О причинах практически поголовного молчания жертв семейных тиранов и формального отношения правоохранительных органов к этой проблеме «Азаттык» побеседовал с директором ОФ «Позитивный диалог», защитницей прав жертв семейного насилия Мухайе Абдурауповой.
«Азаттык»: Вы уже давно занимаетесь защитой прав жертв семейного насилия. Ваш опыт, что он говорит: в последние 5 лет ситуация с семейным насилием улучшается или ухудшается?
Абдураупова: Мне кажется ситуация ухудшается. Почему? Несмотря на то, что есть сообщения о домашнем насилии, есть преступления, которые совершаются на этой почве, власти не хотят принимать всерьез ситуацию с домашним насилием, ситуацию с женщинами, которые хотят быть защищены от насилия. В случаях самозащиты, самообороны они, наоборот, получают реальные сроки наказания.
«Азаттык»: Один из поводов для нашего интервью – ужасающий случай в Сузакском районе, произошедший на прошлой неделе. Почему ситуация ухудшается? Это связано с отношением властей, правоохранительных органов к этой проблеме или это результат более глубинных факторов?
Абдураупова: Все это взаимосвязано. Отношение властей, безнаказанность тех людей, которые совершают домашнее насилие... Это и отношение общества, я считаю. В Интернете мы все осуждаем этого мужчину, но на самом деле есть скрытые чувства у мужчин, у родственников этого мужчины, которые не так уж сильно и осуждают это. Сама женщина – жертва. Сейчас, наверное, она находится в очень тяжелом положении. В первую очередь, у нее есть чувство стыда из-за того, что с ней это произошло. Стыд за то, что кто-то узнает о том, что с ними произошло, заставляет жертв семейного насилия скрывать даже намного более ужасные случаи насилия со стороны своих же близких, со стороны своего же человека, с которым столько лет прожила, за которого вышла замуж, родила. Для женщины это обида и стыд – показать что с ней творят дома.
Читайте также Женщина с покрышками на шее как печальный образ современного общества«Азаттык»: Много ли дел доходит до суда, когда жертвы семейного насилия обращаются в правоохранительные органы?
Абдураупова: Нет. Не то, что до суда - уже на стадии следствия эти дела прекращаются, примиряются стороны или под натиском угроз родственников этого мужчины дела прекращаются. Например, эта женщина живет в доме мужа, который ему достался от родителей. На этот дом претендуют братья и сестры. Этой женщине некуда идти. Домой она не может вернуться, там уже живут ее братья с семьями. Из-за этого они терпят все и остаются в доме насильника.
«Азаттык»: Несколько лет назад парламент принял закон, который, как утверждали авторы, будет защищать женщин от семейного насилия. Работает или нет этот документ?
Абдураупова: В 2017 году был принят закон о защите от семейного насилия в новой редакции. Там устанавливается, что любой человек – прохожий, сосед - может обратиться по факту семейного насилия. На это обращение органы должны отреагировать. По Уголовному кодексу и Кодексу о проступках за домашнее насилие увеличены штрафы. Если раньше правоохранительные органы могли арестовать насильника на срок до пяти суток, то буквально несколько недель назад ввели норму, согласно которой такового могут задержать только на 48 часов. Также в законе о защите от семейного насилия говорится, что можно выселить агрессора из дома, в котором живет семья, чтобы остановить семейное насилие и предотвратить еще более опасные для жизни женщины и детей явления. Но этого не делается. Потому что для выселения из этого дома требуются определенные сроки, процедуры. Нет реальной, быстрой реакции в первые дни, первые часы этого насилия. В первые часы и дни происходят ужасные вещи, которые доходят даже до убийства, до серьезных травм. Или же женщину доводят до того, что она, обороняясь, наносит увечья мужчине.
«Азаттык»: Не секрет, что в Кыргызстане общество патриархальное. Как к вам, женщине, относятся как к защитнику прав жертв семейного насилия в судах в правоохранительных органах?
Абдураупова: При неформальном общении меня спрашивают: зачем защищаешь, оно тебе надо, это муж и жена, помирятся, это их внутреннее, семейное дело... А когда официально, по протоколу они признают, что я защитница прав женщин. В судах они не позволяют себе говорить такие вещи. Со стороны мужчин, обвиняемых в семейном насилии, их родственников поступают угрозы, проклятья. Я еще и практикующая мусульманка, хожу в платке, из-за этого мне говорят, что я лишь прикрываюсь религией, что на самом деле не религиозная, невоспитанная, что не знаю, что мужчина имеет право обращаться с женой так, если она плохо себя ведет и не слушается мужа. Бывают такие случаи.
Читайте также Карантин из-за COVID-19 способствовал росту семейного насилия в КР«Азаттык»: Насколько я знаю, чаще в милицию о фактах семейного насилия заявляют жительницы городов – Бишкека, Оша и других. А как обстоят дела с голосами сельских женщин?
Абдураупова: Недавно был случай. Женщина немолодая, у нее сын уже взрослый. Они вместе пошли в милицию писать заявление. Милиция отговорила их писать заявление на мужа. Им сказали, что будет волокита, что его не смогут посадить. А сын, взрослый парень, плачет, говоря, что отец так сильно избивает мать, его избивает, и старшую сестру... Им сказали, что это их семейные дела, что приняли такой закон, из-за которого у милиции связаны руки. Они вернулись назад и не смогли сдать заявление.
Может и есть люди, которые обращаются в милицию. Но милиция таким своим поведением, отказом принимать заявления может привести к тому, что в этой семье произойдет трагедия. Если о случае в Сузаке - о нем, возможно, участковые и знали, благополучная семья или нет, как муж относится к семье. Если участковый знал, органы власти знали, почему они вовремя не предупредили? Такие семьи, где происходит насилие, должны быть на учете, должны проводиться периодически встречи, беседы с агрессорами.