки людей. Мы все ходим под впечатлением его творчества, стремимся стать чище, сильнее, лучше. Поколения выросли в России и не только там под обаянием Наташи Ростовой, Анны Карениной. Джамиля или Асель из «Тополька в красной косынке», Едигей или Толгонай – они живут в умах миллионов на планете Земля.
В 1987 году из Москвы стали приходить письма от некоего Рустама Хаирова, который был одним из первых вдохновителей и организаторов неправительственных организаций в СССР. Его статьи в «Комсомольской правде» тех перестроечных лет были столь новы и вызывающи, что все усматривали за ним некую скрытую силу – разве мог позволить простой смертный себе такие мысли, а тем более действия. Он высказывался в основном по экологическим вопросам, вводил нас в общепланетарные рамки, призывал действовать сейчас и немедля во имя спасения Земли.
Потом приехал во Фрунзе и он сам, мыслящий дерзко и столь же решительно действовавший, гибкий и коммуникативный москвич, ставший на протяжении нескольких десятилетий тесной совместной творческой жизни другом и братом Чингизу Айтматову. Именно он предложил идею Иссык-кульского форума, изложил ее на бумаге. Вдохновленный этой идеей, Чингиз Торекулович послал ее в ЦК КПСС, она пришла на исполнение секретарю ЦК Е. Лигачеву. В эпоху перестройки и гласности такая идея была как нельзя кстати, стала катализатором нового мышления, показывала СССР в новом свете, его желание идти на диалог с Западом. Идея Иссык-кульского форума – диалог цивилизаций, культур, открытый обмен мнениями знаковых писателей, художников, ученых всех континентов о судьбах человечества стал прорывным в нашем движении к мировому сообществу, страна Советов открывалась миру, показывая самые дальние свои уголки.
Наш ЦК поручил правительству (тогда я работала заместителем Председателя Совета министров) обеспечить всю логистику высокого мероприятия. Мы приготовили места для проживания и встреч в резиденции Ала-Арча и на Иссык-куле. Составили культурно-познавательную программу по городу. Сейчас только подумать: приехали глава Римского клуба Александр Кинг, сплошные знаменитости – американцы Артур Миллер, супруги Тоффлеры, братья Болдуины, Афеворк Текле из Эфиопии, испанец Федерико Майор. Такое созвездие собирают нынче только столицы мира. Чингиз Торекулович был душой и мозгом того собора.
Эти звезды приехали по приглашению нашего писателя, который был лицом всего СССР, меняющегося на глазах. Видный, маститый, задумчивый, рассуждающий глубоко, объездивший полмира, Чике для всех нас был эталоном гражданина мира, самым известным, уважаемым кыргызом. Его участие на республиканских собраниях, юбилеях, где он выступал с разительно контрастными речами на фоне других – пусть местныхе, пусть иностранных - держали всеобщее внимание, долго обсуждались, сопровождались восторгами и почтением. У нас был свой Бетховен, Моцарт, Бах, думаю я теперь: как после каждого нового концерта этих великих композиторов не смолкали овации и по всей Европе разносилось эхо прозвучавшей музыки, которая становится все сильнее, востребованнее со следующим веком, - такая судьба ждет, несомненно, и Айтматова.
Хаиров был мотором и следующих нескольких форумов вслед за Иссык-Кулем. Осенью 1991 года мы с Чингизом Торекуловичем поехали в Венецию к Аугусто Форти, нашему другу, советнику Гендиректора ЮНЕСКО Федерико Майора - для обсуждения новых планов проведения Иссык-Кульского форума. Хаиров позже сумел-таки раскрутить затем Гранаду, Стамбул.
Так случилось, что когда я приехала в январе 1989 года работать в Москву, в МИД СССР, Айтматовы уже жили там, их дети под неусыпным вниманием Марии Урматовны ходили наряду с общеобразовательной школой в специальные музыкальные учреждения. Чингиз Торекулович в качестве члена Президентского совета был на какой только можно помыслить высоте власти, в качестве депутата Верховного Совета СССР его разбирали на всевозможные дискуссии, комиссии, конференции и совещания, нередко за рубежом. Его голос был столь авторитетен, он звучал от края и до края всей той большой страны, его выступления столь ярки и глубоки, что мы очень гордились им, сознавая, что он наш земляк.
Однажды помощник Э.А.Шеварднадзе Степанов сказал мне, что твоего земляка направляют в Люксембург послом. Новость, которая сразу не прочитывалась: как с такой политической высоты ехать в такую малюсенькую страну? Не помню как Чингиз Торекулович объяснял свое решение тогда и позже, но страну, где шли такие бурные процессы исторического значения и порядка, в такое критическое время покидать было нельзя; мне казалось, что он непременно мог бы влиять на какие-то судьбоносные решения того времени. И Горбачев, и Ельцин, не говоря о членах Политбюро, очевидно, высоко ценили именитого писателя, прислушивались к нему.
Работая в Комиссии ЮНЕСКО СССР, во время почти месячного пребывания на сессии Исполсовета в Париже, мы с семьей бывали в гостях у Айтматовых в Люксембурге, в громадном старинном особняке, который занимало советское посольство. Там я поняла, прав был Чике, раз вместе с жизнью судьба наделила его безмерным талантом, надо было выкраивать время в урагане событий тех лет, чтобы писать, а это процесс сложный, сосредоточенный, уединенный. Тогда я вновь отметила для себя какой удивительной детской непосредственностью и пытливостью обладает этот седой, умудренный жизнью человек. Его легко заводили игрушки еще маленького тогда Эльдара, он с удовольствием подключался в нескончаемые дискуссии с детьми, спорил уступчиво, позволял им атаковать и нападать на себя, будто помогая исподволь формировать им свою аргументацию.
Он очень много вложил в своих детей, формировал их свободу духа, независимость мышления, искусство спора, уважение к собеседнику. Он был очень современным, вписывающимся в европейские стандарты человеком, устремленным к магистралям человеческой цивилизации, хотел, чтобы мы, кыргызы шли по этой дороге, а не оставались на обочинах. Освобождались от патриархальщины, с умом модернизировались, брали в пример лучший опыт мира. Чике высоко ценил знание языков, чувство тонкого вкуса, высокую эстетику. Сам одевался по моде, на нем всегда были современные пиджаки, может быть не всегда он был одет стильно, в одном ключе, но всегда можно было заметить на нем шикарный галстук, рубашку высокого качества или шляпу модного кроя. Трогало его исключительно заботливое отношение к Марии Урматовне, без ее совета, что надеть и как, без ее сопровождения он редко отправлялся в гости. Она всегда оставалась в центре его внимания в любом столпотворении людей, будь то прием или торжества. А она была красива и хороша собой, всегда одета подчеркнуто стильно, необычно. Помню на праздновании 1000-летия Манаса в Таласе, где водоворот, толпы людей носили гостей праздника из стороны в сторону, она выделялась своей белой шляпкой и светлым брючным костюмом.
Чингиз Торекулович жил в нашем времени, на всех поворотах нашего турбулентного развития; переживал, много слышал историй, мнений, позиций. Кто только не находил доступ к нему, он всех старался, никогда не перебивая, выслушивать. Однако оставался весьма нейтральным, сочувствуя всем сторонам.
Наши дороги пересеклись вновь, когда я на заре становления государства возглавляла МИД. Мы начали набирать кадры на новые, важнейшие для нас точки мира. Та большая страна распалась, каждый делал свой выбор, с кем пойти дальше, на кого работать. Нет спору, если Айтматов пожелал бы остаться в российском дипкорпусе, сочли бы это за честь, ему всегда нашли бы место. Но он был настроен работать на молодую страну, на свой народ, мы перетянули Айтматова в корпус кыргызской дипломатии, он был назначен послом КР в Бельгии, точнее в Бенилюксе и ЕС. В июне 1994 года состоялся первый визит главы кыргызского государства в Брюссель, где мы в урывках от официальных встреч проговаривали с Чике все проблемы становления нового посольства. Надо было поднимать все с нуля, нужны были люди, говорящие не только на английском, но и на французском языках. Это посольство с самого начала закрывало и дипломатические взаимоотношения с Францией и ЮНЕСКО.
Через год я приехала с визитом в ЕС и НАТО, денег у МИДа было как всегда в обрез, у посольства тем более. Было решено, что остановлюсь дома у нашего посла. Это был вытянутый в высоту, узкий трех- или четырехэтажный особняк, где на первом этаже в угловой комнате, выходящей во внутренний дворик стояло пианино . В конце дня, после интенсивных встреч мы погружались в домашнее тепло и бесконечные разговоры. У Ширин проявились кулинарные способности, за столом, оформленным с тонким вкусом, нас угощали необыкновенно вкусными блюдами. Дети уходили с утра в школу, Чике их провожал сам, все бегали по дому с этажа на этаж по узким лестницам в судорожных поисках то одной, то другой вещи, которые, по-хорошему, надо было приготовить с ночи. Чингиз Торекулович всегда был домашним человеком - весь в заботах о жене, детях, в постоянных спорах с Ширин и Эльдаром, а это была пора их отрочества. Загорались споры, да нешуточные, все в семье внимательно следили за событиями на родине, коррупционные явления вызывали резкое отторжение у подростков, и если отец оценивал их нейтрально, это вызывало возмущение и неприятие со стороны детей: «Как ты так можешь?!».
Все послы СНГ, где бы Айтматов не появлялся - в Брюсселе или Берлине, Москве или Астане - собирались вокруг него, подходили к нему, выказывая свое искреннее почтение. Он имел заслуженный авторитет среди широких масс в каждой из бывших советских республик, на международных форумах и дипломатических раутах он невольно собирал и объединял всех, кто были «земляками» по той большой стране, которая называлась СССР.
Я думала и знала тогда, что мы счастливые люди, которые жили в одно время, общались, работали вместе с великим человеком. Все годы работы в МИДе и в первый раз (1986-1991), и во второй в 1992 году и третий (1994-1997) мне пришлось весьма плотно работать с Ч.Айтматовым. Было много поручений в Брюссель, активизировались проекты с ЕС, НАТО, Советом Европы. Чингиза Торекуловича уважали и знали в Европарламенте, в ПАСЕ. Мы совершили с ним первый министерский визит в Нидерланды и Францию. В Люксембурге он вообще считался своим человеком, король наградил его... Он и Толомуш Океев участвовали на первом совещании послов Кыргызстана, на наших министерских коллегиях, встречались и общались с коллективом молодого министерства. Материальные условия жизни наших посольств были совершенно несравнимы с российскими, украинскими, все разительнее становился контраст и с Казахстаном. Айтматов понимал и принимал такие условия.
В 1988 году мы отмечали 60-летие писателя. Целый день шли торжественные мероприятия республиканского масштаба, а вечером все собрались в «стекляшке» госрезиденции. На юбилей приехало много звезд со всех уголков советской страны: театральные коллективы Якутии и Литвы, и Вия Артмане, много родственников, друзей, близких писателя. … Смотрю на фотографии того вечера: Чике моложе меня, а нам тогда он казался уже патриархом, недосягаемым, Во время ужина, проходившего по строго заведенному протоколу, когда тосты произносились с соблюдением строгой субординации, начиная с высоких начальников, вдруг Чике позвали к телефону. Все в зале притихли: звонил с поздравлениями Э.А.Шеварднадзе, член Политбюро, министр иностранных дел СССР. У них было много общего: они были одногодками, поднимались – каждый по своей колее - в примерно одинаковых трудных условиях, война отобрала у них детство, оба стали известными лидерами в своих странах, взошли на союзную сцену, в эпоху гласности и перестройки стали ее лидерами и единомышленниками.
В 1998 году, год 70-летия Ч. Айтматова, я работала послом в Лондоне. Мы, все друзья Чингиза Торекуловича, решили собраться в ЮНЕСКО и отметить юбилей великого классика. Приехали Олжас Сулейменов и Мухтар Шаханов, Зураб Церетели и турецкий композитор Ливанелли, бывший советский министр иностранных дел А.Панкин. Федерико Майор говорил как всегда страстно и красиво, перемежая свою речь стихами. Федерико и Чингиз были духовными братьями, крепкими друзьями (Иссык-кульский форум, участники которого были приняты М.С. Горбачевым, вызвал огромный резонанс в мире, он бесспорно стал трамплином для последующего восхождения и избрания Майора генеральным директором ЮНЕСКО).
Весной 1998 года я пригласила Ч. Айтматова приехать в Великобританию, где кыргызское посольство организует юбилейные мероприятия. Нам удалось сделать насыщенную и интересную программу пребывания: свозить мэтра в Кембридж для встречи с британскими преподавателями русского языка и специалистами по бывшему СССР, организовать встречу со студентами в Лондоне, посетить Лондонскую книжную ярмарку, выступить в БиБиСи и других медиа-программах.
Размышляя о судьбе писателя, думая о сегодняшних горячих спорах за статус и сохранение кыргызского языка, нужно помнить, что Айтматов писал в основном на русском языке, такова была реальность, история и конъюнктура времени. С русского языка его книги были переведены на все языки мира, разошлись миллионными тиражами, экранизировались, ставились на театральных сценах во многих странах. Таким окном и рычагом еще не стал для нас ни один другой язык мира. Никакой другой язык не вложил и не вкладывает в наше развитие столько, сколь много и продуктивно работает русский язык и по сей день на нынешнее развитие страны.
Когда Айтматов говорил на кыргызском языке, он завораживал всех: ладно, с богатым словарным запасом, всегда находя точные, удачные слова и термины, вводя новые обороты - он говорил языком, которым можно рассказать глубоко и красочно как факты и события далекой истории, так и современные. Кыргызский язык в устах Айтматова – это и есть эталон современного нашего языка, на котором говорил корифей слова и духа. Это ли не образец для подражания, мотивация для всех русскоязычных кыргызов!
Публицистика Айтматова – это сильная, не менее ценная часть его творчества. Всегда ждали и слушали, не шелохнувшись, речи великого писателя, посвященные тем или иным знаменательным событиям, юбилеям. Он их заранее прописывал, готовился, потом на трибуне зачитывал с бумаги. Речи его были эмоциональные, острые, с постановкой актуальных общественных проблем. Начинал он с отдельного факта, начинал его раскручивать в локальной среде, затем выводил его в мировое пространство, выстреливая далее в космос. Говорил он, как правило, с листа, видно было, как он считывал текст прямо из-под собственной ручки, временами кашляя и спотыкаясь,не разобрав своего почерка. Говорил всегда взволнованно, набирая определенный, нарастающий по тембру голос, ритм. Достигнув пика своей речи, изложив суть развернутой им проблемы, он заходил на «посадку»: здесь он непременно находил красивую и умную концовку и под бурные овации заканчивал свое выступление. Так было не раз, но любое его выступление было премьерой полета человеческого духа, песней высоко парящих в небе мыслей и идей. Айтматов, нам казалось, был подобен Икару…
Я не раз была свидетелем торжества его творчества, выражения всеобщего поклонения, восторгов и хвалы в честь писателя. Артисты, они радуются своему успеху вместе с публикой, прыгают на сцене, могут спеть еще раз на бис, потрафить зрителям, побаловаться и понежиться на любви и симпатиях публики. Не то, что популярный, любимый писатель, да еще наделенный регалиями, находящийся на службе государевой! Айтматов всегда реагировал просто и естественно, молча слушал, никоим образом не поддаваясь тысячекратным восторженным рукоплесканиям; выражение его лица оставалось неизменным, умным, глубоко задумчивым. Этому стоит поучиться у Айтматова, одна беда: такие овации, такая любовь народа достаются не каждому!
Айтматов мастерски описал все разноплановые, сложнейшие события 20-го века: от Второй мировой войны - до оттепели 60-х годов, от брежневского правления - до перестройки и гласности, от СССР - до независимости республик с выходом и интеграцией в мировое пространство. На всем этом пути освобождения и развития духа человеческого, наполнения его ветрами свободы он был ведущим, его дух был всегда свободным. Его дух и сегодня светоч для нас.
Роза ОТУНБАЕВА, экс-президент Кыргызстана
Стояла жаркая весна, зной дневного солнца не могла погасить и вечерняя прохлада. Атмосферу вечера сильно подогревало и тепло сердец местных людей, они буквально облепили кинотеатр и изнутри, и снаружи, жадно внимая каждому слову гостей. Телевизоры только входили в нашу жизнь, их становилось все больше, но увидеть своими глазами любимых актеров – в этих краях событие это было невиданное. В кинотеатре «Космос», куда набилось столько народу, что все стояли вдоль стен, ни зайти - ни пройти, после шумного представления каждого гостя ( каждому доставались овации и нескончаемые аплодисменты) гостей приветствовали стихами и мы, пионеры города. В толпе, хлынувшей к артистам, автограф на клочке бумаги получила и я. Эту маленькую бумажку с подписью нашего именитого земляка я пронесла более четырех десятилетий. Так состоялась моя первая встреча с Чингизом Айтматовым.
Позже, в классе девятом, получив призовое место в областном конкурсе чтецов, я приехала в Бишкек, читала со сцены отрывок Толгонай из «Материнского поля». Потом на протяжении всей моей жизни, было много книг, встреч и выступлений, премьер кинокартин и спектаклей Чингиза Айтматова. Все мы в той большой стране с нетерпением ждали, читали взапой, горячо обсуждали его книги, гордились им и едва ли замечали, что он поднял нас, кыргызов на общепланетарный уровень, ввел в мировой цивилизационный контекст. Высота и мощь писателя были в том, что он стал визитной карточкой не только маленького Кыргызстана, всей Центральной Азии, но и всего бывшего СССР, одной из супердержав ХХ века. Горькую досаду хранят поклонники Айтматова из-за того, что ему не была присуждена Нобелевская премия. Но ведь правда и то, что по популярности, глубине воздействия на людей с Айтматовым в прошлом веке поспорить могут немногие, да и они тоже не являются лауреатами Нобеля. Его книги принадлежат золотому фонду мировой литературы, в них – жизнь, суть, характер одного из древних народов Азии, наши мысли, сомнения и досады, порывы и разочарования, наша высота и точки роста.
Все прошедшие 20 лет мы были целиком заняты тем, чтобы выжить, приспособиться к новым условиям. Став суверенным государством, в пределах своей красивой, богатой природными ресурсами страны, но со слабой экономикой, турбулентным социально-политическим развитием, мы все отчетливее осознаем, что духовный ресурс народа не менее важен для развития молодого государства, особенно для его будущего. Годы жизни без Айтматова все отчетливее обнажают эту истину.
Чингиз Торекулович – крупнейший мыслитель 20 века, он положил на страницы своих книг важнейшие события череды времен и перемен в жизни своего и других народов: шествие кыргызов с берегов Енисея на юг, вглубь гор, битвы Чингиз-хана и других отважных воинов степей, приход советской власти в кыргызские горы, Великую Отечественную войну, коллективизацию, годы сталинских репрессий, поднятие целины, борьбу против авторитаризма, начиная с 60-х годов, обостряющиеся экопроблемы планеты. Он один из первых, кто открыто бросил вызов громадной идеологической машине авторитарного строя, противостоял местным интригам. Добро, правда, порыв к истине, сильные герои, от которых шел жар справедливости, устремленности к свободе духа, защите слабых, обездоленных: каждая его книга – манифест силы разума, добра.
Поездив по свету, убеждаешься, что страны притягивают к себе древними и настоящими памятниками зодчества. Немало совершается религиозного паломничества по святым местам, едут куда-то на край света посмотреть извержение лавы или вечные льды бескрайних океанов. В Россию ездят и для того, чтобы побродить по Ясной Поляне, В Лондон, чтобы походить по улицам и вдоль пивных, где действовал Шерлок Холмс, в Провансе желают поездить по дорогам, по которым мчался Хемингуэй или добраться до мест, где жили Ван Гог, Сезанн. Что-то должно тянуть тебя в ту страну, к которой ты прикоснулся через книгу, почувствовал условия и характер жизни народа: надо съездить туда, чтобы проникнуть глубже, познать ту культуру, которая тебя зацепила, приковала к себе твою душу, сердце, мечты.
Безусловно, Айтматов и герои его книг – магнит огромной вселенской силы и сегодня и на многие лета вперед. Его герои – это наши сородичи, односельчане, наши друзья, это мы с вами! Писатель сумел раскрыть через свои персонажи сильные и слабые стороны кыргызов, их амбиции и леность, великодушие и простоту, бесхитростность и формализм, лиризм души и черствость к животным. Пожалуй, кроме него редко еще кто из наших «инженеров человеческих душ» смог бы написать коллективный портрет нации, разложить психоанализ кыргызов, заглянуть в святая святых - закромешные уголки сознания кыргыза. Отсюда убедительность, правдивость, сила его произведений, исключительное литературное мастерство, талант писателя, стоящий в одном ряду с самыми влиятельными в мире мастерами пера.
Сила великого писателя в том, что его видение мира, ценности, подходы, образы его героев незаметно вплетаются в повседневную жизнь, мышление, поступки людей. Мы все ходим под впечатлением его творчества, стремимся стать чище, сильнее, лучше. Поколения выросли в России и не только там под обаянием Наташи Ростовой, Анны Карениной. Джамиля или Асель из «Тополька в красной косынке», Едигей или Толгонай – они живут в умах миллионов на планете Земля.
В 1987 году из Москвы стали приходить письма от некоего Рустама Хаирова, который был одним из первых вдохновителей и организаторов неправительственных организаций в СССР. Его статьи в «Комсомольской правде» тех перестроечных лет были столь новы и вызывающи, что все усматривали за ним некую скрытую силу – разве мог позволить простой смертный себе такие мысли, а тем более действия. Он высказывался в основном по экологическим вопросам, вводил нас в общепланетарные рамки, призывал действовать сейчас и немедля во имя спасения Земли.
Потом приехал во Фрунзе и он сам, мыслящий дерзко и столь же решительно действовавший, гибкий и коммуникативный москвич, ставший на протяжении нескольких десятилетий тесной совместной творческой жизни другом и братом Чингизу Айтматову. Именно он предложил идею Иссык-кульского форума, изложил ее на бумаге. Вдохновленный этой идеей, Чингиз Торекулович послал ее в ЦК КПСС, она пришла на исполнение секретарю ЦК Е. Лигачеву. В эпоху перестройки и гласности такая идея была как нельзя кстати, стала катализатором нового мышления, показывала СССР в новом свете, его желание идти на диалог с Западом. Идея Иссык-кульского форума – диалог цивилизаций, культур, открытый обмен мнениями знаковых писателей, художников, ученых всех континентов о судьбах человечества стал прорывным в нашем движении к мировому сообществу, страна Советов открывалась миру, показывая самые дальние свои уголки.
Наш ЦК поручил правительству (тогда я работала заместителем Председателя Совета министров) обеспечить всю логистику высокого мероприятия. Мы приготовили места для проживания и встреч в резиденции Ала-Арча и на Иссык-куле. Составили культурно-познавательную программу по городу. Сейчас только подумать: приехали глава Римского клуба Александр Кинг, сплошные знаменитости – американцы Артур Миллер, супруги Тоффлеры, братья Болдуины, Афеворк Текле из Эфиопии, испанец Федерико Майор. Такое созвездие собирают нынче только столицы мира. Чингиз Торекулович был душой и мозгом того собора.
Эти звезды приехали по приглашению нашего писателя, который был лицом всего СССР, меняющегося на глазах. Видный, маститый, задумчивый, рассуждающий глубоко, объездивший полмира, Чике для всех нас был эталоном гражданина мира, самым известным, уважаемым кыргызом. Его участие на республиканских собраниях, юбилеях, где он выступал с разительно контрастными речами на фоне других – пусть местныхе, пусть иностранных - держали всеобщее внимание, долго обсуждались, сопровождались восторгами и почтением. У нас был свой Бетховен, Моцарт, Бах, думаю я теперь: как после каждого нового концерта этих великих композиторов не смолкали овации и по всей Европе разносилось эхо прозвучавшей музыки, которая становится все сильнее, востребованнее со следующим веком, - такая судьба ждет, несомненно, и Айтматова.
Хаиров был мотором и следующих нескольких форумов вслед за Иссык-Кулем. Осенью 1991 года мы с Чингизом Торекуловичем поехали в Венецию к Аугусто Форти, нашему другу, советнику Гендиректора ЮНЕСКО Федерико Майора - для обсуждения новых планов проведения Иссык-Кульского форума. Хаиров позже сумел-таки раскрутить затем Гранаду, Стамбул.
Так случилось, что когда я приехала в январе 1989 года работать в Москву, в МИД СССР, Айтматовы уже жили там, их дети под неусыпным вниманием Марии Урматовны ходили наряду с общеобразовательной школой в специальные музыкальные учреждения. Чингиз Торекулович в качестве члена Президентского совета был на какой только можно помыслить высоте власти, в качестве депутата Верховного Совета СССР его разбирали на всевозможные дискуссии, комиссии, конференции и совещания, нередко за рубежом. Его голос был столь авторитетен, он звучал от края и до края всей той большой страны, его выступления столь ярки и глубоки, что мы очень гордились им, сознавая, что он наш земляк.
Однажды помощник Э.А.Шеварднадзе Степанов сказал мне, что твоего земляка направляют в Люксембург послом. Новость, которая сразу не прочитывалась: как с такой политической высоты ехать в такую малюсенькую страну? Не помню как Чингиз Торекулович объяснял свое решение тогда и позже, но страну, где шли такие бурные процессы исторического значения и порядка, в такое критическое время покидать было нельзя; мне казалось, что он непременно мог бы влиять на какие-то судьбоносные решения того времени. И Горбачев, и Ельцин, не говоря о членах Политбюро, очевидно, высоко ценили именитого писателя, прислушивались к нему.
Работая в Комиссии ЮНЕСКО СССР, во время почти месячного пребывания на сессии Исполсовета в Париже, мы с семьей бывали в гостях у Айтматовых в Люксембурге, в громадном старинном особняке, который занимало советское посольство. Там я поняла, прав был Чике, раз вместе с жизнью судьба наделила его безмерным талантом, надо было выкраивать время в урагане событий тех лет, чтобы писать, а это процесс сложный, сосредоточенный, уединенный. Тогда я вновь отметила для себя какой удивительной детской непосредственностью и пытливостью обладает этот седой, умудренный жизнью человек. Его легко заводили игрушки еще маленького тогда Эльдара, он с удовольствием подключался в нескончаемые дискуссии с детьми, спорил уступчиво, позволял им атаковать и нападать на себя, будто помогая исподволь формировать им свою аргументацию.
Он очень много вложил в своих детей, формировал их свободу духа, независимость мышления, искусство спора, уважение к собеседнику. Он был очень современным, вписывающимся в европейские стандарты человеком, устремленным к магистралям человеческой цивилизации, хотел, чтобы мы, кыргызы шли по этой дороге, а не оставались на обочинах. Освобождались от патриархальщины, с умом модернизировались, брали в пример лучший опыт мира. Чике высоко ценил знание языков, чувство тонкого вкуса, высокую эстетику. Сам одевался по моде, на нем всегда были современные пиджаки, может быть не всегда он был одет стильно, в одном ключе, но всегда можно было заметить на нем шикарный галстук, рубашку высокого качества или шляпу модного кроя. Трогало его исключительно заботливое отношение к Марии Урматовне, без ее совета, что надеть и как, без ее сопровождения он редко отправлялся в гости. Она всегда оставалась в центре его внимания в любом столпотворении людей, будь то прием или торжества. А она была красива и хороша собой, всегда одета подчеркнуто стильно, необычно. Помню на праздновании 1000-летия Манаса в Таласе, где водоворот, толпы людей носили гостей праздника из стороны в сторону, она выделялась своей белой шляпкой и светлым брючным костюмом.
Чингиз Торекулович жил в нашем времени, на всех поворотах нашего турбулентного развития; переживал, много слышал историй, мнений, позиций. Кто только не находил доступ к нему, он всех старался, никогда не перебивая, выслушивать. Однако оставался весьма нейтральным, сочувствуя всем сторонам.
Наши дороги пересеклись вновь, когда я на заре становления государства возглавляла МИД. Мы начали набирать кадры на новые, важнейшие для нас точки мира. Та большая страна распалась, каждый делал свой выбор, с кем пойти дальше, на кого работать. Нет спору, если Айтматов пожелал бы остаться в российском дипкорпусе, сочли бы это за честь, ему всегда нашли бы место. Но он был настроен работать на молодую страну, на свой народ, мы перетянули Айтматова в корпус кыргызской дипломатии, он был назначен послом КР в Бельгии, точнее в Бенилюксе и ЕС. В июне 1994 года состоялся первый визит главы кыргызского государства в Брюссель, где мы в урывках от официальных встреч проговаривали с Чике все проблемы становления нового посольства. Надо было поднимать все с нуля, нужны были люди, говорящие не только на английском, но и на французском языках. Это посольство с самого начала закрывало и дипломатические взаимоотношения с Францией и ЮНЕСКО.
Через год я приехала с визитом в ЕС и НАТО, денег у МИДа было как всегда в обрез, у посольства тем более. Было решено, что остановлюсь дома у нашего посла. Это был вытянутый в высоту, узкий трех- или четырехэтажный особняк, где на первом этаже в угловой комнате, выходящей во внутренний дворик стояло пианино . В конце дня, после интенсивных встреч мы погружались в домашнее тепло и бесконечные разговоры. У Ширин проявились кулинарные способности, за столом, оформленным с тонким вкусом, нас угощали необыкновенно вкусными блюдами. Дети уходили с утра в школу, Чике их провожал сам, все бегали по дому с этажа на этаж по узким лестницам в судорожных поисках то одной, то другой вещи, которые, по-хорошему, надо было приготовить с ночи. Чингиз Торекулович всегда был домашним человеком - весь в заботах о жене, детях, в постоянных спорах с Ширин и Эльдаром, а это была пора их отрочества. Загорались споры, да нешуточные, все в семье внимательно следили за событиями на родине, коррупционные явления вызывали резкое отторжение у подростков, и если отец оценивал их нейтрально, это вызывало возмущение и неприятие со стороны детей: «Как ты так можешь?!».
Все послы СНГ, где бы Айтматов не появлялся - в Брюсселе или Берлине, Москве или Астане - собирались вокруг него, подходили к нему, выказывая свое искреннее почтение. Он имел заслуженный авторитет среди широких масс в каждой из бывших советских республик, на международных форумах и дипломатических раутах он невольно собирал и объединял всех, кто были «земляками» по той большой стране, которая называлась СССР.
Я думала и знала тогда, что мы счастливые люди, которые жили в одно время, общались, работали вместе с великим человеком. Все годы работы в МИДе и в первый раз (1986-1991), и во второй в 1992 году и третий (1994-1997) мне пришлось весьма плотно работать с Ч.Айтматовым. Было много поручений в Брюссель, активизировались проекты с ЕС, НАТО, Советом Европы. Чингиза Торекуловича уважали и знали в Европарламенте, в ПАСЕ. Мы совершили с ним первый министерский визит в Нидерланды и Францию. В Люксембурге он вообще считался своим человеком, король наградил его... Он и Толомуш Океев участвовали на первом совещании послов Кыргызстана, на наших министерских коллегиях, встречались и общались с коллективом молодого министерства. Материальные условия жизни наших посольств были совершенно несравнимы с российскими, украинскими, все разительнее становился контраст и с Казахстаном. Айтматов понимал и принимал такие условия.
В 1988 году мы отмечали 60-летие писателя. Целый день шли торжественные мероприятия республиканского масштаба, а вечером все собрались в «стекляшке» госрезиденции. На юбилей приехало много звезд со всех уголков советской страны: театральные коллективы Якутии и Литвы, и Вия Артмане, много родственников, друзей, близких писателя. … Смотрю на фотографии того вечера: Чике моложе меня, а нам тогда он казался уже патриархом, недосягаемым, Во время ужина, проходившего по строго заведенному протоколу, когда тосты произносились с соблюдением строгой субординации, начиная с высоких начальников, вдруг Чике позвали к телефону. Все в зале притихли: звонил с поздравлениями Э.А.Шеварднадзе, член Политбюро, министр иностранных дел СССР. У них было много общего: они были одногодками, поднимались – каждый по своей колее - в примерно одинаковых трудных условиях, война отобрала у них детство, оба стали известными лидерами в своих странах, взошли на союзную сцену, в эпоху гласности и перестройки стали ее лидерами и единомышленниками.
В 1998 году, год 70-летия Ч. Айтматова, я работала послом в Лондоне. Мы, все друзья Чингиза Торекуловича, решили собраться в ЮНЕСКО и отметить юбилей великого классика. Приехали Олжас Сулейменов и Мухтар Шаханов, Зураб Церетели и турецкий композитор Ливанелли, бывший советский министр иностранных дел А.Панкин. Федерико Майор говорил как всегда страстно и красиво, перемежая свою речь стихами. Федерико и Чингиз были духовными братьями, крепкими друзьями (Иссык-кульский форум, участники которого были приняты М.С. Горбачевым, вызвал огромный резонанс в мире, он бесспорно стал трамплином для последующего восхождения и избрания Майора генеральным директором ЮНЕСКО).
Весной 1998 года я пригласила Ч. Айтматова приехать в Великобританию, где кыргызское посольство организует юбилейные мероприятия. Нам удалось сделать насыщенную и интересную программу пребывания: свозить мэтра в Кембридж для встречи с британскими преподавателями русского языка и специалистами по бывшему СССР, организовать встречу со студентами в Лондоне, посетить Лондонскую книжную ярмарку, выступить в БиБиСи и других медиа-программах.
Размышляя о судьбе писателя, думая о сегодняшних горячих спорах за статус и сохранение кыргызского языка, нужно помнить, что Айтматов писал в основном на русском языке, такова была реальность, история и конъюнктура времени. С русского языка его книги были переведены на все языки мира, разошлись миллионными тиражами, экранизировались, ставились на театральных сценах во многих странах. Таким окном и рычагом еще не стал для нас ни один другой язык мира. Никакой другой язык не вложил и не вкладывает в наше развитие столько, сколь много и продуктивно работает русский язык и по сей день на нынешнее развитие страны.
Когда Айтматов говорил на кыргызском языке, он завораживал всех: ладно, с богатым словарным запасом, всегда находя точные, удачные слова и термины, вводя новые обороты - он говорил языком, которым можно рассказать глубоко и красочно как факты и события далекой истории, так и современные. Кыргызский язык в устах Айтматова – это и есть эталон современного нашего языка, на котором говорил корифей слова и духа. Это ли не образец для подражания, мотивация для всех русскоязычных кыргызов!
Публицистика Айтматова – это сильная, не менее ценная часть его творчества. Всегда ждали и слушали, не шелохнувшись, речи великого писателя, посвященные тем или иным знаменательным событиям, юбилеям. Он их заранее прописывал, готовился, потом на трибуне зачитывал с бумаги. Речи его были эмоциональные, острые, с постановкой актуальных общественных проблем. Начинал он с отдельного факта, начинал его раскручивать в локальной среде, затем выводил его в мировое пространство, выстреливая далее в космос. Говорил он, как правило, с листа, видно было, как он считывал текст прямо из-под собственной ручки, временами кашляя и спотыкаясь,не разобрав своего почерка. Говорил всегда взволнованно, набирая определенный, нарастающий по тембру голос, ритм. Достигнув пика своей речи, изложив суть развернутой им проблемы, он заходил на «посадку»: здесь он непременно находил красивую и умную концовку и под бурные овации заканчивал свое выступление. Так было не раз, но любое его выступление было премьерой полета человеческого духа, песней высоко парящих в небе мыслей и идей. Айтматов, нам казалось, был подобен Икару…
Я не раз была свидетелем торжества его творчества, выражения всеобщего поклонения, восторгов и хвалы в честь писателя. Артисты, они радуются своему успеху вместе с публикой, прыгают на сцене, могут спеть еще раз на бис, потрафить зрителям, побаловаться и понежиться на любви и симпатиях публики. Не то, что популярный, любимый писатель, да еще наделенный регалиями, находящийся на службе государевой! Айтматов всегда реагировал просто и естественно, молча слушал, никоим образом не поддаваясь тысячекратным восторженным рукоплесканиям; выражение его лица оставалось неизменным, умным, глубоко задумчивым. Этому стоит поучиться у Айтматова, одна беда: такие овации, такая любовь народа достаются не каждому!
Айтматов мастерски описал все разноплановые, сложнейшие события 20-го века: от Второй мировой войны - до оттепели 60-х годов, от брежневского правления - до перестройки и гласности, от СССР - до независимости республик с выходом и интеграцией в мировое пространство. На всем этом пути освобождения и развития духа человеческого, наполнения его ветрами свободы он был ведущим, его дух был всегда свободным. Его дух и сегодня светоч для нас.
Роза ОТУНБАЕВА, экс-президент Кыргызстана
