В частности, ранее на заседаниях профильного комитета и фракции «Ата Мекен» в парламенте в адрес спецслужб была высказана критика по поводу того, что гриф секретности наложен на документы, связанные с так называемым «Белизгейтом». Сами депутаты имеют право ознакомиться с материалами. Но для общественности вся информация так и остается тайной, государственной.
Депутат Жогорку Кенеша Эльвира Сурабалдиева удивляется, что правоохранительные органы знают, что, например, фигурант уголовного дела замешан в коррупции, но не дают права оглашать его имя:
- Интересная привычка у государства присылать скандальные подробности под грифом «секретно». Мол да, мы знаем что они коррупционеры, но озвучивать это не можете. Я про официальный ответ на мой запрос.
В комментариях «Азаттыку» она задалась вопросами: «Не понимаю, почему в вопросах, где затронута тема коррупции, накладывают этот гриф? Так не должно быть. Украл/обанкротил/расхитил, а государство ещё за них переживает?». Сурабалдиева добавила, что уже во второй раз сталкивается с такой практикой. Это - кейсы, связанные с банком «Росинбанк» и «Курулуш-банк».
Согласно законодательству, государственные секреты подразделяются на две категории: государственная и служебная тайны. К государственной и служебной тайне относится информация, разглашение которой может повлечь тяжкие последствия для обороноспособности, безопасности, экономических и политических интересов страны.
Но в то же время по закону не подлежит засекречиванию среди прочего информация о фактах нарушения законности государственными органами, органами местного самоуправления и организациями, их должностными лицами.
Депутат парламента Дастан Бекешев недоумевает, почему материалы уголовного дела, в которых нечего скрывать, засекречивают. Он подозревает, что отдельные дела могут засекречивать, чтобы скрыть огрехи:
- Фабула такова, что скрывать-то особо нечего, там и засекречивать нечего. Мне кажется, засекречивание этих дел происходит, чтобы скрыть какую-то необъективность. Я мягко выразился, конечно. Когда следователю говоришь, что человека надо посадить, а как скрыть, что ты его «закатываешь»? Скрыть все, с глаз долой, чтобы никто не знал, а лишь догадывался, а адвокаты не имели права говорить где-то об этом. Я бы понял, если дело касалось бы людей, которые похитили какие-то государственные секреты. Что это,национальная безопасность? Я одну вещь у нас понял: это - размытое понятие.
К сожалению в открытом доступе статистики о количестве уголовных дел, связанных с коррупционными преступлениями, нет. Бывший заместитель председателя ГКНБ Марат Иманкулов отмечает, что в материалах отдельных уголовных дел могут фигурировать имена сотрудников спецслужб, занимавшихся добычей сведений. Он перечислил и другие причины засекречивания уголовных дел:
- Спецслужбы при засекречивании уголовных дел исходят из того, чтобы обезопасить сведения. Существует перечень важнейших сведений, которые подлежат засекречиванию. Если произойдет утечка такой информации, может быть нанесен ущерб национальной безопасности, обороноспособности. В каких случаях сведения засекречиваются, если это связано с расследованием уголовного дела? Если дело касается шпионажа. Во время расследования таких дел могут выявиться секретные сведения. Такая информация не может быть распространена.
Вместе с этим Иманкулов отметил, что спецслужбы могут практиковать засекречивание отдельных эпизодов уголовных дел.
Депутат Дастан Бекешев в беседе с «Азаттыком» отметил, что «почему-то» засекречиваются некоторые уголовные дела, вызвавшие большой общественный интерес. Например, «Белизгейт». По его словам, когда он спросил у представителей Генеральной прокуратуры, почему засекретили материалы по этому делу, ему ответили кратко: «ГКНБ наложил гриф секретности».
Спецслужбы, как правило, не уточняют, почему на тот или иной материал наложен гриф секретности. По этой ссылке можно ознакомиться со списком важнейших сведений, содержание которых может стать причиной засекречивания.
Адвокат Нурбек Токтакунов в свою очередь отмечает, что для засекречивания информации должна проводиться экспертная оценка целесообразности, чего не делается. Он также добавил, что в судах не оспариваются определения о рассмотрении дел в закрытом режиме:
- Политика засекречивания у нас основана больше на мифических секретах, нежели на реальных. По закону о госсекретах у нас должна проходить экспертная оценка целесообразности засекречивания. То есть, в основе засекречивания должна быть эта оценка. Если реальное распространение информации угрожает национальной безопасности, на нее накладывается гриф. А у нас просто накладывается гриф, и материалы засекречиваются, без никакой оценки целесообразности.
