Биография полковника юстиции Леонида Полохова наполнена событиями, по которым можно отследить новейшую историю России. В 1975 году он окончил юридический факультет Ленинградского университета, был однокурсником Владимира Путина, с которым поддерживал тесные дружеские отношения до избрания его президентом России. Знаком со многими известными петербуржцами, вошедшими сегодня в верхние эшелоны власти.
Леонид Полохов с 1975 по 1999 год работал в Военной прокуратуре Ленинградского военного округа, прошел путь от следователя до начальника следственного отдела и военного прокурора. Одним из первых он привлек внимание общественности к существованию в Советской армии неуставных отношений, рассказав о деле убившего девятерых сослуживцев рядового Артураса Сакалаускаса. С 1990 по 1993 год Леонид Полохов – депутат Ленсовета, а с 1999 года – председатель Комитета социально-правовой защиты военнослужащих.
– Леонид Михайлович, мы с вами не виделись больше двух лет, за это время произошло много событий, но главными, конечно, стали аннексия Крыма и российские военные действия на Украине...
– Мне вспомнились события 1979 года, когда мы вошли в Афганистан. Я был возмущен беззаконием с нашей стороны. Как это можно – прийти в какое-то государство с оружием, свергнуть всех, поубивать в президентском дворце, а потом говорить, что у нас есть какая-то мораль и нравственность? Говорить о том, что американцы во Вьетнаме воюют, а мы должны идти в Афганистан... Меня это страшно покоробило.
Когда в Крыму это произошло, у меня сразу возник вопрос: как же так? Мы на весь мир кричим, что мы – мирные люди, мы никогда ни на кого не нападем... Как же так? Мне мои друзья объясняли: "Это же наша бывшая республика". Я отвечал: "Это, ребята, государство. Украина – иностранное государство! Какое мы имели право туда влезать?" Когда Совет Федерации дает разрешение на боевые действия в другом государстве, здесь уже и говорить не о чем. Почему так происходит сегодня в России? И с Крымом? Я отвечу однозначно: потому, что сейчас в России правит один человек. Один человек! А все остальное: Совет Федерации, Государственная Дума, губернаторы и прочие – я бы назвал это прикрытием… Сегодня президент руководит государством. Никто, кроме него. И что он сказал, то и будет исполнено.
– Вы знали Владимира Путина со студенческой скамьи. Когда он начал заметно меняться, как происходил процесс превращения его в того человека, которого мы сегодня наблюдаем?
– Когда Путин приехал из Германии и начал работать у Собчака, у него стали помощниками Владимир Чуров и Алексей Миллер. Вообще, мы все там учились. Когда мы пришли в Ленсовет, обнаружилось, что там такая каша… Пришли "большевики-революционеры", но с демократическими убеждениями. А откуда у заведующего кафедрой ЛГУ Анатолия Собчака опыт управления городом в 6 миллионов жителей?
Выступали с трибуны. И все хотели добра всем людям. Но опыта-то нет. И у Собчака. Я всегда к нему очень хорошо относился. Помните, он был депутатом СССР? Он был очень умным человеком. Но опыта управления у него не было. Это люди, которые никогда в жизни ничем не руководили. Я не хочу Вову Путина, не дай бог, критиковать, но он же никогда не руководил никаким отделом. Может, эти люди – вундеркинды, я не знаю… Вот это и погубило… Ведь если бы мне кто-то сказал, что он будет таким, каким стал сегодня, я никогда бы не поверил. И никто из наших ребят, с которыми мы учились, дружили с ним, никогда не поверил бы в это.
Свита делает царя. Те люди, которые его окружают, были более опытны и по жизни, и по должностям, и по званиям… Я всегда считал и до сих пор считаю, что в Советском Союзе была замечательная идея. Когда человек становился у руля не государства, а где-то пониже – во главе министерства, заместителем министра… Откроешь его биографию и прочитаешь: он за эти 25 лет, пока пришел на этот пост, столько прошел – начальник цеха, директор завода, а потом только стал руководить этим министерством. А у нас что? "Руководители"… Все разбираются в футболе. Недавно одного деятеля читаю, и он рассуждает, почему "Зенит" стал так играть и как надо… Недавно читаю газету "Советский спорт" и глазам своим не верю – вдруг гражданин Мутко, наш великий министр спорта, говорит: "А вот легионеры у нас – да, это серьезная задача. Ну, вот, президент намекнул, что надо составить такую-то схему…" Ну что это? Президент намекнул… Завтра президент скажет: "Нельзя ходить Е2-Е4, давайте ходить вот так". Президент сказал… Вот эта свита, я считаю, тогда еще, в мэрии сделала его таким, каким он сегодня стал.
– А кто сегодня имеет самое сильное влияние на президента?
– Кроме Алексея Кудрина, порядочного человека, который мог бы положительно на него влиять, я не вижу никого рядом с ним. Я знаю Кудрина еще со времен Ленсовета. Это единственный человек, который мог, скажем так, нести позитив. Что касается всех остальных… Разные мнения бытуют о том, кто сделал его тогда.
Я с ним говорил по поводу его будущего президентства примерно года за два до его избрания, когда он начал перескакивать с места на место (не он, конечно, его переставляли, как надо). Я позвонил, попросил, чтобы меня соединили. Он был тогда директором ФСБ, а я еще был прокурором армии ПВО. Я думал, не соединят. Минут через двадцать – звонок: "Леонид Михайлович? Владимир Владимирович сейчас будет с вами разговаривать. Вы извините, он был занят". Я думаю: "Ничего себе! ФСБ передо мной извиняется! Ну жизнь пошла!" Поговорили мы с ним. А до этого он был назначен заместителем руководителя администрации президента, начальником Главного контрольного управления президента. Я спросил его: "Чего ты прыгаешь туда-сюда?" А он говорит: "Так надо". Мол, надо эти посты пройти. Я не стал спрашивать, для чего надо их пройти, он сам мне сказал. Я спрашиваю: "А ты как считаешь, потянешь президентство?" Он говорит, типа, "будем стараться"... Я бы испугался, честно говоря…
Я от однокашников не слышал критики в его адрес. Ничего особенного. Некоторые с ним сразу стали поближе. Видимо, нюх у них хороший. А у меня нос большой, а нюх плохой оказался. А тогда были нужны деньги. Они всегда были нужны и тогда тоже – на выборы. Откуда денег взять? От тех друзей, которые рядом. А у друзей есть их друзья. Вот и появились. Не хочу называть фамилии, потому что я просто не ведаю, могу только предполагать… Но я слышал фамилии тех, кто крутился около него… Они и сейчас все на виду, все эти олигархи. Мои ребята говорят, что дали деньги на эти выборы. Зачем деньги на выборы? Вы что, с ума сошли? Там кнопку нажали – и выборы выиграны. Я шутил, конечно. Деньги нужны, страну надо объехать, агитация и прочее. Вот эти денежки и пошли.
А деньги ведь отрабатывать надо! Вот и начались такие, я бы сказал, непонятные назначения. Когда назначают человека, с которым ты когда-то работал вместе, это понятно. Надо своего человека, ты его знаешь и т.д. Но когда начинаются назначения людей, которые никакого отношения к нему никогда не имели, причем очень, очень богатых… Мне говорят: "Он же богатый! Он воровать не будет". Я отвечаю: "Ребята, я в это не верю. Что значит "воровать не будет"? Он – живой человек, воровать будет все равно". Вот и появилась свита. Мне позвонил один журналист из Москвы и спросил, не для публикации: "До меня дошли слухи, что, когда Путин готовился участвовать в президентских выборах, к его однокурсникам обратились с просьбой что-нибудь о нем написать в газеты. Объективно, да?". Все отказались. Я знаю пофамильно тех, к кому обращались, и тех, которые сейчас возле него. Так вот, мне позвонил его друг и мой друг тоже, сказал (дословно): "Леха, все эти наши козлы отказались. Напиши чего-нибудь. Ты умеешь. Ты – депутат, статьи писал. Черкани про Вову". Я говорю: "Я черкану, но только честно. Хорошее и плохое. Покритикую". Он говорит: "Давай! Без критики ни в коем случае. Наоборот, хорошо!" Ну, я и написал. Перед выборами появилась моя статья "Мой друг Вовка Путин".
– Когда вы писали статью "Мой друг Вовка Путин", вы не предполагали, что его характер так изменится?
– Я же не предполагал, что этот мой друг влезет на территорию моей мамы (она украинка) и такое там натворит… Я всем говорю однозначно: то, что там "Крым – русский" и прочее, я это даже слушать не хочу. Вы же – мои коллеги, прокуроры и следователи. Есть такое понятие – "причинно-следственная связь". Если бы мы не полезли в Крым… Мне все говорят – страшно: НАТО, Черное море, трали-вали... А что Черное море? Наши корабли там всю жизнь стоят. Что-то я не помню такого, чтобы НАТО туда лезло. Причинно-следственная связь в одном: если мы сунулись в Украину с этим вопросом, то мы породили Донбасс. Это мы виноваты в том, что там гибнут люди. Не кто-нибудь другой, только мы, то есть наше "милое" руководство во главе с Путиным.
Правильно было заявлено, что нарушено международное право. Я тоже так считаю: да, нарушили. А вот кто подсказал? Здесь вопрос. Может, я ошибаюсь, но если проанализировать тех людей, которые сегодня окружают Путина, близких к нему, тех, кто ему на ухо шепчет, то понятно, что вся эта "бригада" – из ФСБ, из КГБ. Помните, как говорили: "птенцы Керенского"? А эти – "птенцы Сталина". Не потому, что они плохие, ничего подобного. Они – нормальные люди, неглупые, с высшим образованием, с опытом. Но вот это застолбило в их мозгу: они вышли ОТТУДА. И, как ни крути, это самые настоящие бериевцы. Для них первое – это сила, никакого закона. Все, что касается закона, это ширма. Сила, ненависть – вот и всё. Почему здесь такое отношение к людям? Почему они выступают с экранов со словами "какие вы бедные, и как мы стараемся сделать вашу жизнь лучше"? А как можно такое говорить, если ты знаешь, что человек получает десять-пятнадцать тысяч рублей в месяц, а ты – пятьсот тысяч?
– Внешняя политика Владимира Путина привела к тому, что сейчас многие всерьез обсуждают, может ли начаться ядерная война. Я поставлю вопрос иначе: может ли Владимир Путин начать ядерную войну?
– Никогда. И я в этом уверен. Я Путина очень хорошо знаю. Для этого надо быть слишком смелым человеком. Вот возьмите самые глобальные события, которые происходили в России с начала его президентства. Это "Курск", это Беслан, это Дубровка. Когда происходили эти три события, друзья у меня спрашивали: "А чего это президент молчит?" А я им отвечал: "Он выступит на третий день после смерти человека, как положено по нашему христианскому обычаю". Он и выступал на третий день. Меня спрашивают: "Почему?" Отвечаю: "Потому что сразу не сообразишь, что делать..." Посмотрите, эти "западники", как мы их называем… В Тунисе после терактов власти сразу хватают микрофон, выходят к людям и говорят: "Ребята, простите нас! Мы будем делать всё, что возможно!" А здесь – нет.
Здесь, после "Курска" и после всех событий, которые я перечислил… Я бы не сказал слово "трусость". Это было бы слишком громко. Но очень близко к этому слову. Знаете, я бы использовал дипломатическое словосочетание "подождем, посмотрим, как там будет"... Поэтому никакой войны не будет, – рассказал в интервью Радио Свобода однокурсник Владимира Путина Леонид Полохов.
