Общественная кампания против семейного насилия началась в Таджикистане на этой неделе под эгидой ООН и при участии самых разных знаменитостей – от религиозных лидеров до президента таджикской федерации таэквондо Мирсаида Яхёева. По мысли организаторов, для борьбы с семейным насилием чисто юридических средств недостаточно: пока общество в целом считает семейное насилие хотя бы отчасти приемлемым, жертвы не будут массово обращаться за помощью или искать защиты у правоохранительных органов.
В России эта проблема тоже существует. Подробная статистика недоступна, но чаще всего приводятся следующие цифры: 40% всех тяжких насильственных преступлений совершается в семье, ежегодно от рук мужей или других близких погибает более 14 тысяч женщин. Тем не менее, в целесообразность общественных кампаний в России не верят – в качестве действенного метода решения проблемы почти всегда предлагается – со ссылкой на европейскую практику - принятие специального закона «О предупреждении и профилактике насилия в семье».
Зарубежная статистика действительно показывает, что введение отдельных законодательных норм приводит к снижению насилия и позволяет более эффективно помогать жертвам, но я бы поспорила с тезисом о ненужности общественных кампаний. Чтобы понять, почему, полезно проанализировать опрос, сделанный на улицах Душанбе (не думаю, что похожий опрос на улицах, например, Краснодара дал бы радикально иную картину):
Здесь предъявлен едва ли не весь набор возможных позиций. Респондент-мужчина явно уверен, что жену бить не только можно, но и в известных обстоятельствах нужно; респондент-женщина признает проблему, но стыдится о ней рассказывать; третий респондент утверждает, что сам жену никогда не бил, но не говорит, почему – можно предположить, что он воздерживается от насилия только в силу приличий. Еще одна женщина утверждает, что с насилием по отношению к себе не сталкивалась, но допускает, что к этому можно относиться по-разному, то есть, по сути, признает, что жену в принципе бить можно – все зависит от обстоятельств и личной установки. Следующий опрошенный напирает на то, что при «хороших отношениях» нет необходимости прибегать к насилию, то есть переводит проблему в плоскость чистой психологии. Пожилая женщина с достоинством указывает, что есть иные, помимо насилия, способы разрешения супружеских разногласий – например, развод. Дальше мы снова сталкиваемся с традиционалистским взглядом на вещи, ссылками на воспитание и чрезмерную свободу, предоставленную сегодня женщинам. И только последняя респондентка произносит ключевое в данном случае слово – «уважение».
Почему я называю его «ключевым». Если смотреть на вещи принципиально, то избиение жены ничем не отличается от избиения любого другого человека: жену бить нельзя ровно на тех же основаниях, на каких вообще никого нельзя бить. Этот принцип, реализованный во всех современных законодательствах, восходит к фундаментальному положению о человеке как высшей ценности, которое в общих чертах оформилось в западной мысли в XVIII веке. Под человеком здесь понимается не просто живое прямоходящее, но существо, наделенное разумом, способное к свободным действиям и обладающее достоинством. Как только тело и все связанные с ним практики были осознаны как необходимые атрибуты человеческого (исторически это произошло чуть позже), телесные наказания и другие типы контроля над телом стали считаться недопустимыми посягательствами на человеческое достоинство.
В этом смысле, когда мы сталкиваемся с вопросом «можно ли бить жену?» как с отдельной проблемой, на которую может быть несколько точек зрения, мы имеем дело с проявлением банальной дискриминации. Сколько ни ссылайся на культурные особенности и национальные традиции, нельзя отрицать: если вопрос о насилии в отношении женщины (жены) ставится отдельно от вопроса о насилии в отношении человека, значит женщина, хотя бы в каком-то смысле, человеком не является. Теперь представим, что жителям Душанбе вместо вопроса «можно ли бить жену» задали бы вопрос «человек ли женщина» - сколько отрицательных ответов мы бы услышали? Полагаю, что этот процент был бы ничтожно малым.
Собственно, для прояснения этой принципиальной связки в головах людей общественные кампании и существуют. Не думаю, что в России подобные усилия совсем не нужны. Пока люди находят возможным без смущения ссылаться на поговорку «бьет значит любит», им просто необходимо при всяком удобном случае предъявлять прописные истины: женщина – человек, все люди вне зависимости от пола, расы, национальности и пр. равны перед законом, а насилие законом запрещено. Заниматься этим надо до тех пор, пока вопрос, заданный в таджикском ролике, не начнет казаться дикостью хотя бы простому большинству россиян.
Русская служба РСЕ\РС
В России эта проблема тоже существует. Подробная статистика недоступна, но чаще всего приводятся следующие цифры: 40% всех тяжких насильственных преступлений совершается в семье, ежегодно от рук мужей или других близких погибает более 14 тысяч женщин. Тем не менее, в целесообразность общественных кампаний в России не верят – в качестве действенного метода решения проблемы почти всегда предлагается – со ссылкой на европейскую практику - принятие специального закона «О предупреждении и профилактике насилия в семье».
Зарубежная статистика действительно показывает, что введение отдельных законодательных норм приводит к снижению насилия и позволяет более эффективно помогать жертвам, но я бы поспорила с тезисом о ненужности общественных кампаний. Чтобы понять, почему, полезно проанализировать опрос, сделанный на улицах Душанбе (не думаю, что похожий опрос на улицах, например, Краснодара дал бы радикально иную картину):
Здесь предъявлен едва ли не весь набор возможных позиций. Респондент-мужчина явно уверен, что жену бить не только можно, но и в известных обстоятельствах нужно; респондент-женщина признает проблему, но стыдится о ней рассказывать; третий респондент утверждает, что сам жену никогда не бил, но не говорит, почему – можно предположить, что он воздерживается от насилия только в силу приличий. Еще одна женщина утверждает, что с насилием по отношению к себе не сталкивалась, но допускает, что к этому можно относиться по-разному, то есть, по сути, признает, что жену в принципе бить можно – все зависит от обстоятельств и личной установки. Следующий опрошенный напирает на то, что при «хороших отношениях» нет необходимости прибегать к насилию, то есть переводит проблему в плоскость чистой психологии. Пожилая женщина с достоинством указывает, что есть иные, помимо насилия, способы разрешения супружеских разногласий – например, развод. Дальше мы снова сталкиваемся с традиционалистским взглядом на вещи, ссылками на воспитание и чрезмерную свободу, предоставленную сегодня женщинам. И только последняя респондентка произносит ключевое в данном случае слово – «уважение».
Почему я называю его «ключевым». Если смотреть на вещи принципиально, то избиение жены ничем не отличается от избиения любого другого человека: жену бить нельзя ровно на тех же основаниях, на каких вообще никого нельзя бить. Этот принцип, реализованный во всех современных законодательствах, восходит к фундаментальному положению о человеке как высшей ценности, которое в общих чертах оформилось в западной мысли в XVIII веке. Под человеком здесь понимается не просто живое прямоходящее, но существо, наделенное разумом, способное к свободным действиям и обладающее достоинством. Как только тело и все связанные с ним практики были осознаны как необходимые атрибуты человеческого (исторически это произошло чуть позже), телесные наказания и другие типы контроля над телом стали считаться недопустимыми посягательствами на человеческое достоинство.
В этом смысле, когда мы сталкиваемся с вопросом «можно ли бить жену?» как с отдельной проблемой, на которую может быть несколько точек зрения, мы имеем дело с проявлением банальной дискриминации. Сколько ни ссылайся на культурные особенности и национальные традиции, нельзя отрицать: если вопрос о насилии в отношении женщины (жены) ставится отдельно от вопроса о насилии в отношении человека, значит женщина, хотя бы в каком-то смысле, человеком не является. Теперь представим, что жителям Душанбе вместо вопроса «можно ли бить жену» задали бы вопрос «человек ли женщина» - сколько отрицательных ответов мы бы услышали? Полагаю, что этот процент был бы ничтожно малым.
Собственно, для прояснения этой принципиальной связки в головах людей общественные кампании и существуют. Не думаю, что в России подобные усилия совсем не нужны. Пока люди находят возможным без смущения ссылаться на поговорку «бьет значит любит», им просто необходимо при всяком удобном случае предъявлять прописные истины: женщина – человек, все люди вне зависимости от пола, расы, национальности и пр. равны перед законом, а насилие законом запрещено. Заниматься этим надо до тех пор, пока вопрос, заданный в таджикском ролике, не начнет казаться дикостью хотя бы простому большинству россиян.
Русская служба РСЕ\РС
