Играть на комузе моего отца в Турпане научил великий Карамолдо
«Азаттык»: Вам скоро исполнится семьдесят лет. Помните ли вы что-то из того, что рассказывали вам ваши родители, деды об Уркуне?
Дуйшен Токтосунов: Разумеется, помню. Отец часто вспоминал про то, с какими лишениями столкнулись кыргызы, бежавшие от царской карательной армии в Китай. Как много людей погибло на этом пути. Как солдаты царской армии с оружием в руках преследовали их. Как добровольно сложили головы молодые кыргызы, у которых имелось охотничье ружье, живым щитом встав на пути вооруженных солдатов, чтобы задержать их и дать возможность уйти вперед и спастись другим.
Рассказывали, что однажды беженцы оказались перед расщелиной Терек-Аска, когда начали спускаться в сторону Китая, пройдя через высокий песчаный перевал Котормо на вершине Пикиртыка. Бушевала снежная буря. От голода и холода много людей полегло на этом месте. Пал также и скот. И только тогда, когда вся расщелина наполнилась трупами людей и животных, выжившим удалось пройти, проложив дорогу через их тела. Где-то ребенок сосал грудь своей умершей матери. Его взяли с собой и направились в сторону Уч-Турпана и Жаман-Суу.
Среди тех, кто их встретил, был и великий комузист Карамолдо. Он виртуозно играл на комузе, был грамотным молдо, умел читать на арабском.Мой отец был единственным сыном деда, оставшимся в живых из 15 детей. Все остальные дети умерли от болезни. Дедушка попросил Карамолдо, чтобы он научил его игре на комузе, предложив оплатить все расходы, так как в свое время был достаточно обеспеченным человеком. Так мой отец стал комузистом. Он очень хорошо играл на комузе, мог исполнять все кюу (мелодии на комузе) Карамолдо Орозова. Здесь я нигде не слышал некоторые кюу, которые умел играть мой отец.
«Азаттык»: Ваш отец сам был свидетелем тех трагических событий?
Дуйшен Токтосунов: Да. Он родился в 1880 году и ушел из жизни в 85 лет. Среди бежавших в Китай была одна молодуха по имени Дейилда, которая обладала талантом виртуозной игры на ооз комузе (национальный музыкальный инструмент). Очарованные ее блестящим дарованием, ей посвятили одноименную мелодию для комуза. Правда, никто доподлинно не знает, кто сочинил ее – Карамолдо или мой отец. К сожалению, как оказалось, никто здесь не знает эту мелодию.
«Азаттык»: По прибытию в Китай, где именно обосновались ваши предки?
Дуйшен Токтосунов: Отец остановился в приграничном местечке Жаман-Суу. Зындан, Айры, Пикиртык, Кайчы, Балдыр, Кок-Ирим – они все расположены вблизи государственной границы. Мне тоже пришлось в свое время бежать через перевал Айры.
Побег из Китая
«Азаттык»: Каковы были причины вашего побега?
Дуйшен Токтосунов: Я хорошо учился в школе, работал, выполняя задачи, поставленные правительством, дошел до должности председателя правления колхоза. Потом случился этот дипломатический инцидент между Китаем и СССР, связанный с Даманским. И власти начали притеснять кыргызов, опасаясь, что мы можем присоединиться к советским войскам, если будет наступление.
Начиная с осени 1968 года ровно два года продолжались притеснения. С каждого колхоза собирали по 24 человека и держали под арестом, как в концлагерях. Днем заставляли рыть окопы, опасаясь вторжения русских, а ночью беспощадно избивали. От побоев тогда скончались пятеро человек. Нас собрались посадить в тюрьму. Мы нигде не смогли найти справедливости и защиты. Никто не верил нам и не было конца жестоким побоям. И отчаявшись, мы решили бежать. Нас было семеро, двое предпочли остаться. Прибыв сюда, мы признались, что не собирались бежать, но уже пятеро кыргызов убиты, руководителей забрали в тюрьмы, и мы сбежали в поисках справедливости и защиты.
«Азаттык»: Вам тогда поверили?
Дуйшен Токтосунов: Нас пять месяцев продержали в тюрьме. Затем троих из нас осудили на 1,5-2 года за незаконное пересечение государственной границы. Отправили в тюрьму в Мордовию. Там находился лагерь, где содержались иностранцы – греки, японцы, афганцы, казахи, уйгуры. Свое наказание мы отмотали в этой тюрьме. Нас привлекали к различным работам, оплата за которые нам были выданы при освобождении. Потом нас оправдали. У меня сохранились все соответствующие бумаги. В 1985 году получили гражданство. До этого пользовались синим паспортом.
«Азаттык»: Как вы смогли покинуть Китай? Вам так легко позволили сбежать?
Дуйшен Токтосунов: Мы старались не попадать в глаза людям, шли окольными путями, через горы, скалы и перевалы.
«Азаттык»: А сейчас у вас есть возможность ездить в Китай?
Дуйшен Токтосунов: Да, есть. Я не раз побывал там.
«Азаттык»: Китайское правительство разве не стало преследовать вас?
Дуйшен Токтосунов: Да нет. Когда в первый раз приехал, был учинен допрос. Я рассказал все как есть.
«Азаттык»: Все пятеро, что бежали вместе с вами, также являются “детьми” Уркуна?
Дуйшен Токтосунов: В основном, да.
«Я знаю только, что происхожу из рода мундуз»
«Азаттык»: Если бы не было притеснения со стороны властей Китая, возможно, у кыргызов и не возникло бы желания возвратиться на историческую Родину?
Дуйшен Токтосунов: Даже если бы и было желание, граница ведь была закрыта. До многих не доходила нужная информация. В 60-х годах, когда открыли границу, многие кыргызы, проживающие в городе Кулжа, смогли возвратиться в Тюп. А вот до нас эта информация не дошла. Помню, в то время, когда я был еще школьником, к нам приезжали ветеринары, которых звали Асан, Усен, Апал и Упель.Они были близняшками. После закрытия границы они больше не появлялись. То ли китайцы посадили их в тюрьму или они уехали в Советский Союз – так и осталось неизвестным.
«Азаттык»: Смогли ли вы здесь разыскать своих родных?
Дуйшен Токтосунов: Да, нашел родственников со стороны матери. Мне родная тетя (сестра матери) часто рассказывала, что на Иссык-Куле есть села Ак-Добо, Ан-Остон, Мундуз (Жети-Огузский район – авт.), где проживают ее братья Ыбыке и Байбото. Один из них не вернулся с войны, другой умер уже после возвращения. Один из их детей стал сотрудником спецслужб, а другой – работал в сельскохозяйственном институте. Я нашел их, рассказал о себе, но они наотрез отказались признать наше родство, заявив, что «в Китае у них нет и не может быть родственников». Возможно, они опасались за себя, за свою работу, за должности. Отец тоже часто рассказывал о своих родственниках. Но я был маленьким, не придал значения и многое позабыл. Потому и не нашел своих родственников со стороны отца. Единственное, что помню – мы из рода мундуз. У нас в Уч-Турпане много иссык-кульских, ошских мундузов, они хорошо общаются между собой.
Когда случился Уркун, бабушка была беременна моей мамой. И она родилась уже в Турпане. Поэтому ее нарекли именем Тупаш. Когда они поженились, отцу было 50, а матери – 14 лет. Волею судьбы она стала четвертой женой отца. Дедушка заставил отца развестись с одной из жен. Вторая уехала в Кыргызстан вместе со своими родителями. Третья не могла родить, поэтому дедушка сам сосватал моего отца к моей матери.
«Азаттык»: Во сколько лет ушла из жизни ваша мать?
Дуйшен Токтосунов: В 85 лет. Она была еще жива, когда я бежал из Китая. Сама поддержала мое решение и дала свое благословение. Приехав туда, я уже не застал ее в живых. Как-никак человек живет столько, сколько ему отведено судьбой.
«Азаттык»: А сейчас как у вас дела, как дома, все ли в порядке?
Дуйшен Токтосунов: Да, слава Аллаху, все хорошо. У меня пятеро детей, пятнадцать внуков.