Профессор философии Кыргызско-Турецкого университета “Манас” Жылдыз Урманбетова рассказала о том, почему западная демократия не сработала в Кыргызстане, столкнувшись с кочевым менталитетом кыргызов.
- В кыргызском обществе живую дискуссию вызывают некоторые ваши высказывания, которые содержатся в вашей статье “Демократия в Кыргызстане «споткнулась» о кыргызскую культуру”. Действительно ли вы считаете, что кыргызы оказались не готовы к демократическим переменам в их западной интерпретации? Что делать тогда с тезисами о том, что кыргызы имеют опыт многовековой кочевой демократии?
- Я как раз делала акцент на том, что мы не то чтобы не готовы, а нам нет необходимости внедрять в Кыргызстане демократию именно западного образца. После провозглашения суверенитета мы заявили, что мы строим западную либеральную демократию, которая была взращена на многовековом развитии других стран. Нам она по очень многим параметрам не подходит, и самый главный фактор, который является тормозом на этом пути – это специфика наших менталитета и культуры.
Именно знание культуры должно стать базой для того, чтобы мы определили для себя четко, что мы хотим построить в нашем государстве. Внешние параметры светского государства с либеральной демократией у нас, конечно, соблюдены - например, многопартийная система. Но дело в том, что самым главным критерием демократии является именно образ мышления человека.
В нашем же обществе я не могу сказать, что как граждане, так и люди, находящиеся во власти, используют в своей деятельности именно принципы демократического построения государства. На мой взгляд, либеральная демократия в нашем государстве в ближайшее время - бесперспективна.
У нас были навыки так называемой “меритократической демократии”, когда мы имели некую культуру согласия, но в настоящее время этой культуры согласия особо не наблюдается. Есть даже новый термин - “нелиберальная демократия” - демократия незападного образца, и она нам больше подходит. Западный менталитет и менталитет кочевого человека в корне друг другу противоречат, мы себя искусственно подгоняем под то, что нам чуждо.
- Есть ли примеры стран, которые практикую нелиберальную демократию и процветают?
- Это чисто теоретический концепт, который используют ученые-исследователи, которые относят к таким странам, к примеру, Россию. Существует такой термин, как “гибридный режим”. Поскольку в России патрональная система и есть основные параметры демократии, назвать этот режим либеральной демократией достаточно сложно. То же самое можно сказать о многих государствах постсоветского пространства, в числе которых находимся и мы.
- В обществе наблюдается разочарование в демократии, многие даже требуют установления авторитарной власти, чтобы не допустить распада государства. В то же время, как показала история последних лет, мы не терпим авторитарных диктаторов и сразу же начинаем их гнать путем переворотов. Есть ли другая форма правления, которая была бы для нас максимально применима и осуществима?
- Как научный исследователь могу сказать, что теоретически Кыргызстан тоже подпадает под критерии гибридного режима, потому что у нас достаточно строго выверенная патрональная система. Однако, с другой стороны, кыргызы, как потомки кочевых народов, действительно не терпят диктатора, который бы взял их в жесткие руки.
Для того чтобы наше общество действительно очень успешно развивалось, необходимо вспомнить архетипические предпосылки нашего бытия - это основные принципы и кочевого бытия, но при этом это не означает, что мы не должны внедрять те принципы, что были актуальны давно.
Придание новых шифров архетипическим предпосылкам - это правильное преломление основных кочевых принципов для современного общества и адаптирование для так называемой демократии. Я не говорю, что демократия - это плохо. Как говорил Черчилль, демократия - это не идеальная форма правления, но ничего лучше человечество еще не изобрело. Просто механическое, слепое копирование западных принципов жизнесуществования приводят к таким плачевным результатам, какие мы сейчас имеем.
К основным архитипическим чертам кочевого человека относятся созерцательность, пространственность мышления, природовосприимчивость или, на современном языке -экологичность. Также контекстуализм - это прямое противоречие яркому эгоизму, который является основным из параметров западного образа мышления. Эти параметры присутствуют в нас на уровне подсознания, они в нас уже заложены.
Нам надо дать правильный толчок для того, чтобы мы сумели использовать эти основные параметры нашего органичного существования для нашего современного бытия, чтобы они не разрушали его, а создавали некую гармонию. Для этого первый акцент должен делаться на культуру – культуру мышления, культуру понимания, на культуру общения, в конце концов.
- Вы пишете, что мы живем в “эмоциональной демократии” и являемся “революционизируемой страной”, поскольку не имеем основательной стратегии и продуманной программы развития из-за привычки полагаться на донорскую помощь международных организаций. Действительно ли роль международных НПО, миссия которых – помочь нам выйти из нищеты, сыграла с нами такую злую шутку?
- Когда нам предлагают эту грантовую помощь, западные доноры исходят из своего стереотипа восприятия демократических перемен. Они мыслят, как западные люди, и считают, что у них бы это очень хорошо сработало и чисто механически это применяют к нам. Поскольку мы – совсем другие люди, мы используем это все неправильно. В настоящее время наш уровень культуры недостаточно высок именно в современной трансформации.
На тот момент, когда мы провозгласили демократию, мы не могли это все просчитать и сделать надежный, рациональный выбор в состоянии эйфории. Вся наша современная история подтверждает, что мы все еще пребываем в эмоциональном состоянии, свидетельством чего являются все наши “революции”.
Это очень неправильно, потому что в период глобализации государство должно иметь очень четкие стратегии существования.
Конечно, у нас на уровне властных структур имеются определенные программы, но большинство из них не совсем функциональны. Именно поэтому мы пробуксовываем во всех отношениях.
Поэтому я считаю, что в корне всех наших экономических и социальных проблем заключается именно специфика нашего мышления и нашей культуры. Если мы сможем все это правильно применять, мы сможем вырваться вперед - это естественно для любого государства.
- Не секрет, что в кыргызском обществе еще сильны трайбализм, регионализм, родственные связи и прочие особенности кочевой культуры. На ваш взгляд, возможно ли сочетание нашего менталитета с демократическими ценностями?
- Вы правы, такие качества, как трайбализм, следствием которого является регионализм, являлись основными чертами кочевого человека и носили очень позитивную роль, потому что сам кочевой человек был контекстуалистом и ни в коем случае – эгоистом. Для поддержания рода и экономической стабильности в сосуществовании с родом это было необходимо.
Но дело в том, что когда мы находились в период Советского государства, наряду с большим количеством позитивных моментов, негативность заключалась в том, что все нюансы нашего предшествующего типа мышления были задвинуты назад, потому что в то время идеология делала акцент именно на советского человека.
Поэтому это все осталось у нас очень глубоко в некоем зачаточном виде и, когда мы пришли к суверенитету, все эти качества проявились в большей степени негативном виде, потому что политическая культура наша оказалась недостаточно готовой к суверенным демократическим функциям.
Прорвалась некая ответная реакция. Культивирование нетрайбалистского подхода - это нонсенс, потому что тогда мы не будем кыргызами. Тут должна быть сложная система, связанная с идеологическими ориентирами. Но эта работа должна идти на уровне власти и политической элиты.
- Интересны ваши тезисы об уровне политической культуры нынешней элиты. По-вашему, уровень политической культуры многих представителей «элиты» катастрофически низок и еще рано говорить, что в Кыргызстане сформирована ответственная политическая элита. Сколько еще ждать, когда у нас появится поколение “новой” политической элиты, которая будет разительно превосходить нынешнюю и по уровню культуры, и по образованности, и прочим показателям?
- На мой взгляд, наша политическая элита меняется с каждыми выборами в Жогорку Кенеш. С другой стороны, во всех властных структурах на протяжении этих 20 лет работают одни и те же люди, которые когда-то были номенклатурными работниками советского периода и очень гибко “переплыли” в эпоху суверенизации.
На самом деле, уже очень созрело новое поколение граждан примерно 40-45 лет, которые знают, что такое советский период, и одновременно они достаточно зрелы, чтобы понимать, что современные процессы немного другие.
Но они еще не дошли до рупора власти. Этот процесс только-только начинается и должны быть благоприятные перспективы для них, потому что именно те люди, которые находятся в серединном возрасте и знают особенности культур обоих периодов, воплощают некую органику и могут наметить основные стратегические пути вывода республики из кризиса, в котором мы находимся на протяжении двух десятилетий.
- Теперь затронем тему “кризиса культуры” в Кыргызстане, когда номадическая и светская культуры разбились друг о друга и, тем самым, обернулись для нас катастрофой. Какое направление должны взять руководящие страной чиновники для того, чтобы вывести народ и страну из этого транзитного состояния и определить основательную стратегию дальнейшего развития?
- За эти 20 лет мы делали акцент на экономических и политических проблемах, потому что они были первостепенными. Но никто не задумывался, что в корне всех этих проблем находится культура. Поэтому сейчас пришло время масштабных проектов, которые бы ориентировались и основывались именно на культуре.
Транзитный период может длиться вечно, и мы будем так и находиться в списке беднейших государств. Для того чтобы произошел некий скачок, мы должны осознать, что наша культура - это не просто культура маленького народа, а мы имеем многовековую историю.
Наша культура может находиться на равных с другими мировыми исторически выдержанными культурами. Как говорят философы, в 21-м веке выживут именно такие культуры. Мы же все время ориентируемся на западные нормы, и считаем, что та культура более продвинутая, а наша находится где-то на периферии. В настоящее время мы паразитируем в том смысле, что мы представляем кыргызскую культуру просто как экзотику. Именно наша культура может стать одним из импульсов и помочь нам выстрелить вперед.
Мы - народ с древней культурой, и должны выработать понятие самодостаточности, потому что у нас этого нет. Мы должны культивировать в современной молодежи вещи из нашей исконно историчной кыргызской культуры, потому что молодежь ориентирована в большей степени на Запад. Им кажется, что прогресс происходит именно там, и они забывают и даже стесняются своей кыргызской культуры. Это создает некоторую ущербность.
Если мы выработаем культурную политику, которая обязательно должна быть в каждом государстве, то это поможет нам ощутить себя действительно самодостаточным народом и самодостаточным государством, которое может и должно разговаривать на равных с любым другим сильным государством.
- В кыргызском обществе живую дискуссию вызывают некоторые ваши высказывания, которые содержатся в вашей статье “Демократия в Кыргызстане «споткнулась» о кыргызскую культуру”. Действительно ли вы считаете, что кыргызы оказались не готовы к демократическим переменам в их западной интерпретации? Что делать тогда с тезисами о том, что кыргызы имеют опыт многовековой кочевой демократии?
- Я как раз делала акцент на том, что мы не то чтобы не готовы, а нам нет необходимости внедрять в Кыргызстане демократию именно западного образца. После провозглашения суверенитета мы заявили, что мы строим западную либеральную демократию, которая была взращена на многовековом развитии других стран. Нам она по очень многим параметрам не подходит, и самый главный фактор, который является тормозом на этом пути – это специфика наших менталитета и культуры.
Именно знание культуры должно стать базой для того, чтобы мы определили для себя четко, что мы хотим построить в нашем государстве. Внешние параметры светского государства с либеральной демократией у нас, конечно, соблюдены - например, многопартийная система. Но дело в том, что самым главным критерием демократии является именно образ мышления человека.
В нашем же обществе я не могу сказать, что как граждане, так и люди, находящиеся во власти, используют в своей деятельности именно принципы демократического построения государства. На мой взгляд, либеральная демократия в нашем государстве в ближайшее время - бесперспективна.
У нас были навыки так называемой “меритократической демократии”, когда мы имели некую культуру согласия, но в настоящее время этой культуры согласия особо не наблюдается. Есть даже новый термин - “нелиберальная демократия” - демократия незападного образца, и она нам больше подходит. Западный менталитет и менталитет кочевого человека в корне друг другу противоречат, мы себя искусственно подгоняем под то, что нам чуждо.
- Есть ли примеры стран, которые практикую нелиберальную демократию и процветают?
- Это чисто теоретический концепт, который используют ученые-исследователи, которые относят к таким странам, к примеру, Россию. Существует такой термин, как “гибридный режим”. Поскольку в России патрональная система и есть основные параметры демократии, назвать этот режим либеральной демократией достаточно сложно. То же самое можно сказать о многих государствах постсоветского пространства, в числе которых находимся и мы.
- В обществе наблюдается разочарование в демократии, многие даже требуют установления авторитарной власти, чтобы не допустить распада государства. В то же время, как показала история последних лет, мы не терпим авторитарных диктаторов и сразу же начинаем их гнать путем переворотов. Есть ли другая форма правления, которая была бы для нас максимально применима и осуществима?
- Как научный исследователь могу сказать, что теоретически Кыргызстан тоже подпадает под критерии гибридного режима, потому что у нас достаточно строго выверенная патрональная система. Однако, с другой стороны, кыргызы, как потомки кочевых народов, действительно не терпят диктатора, который бы взял их в жесткие руки.
Для того чтобы наше общество действительно очень успешно развивалось, необходимо вспомнить архетипические предпосылки нашего бытия - это основные принципы и кочевого бытия, но при этом это не означает, что мы не должны внедрять те принципы, что были актуальны давно.
Придание новых шифров архетипическим предпосылкам - это правильное преломление основных кочевых принципов для современного общества и адаптирование для так называемой демократии. Я не говорю, что демократия - это плохо. Как говорил Черчилль, демократия - это не идеальная форма правления, но ничего лучше человечество еще не изобрело. Просто механическое, слепое копирование западных принципов жизнесуществования приводят к таким плачевным результатам, какие мы сейчас имеем.
К основным архитипическим чертам кочевого человека относятся созерцательность, пространственность мышления, природовосприимчивость или, на современном языке -экологичность. Также контекстуализм - это прямое противоречие яркому эгоизму, который является основным из параметров западного образа мышления. Эти параметры присутствуют в нас на уровне подсознания, они в нас уже заложены.
Нам надо дать правильный толчок для того, чтобы мы сумели использовать эти основные параметры нашего органичного существования для нашего современного бытия, чтобы они не разрушали его, а создавали некую гармонию. Для этого первый акцент должен делаться на культуру – культуру мышления, культуру понимания, на культуру общения, в конце концов.
- Вы пишете, что мы живем в “эмоциональной демократии” и являемся “революционизируемой страной”, поскольку не имеем основательной стратегии и продуманной программы развития из-за привычки полагаться на донорскую помощь международных организаций. Действительно ли роль международных НПО, миссия которых – помочь нам выйти из нищеты, сыграла с нами такую злую шутку?
- Когда нам предлагают эту грантовую помощь, западные доноры исходят из своего стереотипа восприятия демократических перемен. Они мыслят, как западные люди, и считают, что у них бы это очень хорошо сработало и чисто механически это применяют к нам. Поскольку мы – совсем другие люди, мы используем это все неправильно. В настоящее время наш уровень культуры недостаточно высок именно в современной трансформации.
На тот момент, когда мы провозгласили демократию, мы не могли это все просчитать и сделать надежный, рациональный выбор в состоянии эйфории. Вся наша современная история подтверждает, что мы все еще пребываем в эмоциональном состоянии, свидетельством чего являются все наши “революции”.
Это очень неправильно, потому что в период глобализации государство должно иметь очень четкие стратегии существования.
Конечно, у нас на уровне властных структур имеются определенные программы, но большинство из них не совсем функциональны. Именно поэтому мы пробуксовываем во всех отношениях.
Поэтому я считаю, что в корне всех наших экономических и социальных проблем заключается именно специфика нашего мышления и нашей культуры. Если мы сможем все это правильно применять, мы сможем вырваться вперед - это естественно для любого государства.
- Не секрет, что в кыргызском обществе еще сильны трайбализм, регионализм, родственные связи и прочие особенности кочевой культуры. На ваш взгляд, возможно ли сочетание нашего менталитета с демократическими ценностями?
- Вы правы, такие качества, как трайбализм, следствием которого является регионализм, являлись основными чертами кочевого человека и носили очень позитивную роль, потому что сам кочевой человек был контекстуалистом и ни в коем случае – эгоистом. Для поддержания рода и экономической стабильности в сосуществовании с родом это было необходимо.
Но дело в том, что когда мы находились в период Советского государства, наряду с большим количеством позитивных моментов, негативность заключалась в том, что все нюансы нашего предшествующего типа мышления были задвинуты назад, потому что в то время идеология делала акцент именно на советского человека.
Поэтому это все осталось у нас очень глубоко в некоем зачаточном виде и, когда мы пришли к суверенитету, все эти качества проявились в большей степени негативном виде, потому что политическая культура наша оказалась недостаточно готовой к суверенным демократическим функциям.
Прорвалась некая ответная реакция. Культивирование нетрайбалистского подхода - это нонсенс, потому что тогда мы не будем кыргызами. Тут должна быть сложная система, связанная с идеологическими ориентирами. Но эта работа должна идти на уровне власти и политической элиты.
- Интересны ваши тезисы об уровне политической культуры нынешней элиты. По-вашему, уровень политической культуры многих представителей «элиты» катастрофически низок и еще рано говорить, что в Кыргызстане сформирована ответственная политическая элита. Сколько еще ждать, когда у нас появится поколение “новой” политической элиты, которая будет разительно превосходить нынешнюю и по уровню культуры, и по образованности, и прочим показателям?
- На мой взгляд, наша политическая элита меняется с каждыми выборами в Жогорку Кенеш. С другой стороны, во всех властных структурах на протяжении этих 20 лет работают одни и те же люди, которые когда-то были номенклатурными работниками советского периода и очень гибко “переплыли” в эпоху суверенизации.
На самом деле, уже очень созрело новое поколение граждан примерно 40-45 лет, которые знают, что такое советский период, и одновременно они достаточно зрелы, чтобы понимать, что современные процессы немного другие.
Но они еще не дошли до рупора власти. Этот процесс только-только начинается и должны быть благоприятные перспективы для них, потому что именно те люди, которые находятся в серединном возрасте и знают особенности культур обоих периодов, воплощают некую органику и могут наметить основные стратегические пути вывода республики из кризиса, в котором мы находимся на протяжении двух десятилетий.
- Теперь затронем тему “кризиса культуры” в Кыргызстане, когда номадическая и светская культуры разбились друг о друга и, тем самым, обернулись для нас катастрофой. Какое направление должны взять руководящие страной чиновники для того, чтобы вывести народ и страну из этого транзитного состояния и определить основательную стратегию дальнейшего развития?
- За эти 20 лет мы делали акцент на экономических и политических проблемах, потому что они были первостепенными. Но никто не задумывался, что в корне всех этих проблем находится культура. Поэтому сейчас пришло время масштабных проектов, которые бы ориентировались и основывались именно на культуре.
Транзитный период может длиться вечно, и мы будем так и находиться в списке беднейших государств. Для того чтобы произошел некий скачок, мы должны осознать, что наша культура - это не просто культура маленького народа, а мы имеем многовековую историю.
Наша культура может находиться на равных с другими мировыми исторически выдержанными культурами. Как говорят философы, в 21-м веке выживут именно такие культуры. Мы же все время ориентируемся на западные нормы, и считаем, что та культура более продвинутая, а наша находится где-то на периферии. В настоящее время мы паразитируем в том смысле, что мы представляем кыргызскую культуру просто как экзотику. Именно наша культура может стать одним из импульсов и помочь нам выстрелить вперед.
Мы - народ с древней культурой, и должны выработать понятие самодостаточности, потому что у нас этого нет. Мы должны культивировать в современной молодежи вещи из нашей исконно историчной кыргызской культуры, потому что молодежь ориентирована в большей степени на Запад. Им кажется, что прогресс происходит именно там, и они забывают и даже стесняются своей кыргызской культуры. Это создает некоторую ущербность.
Если мы выработаем культурную политику, которая обязательно должна быть в каждом государстве, то это поможет нам ощутить себя действительно самодостаточным народом и самодостаточным государством, которое может и должно разговаривать на равных с любым другим сильным государством.
