На вопросы Радио Свобода отвечает эксперт по биофармацевтическим технологиям, за последние 30 с лишним лет участвовавший в разработке и выводе на рынок десятков вакцин от самых разных болезней.
В конце мая директор Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи Александр Гинцбург рассказал журналистам, что сотрудники центра "неофициально" испытали на себе "перспективную вакцину от коронавируса". 2 июня Министерство обороны объявило о начале клинических испытаний этой вакцины на 50 военных-добровольцах. По словам вирусолога центра им. Гамалеи Людмилы Алимбаровой, речь идет о традиционной "векторной" вакцине: она содержит безопасный для человека аденовирус, в ДНК которого будет встроен ген коронавируса. В такой вакцине патогенный белок вырабатывается не в клетках человека, а в неопасных микроорганизмах – "векторах". В этом основное отличие "векторных" вакцин от в чем-то более современных, но пока не применявшихся в клинической практике РНК-вакцин: при их использовании сами клетки тела становятся своего рода "фабрикой", производящей элементы вируса, которые в свою очередь запускают реакцию иммунной системы.
Вице-премьер правительства России Дмитрий Чернышенко говорит, что массовая вакцинация россиян новой вакциной может начаться уже осенью, – хотя ранее многие эксперты называли в качестве наиболее реального срока окончания испытаний вакцины 2021 год. Мэр Москвы Сергей Собянин заявил, что режим ограничений сохранится в российской столице до появления вакцины – и эти слова тоже можно истолковать как намек на то, что власти ждут ее появления в самом ближайшем будущем.
Два с половиной месяца назад Радио Свобода уже рассказывало о наиболее перспективных разработках вакцин от коронавируса: например, о разработке Национального института аллергии и инфекционных заболеваний США (NIAID) и биотехнологической компании Moderna, которая является как раз мРНК-вакциной. 18 марта получила допуск к клиническим исследованиям китайская векторная вакцина компании Cansino Biologics Inc., разрабатываемая Институтом биотехнологии Академии военно-медицинских наук КНР, сейчас она находится на второй стадии клинических испытаний. В конце апреля к клиническим испытаниям вакцины на добровольцах приступили исследователи из Оксфордского университета. Всего в мире сейчас разрабатывается более 120 вакцин от коронавируса, и не только вакцин: например, американская компания Regeneron работает над своего рода "коктейлем из антител", который может стать лекарством от COVID-19, подобно препаратам, используемым для терапии ВИЧ.
Кто же будет первым в этой гонке? Насколько опасна спешка в создании вакцины, ведь в "обычной" жизни этот процесс занимает годы? Какие стадии должно включать в себя создание и испытание вакцины? Почему многие вакцины прекрасно работают in vitro, "в пробирке", но оказываются неэффективными in vivo, в живом организме? Правда ли, что изобретатель работающей вакцины неслыханно разбогатеет? Как наладить массовое производство вакцины для миллионов людей и правда ли, что одна ее доза может стоить до 800 долларов? И, наконец, насколько вероятен сценарий, при котором все усилия окажутся напрасными и вакцина от коронавируса не будет создана вовсе – или ее разработки будут заброшены из-за окончания пандемии по естественным причинам, как это уже случалось с вакциной от атипичной пневмонии и некоторыми другими?
Ответить на эти вопросы Радио Свобода попросило Игоря Горского, эксперта по биофармацевтическим технологиям, работающего в американской компании ValSource. ValSource оказывает консультационные услуги фармакологическим компаниям при запуске массового производства препаратов и вакцин, а также сотрудничает с Всемирной организацией здравоохранения. До того, как стать одним из ведущих специалистов ValSource, Игорь Горский 38 лет работал в крупнейших фармацевтических компаниях мира, таких как Actavis, Whyeth (в 2009 году поглощена Pfizer) и Shire Pharmaceuticals (в 2019 году куплена японской Takeda), где он занимался валидацией процессов производства и контролем за стадией выхода препаратов на рынок.
"Неофициально вакцинировать самих себя – это полная чушь"
– Российские исследователи и представители правительства говорят, что массовая вакцинация россиян от коронавируса может начаться уже осенью. Насколько это реально?
– Вакцина, которую предлагает центр Гамалеи, это векторная вакцина на основе аденовируса. Они не рассказывают ее точную формулу, но испытания такой вакцины проводят уже несколько групп ученых, включая группу из Оксфордского университета и китайцев из компании Cansino Biologics. По идее, такая вакцина должна работать, за последние 5–6 лет в мире было создано 30–40 таких вакцин. Но провести все положенные испытания такой вакцины до осени невозможно. То, что они "неофициально" вакцинируют сами себя, – это полная чушь. Должно быть как минимум три фазы. Первая – это "фаза безопасности", видимо, в их случае вакцинирование самих себя – это она и есть. Я не знаю, скольким сотрудникам центра была введена эта вакцина, но для того чтобы пройти эту фазу, их должно быть не меньше 50, примерно от 50 до 100 человек.
– С учетом "добровольцев" из числа военных-контрактников, которые тоже участвуют в этом исследовании, примерно такое число и получается.
– Военные – это те, у кого болезнь и так будет протекать без проблем. Будут у них найдены антитела после введения вакцины или нет – не так важно. Когда делают это правильно, берут людей разных возрастов. Если у молодых ребят разовьются эти антитела, это не значит, что так же произойдет, например, с пожилым человеком.
– Какие опасности таит в себе сокращенная программа испытаний вакцины?
– Основная опасность – что эта вакцина не будет работать. Может случиться так, что будут вакцинированы миллионы человек, которые на самом деле будут заражаться коронавирусом.
– В какой степени векторную вакцину центра Гамалеи можно назвать "традиционной"?
– Она не совсем "традиционная", это новая ветвь. Традиционных вакцин в мире – 5–6. Это, например, живые аттенуированные вакцины, то есть это живой ослабленный вирус, который запускается в организм. Так сделаны вакцины от оспы, ветрянки. Есть деактивированные вакцины, они требуют введения более высоких доз. Есть субъединичные вакцины, это многие вакцины от гриппа. К традиционным относятся и токсоидные вакцины, которые делаются из токсической части патогена. Те вакцины, которыми сейчас занимаются европейские и американские компании, это вакцины на основе ДНК и РНК, это более сложные вакцины, которые, судя по всему, имеют все шансы на успех. И, наконец, есть векторные рекомбинированные вакцины, как та, которую разрабатывают в центре Гамалеи. Такие вакцины очень популярны в последние 5–7 лет, это тоже вакцины от многих видов гриппа, это такие "Жигули" в мире вакцин, но в отличие от ДНК и РНК вакцин это своего рода "стрельба из пушки по воробьям".
– Какие еще фазы испытаний, кроме фазы безопасности, должна пройти вакцина, когда никакой пандемии нет?
– Есть доклиническая часть испытаний и клиническая часть. В доклинической части, "in vitro", "в пробирке", вы должны понять, что эта вакцина будет делать. Все вакцины, которые разрабатываются сейчас, рассчитаны на то, чтобы организм вырабатывал IgM-антитела к коронавирусу и иммунная система сама боролась с ним. Потом идет клиническая часть, которая имеет три фазы. Первая фаза – это небольшие исследования на группах до 100 человек для проверки безопасности вакцины, не будет ли она давать каких-то побочных эффектов. Успешность этой фазы испытаний еще не говорит о том, что вакцина работает. Возможно, это и есть то, чем сейчас занимается центр Гамалеи с помощью военных.
Следующая фаза предполагает участие уже гораздо большего числа людей, до 1000, но обычно это 200–400 человек. Здесь уже проверяется, работает ли вакцина, ее эффективность. Это занимает время. Почему? Потому что на этом этапе вы начинаете работать с группами людей. Здесь вы начинаете понимать, работает ли она на всех группах, работает ли она в разных условиях. И для этого этапа у человечества сейчас уже фактически нет времени. Я работал со многими компаниями, производившими вакцины, и эта фаза может занимать год, два года, у некоторых – 4 года. И первая, и вторая фаза испытаний могут быть и на животных, и на людях, и исследования на животных некоторые компании проводят.
Еще больше времени занимает третья стадия, где мы смотрим уже на большие популяции, это сотни тысяч людей, которые будут вакцинированы. Эта стадия тоже продолжается где-то от года до двух лет. В общей сложности весь процесс создания вакцины – это минимум три года, если мы будем гнать и если все будет получаться, поэтому вакцин, которые разрешены и используются в США, не так много.
– То есть если кто-то объявит в ближайший год, что он сделал вакцину от коронавируса, это будет означать, что он чем-то пожертвовал?
– Конечно. Более того, сегодня мы уже работаем над будущим производством этой вакцины, хотя она еще не создана. Сделать вакцину не так сложно, гораздо сложнее произвести столько доз, сколько нужно для массовой вакцинации. Вы не представляете, что это такое. Это стерильный процесс, и таких мощностей, чтобы вакцинировать весь мир, в этом самом мире просто нет. Вакцина – это не обычное лекарство. У людей есть представление, что компании хотят быстрее сделать эту вакцину, чтобы обогатиться. Это не так. Вы получите одну инъекцию – и все, это не таблетки, которые вы будете принимать ежедневно или каждую неделю. К тому же вирус не будет продолжаться вечно. Сейчас мы работаем с тремя компаниями над разработкой процессов массового производства, чтобы, когда вакцина будет готова и пройдут последние исследования, ее можно было сразу начать производить. Есть предприятия, которым уже сейчас надо меняться, чтобы производить такое количество вакцин. Это так называемые "контрактные предприятия", это отдельная часть фармацевтической промышленности. Компании – разработчики вакцин заключают контракты с этими предприятиями уже сейчас, потому что потом будет поздно.
"Хозяин компании Moderna – хороший маркетолог"
– Какие разработки вакцины от коронавируса вам кажутся сейчас наиболее перспективными?
– Я ставлю на вакцину разработки ученых Оксфордского университета и компании AstroZeneca. Это одна из самых крупных компаний в мире, она английская, но большинство ее мощностей находятся в США. Сейчас все эти компании будут на слуху. Все большие компании, Johnson&Johnson, Pfizer, Novartis, буквально все они сейчас работают над вакциной от коронавируса. Оксфорд и AstroZeneca зашли немного дальше других. Это приблизительно такая же вакцина, как вакцина компании Moderna, это вакцина на основе матричной РНК. Исследования Оксфордского университета показывают, что она работает. Это очень интересные исследования: после инъекций вакцины обезьянам они вводили им бронхоскопы в альвеолярные пространства и брали мазки оттуда, и там происходил процесс развития антител, которые нужны для иммунизации. Сейчас они на второй фазе из тех, о которых я говорил.
Российская вакцина центра Гамалеи на животных не испытывалась, насколько я знаю, они это пропустили и пошли прямым путем. Они в принципе взяли векторную вакцину, которую Оксфорд тоже делал, но решил в итоге не заниматься ей и делать мРНК-вакцину.
Что касается вакцины компании Moderna, о которой столько разговоров, то ее хозяин – очень хороший маркетолог, он смог получить много денег от американского государства. Но 3–4 дня назад они рассказали о том, как проходят их исследования, и то, что известно, – из 45 субъектов, которые были вакцинированы, антитела в достаточном количестве появились у 8. Об остальных 37 вообще ничего не говорится. Причин такого результата может быть несколько, например, недостаточная доза – они давали разные дозы разным людям. Исследование продолжается, они все еще ждут эффекта и обещают через несколько недель обнародовать новую информацию.
Большой интерес представляет также не вакцина, а антительная терапия компании Regeneron. Это приблизительно то же самое, что и терапия ВИЧ, не совсем, но идея та же.
– Мы знаем, что многие вакцины отлично работают in vitro, "в пробирке", но проваливаются при испытаниях in vivo, в живом организме. Почему так происходит?
– Все люди разные. Например, у разных людей – разное количество фермента ACE2, к которому "цепляется" коронавирус. Баланс в теле у каждого человека разный. Уже порядка 15 лет идут разговоры о "специфической медицине", лекарствах "для каждого", а не "для всех". В этом и весь фокус: мы не одинаковые люди. Поэтому вакцины иногда и не срабатывают. Например, я работал над вакциной, которая действовала на детей, но не действовала на пожилых. Сделали так, чтобы она работала для пожилых – а она не работает для беременных. Особенно сложно с коронавирусом, потому что сначала думали, что это просто какая-то необычная пневмония, а теперь оказывается, что он влияет на давление, на кровообращение в организме, на образование тромбов и так далее.
"Проблема новых коронавирусов никуда не уйдет"
– РНК-вакцины, которые разрабатывает Moderna и ряд других компаний и стран – это ведь довольно новый метод, ни одна такая вакцина от чего бы то ни было не дошла пока до готового препарата. Оправданно ли вкладывать сейчас силы и средства в производство вакцины такого типа от коронавируса?
– Эти вакцины не были коммерциализированы и запущены в производство просто потому, что не было такой нужды, но такие разработки идут уже более 10 лет. То есть люди, которые сейчас этим занимаются, знают, что они делают.
– То есть может быть так, что вакцина будет создана, но массовая вакцинация не понадобится, потому что вирус сойдет на нет сам?
– Такое возможно. Но то, что я слышу сейчас от разработчиков вакцин, от людей, которые связаны с медицинскими центрами, – вероятно, эта вакцина или вакцины будут "универсальными" вакцинами от коронавирусов. Это может быть одна доза вакцины, несколько доз или одна доза сейчас, вторая через 8 дней, а затем через 8 месяцев. Новый коронавирус – это новая ветвь. К сожалению, мир не слушал то, о чем уже много лет говорят и предупреждают эпидемиологи. Проблема новых коронавирусов будет продолжаться, она никуда не уйдет. Причем этот коронавирус еще не такой сложный, есть гораздо более вирулентные и гораздо более смертельные.
– Допускаете ли вы вариант, при котором вакцина от коронавируса даже не будет доведена до конца из-за спада пандемии?
– В числе прочих я работаю с компанией, которая делает вакцину от малярии. Это самая эффективная вакцина в мире, просто невероятная по эффективности. Берется сам малярийный плазмодий, "вставляется" в москита, потом этого москита кормят, отрезают ему голову, забирают из него паразита и делают из него вакцину. Эффективность – 99%, потому что получается именно тот паразит, который возбуждает малярию. Они разрабатывают эту вакцину уже почти 10 лет, из них 7 лет они на третьей стадии. Но вспышки малярии нет, и выпускать ее на коммерческой основе пока незачем. Коронавирус, напротив, продолжается. Мы не смотрим на отдельные страны, на Россию или США. Мы смотрим на весь мир. В масштабе всего мира мы сейчас вышли на плато и остаемся на нем. Этот вирус может немного пойти на спад, но только по той причине, что мы уже примерно знаем, что надо делать, чтобы минимизировать риск заражения. Тем не менее, пока этого спада нет.
"Вакцина будет стоить не более 200–250 долларов"
– Сколько может стоить 1 доза вакцины? Вакцины от вирусов, вызывающих пневмонию, стоят до 800 долларов за 1 инъекцию!
– Мне кажется, вопрос о цене здесь не столь существенен. Вакцина от коронавируса в Америке будет стоить не более 200–250 долларов, но здесь все идет через страховые компании. В Европе ее будут закупать государства и вакцинирование будет бесплатным, то же самое будет в России. Это не такие большие деньги для государства, больше денег будет потеряно от выключения непривитых людей из экономики.
– Есть ли четкие приоритеты – кого надо прививать в первую очередь, кого во вторую и так далее?
– Конечно. В первую очередь надо прививать группы риска. На сегодняшний день это пожилые люди, в разных странах это понятие означает разный возраст, но в США, например, это люди старше 65 лет. Это люди с теми или иными хроническими заболеваниями, которые осложняют течение болезни.
– Может ли тот факт, что любая вакцина от коронавируса наверняка будет создана в спешке и с сокращенными стадиями исследований, дать новые козыри антипрививочникам? И тем самым подорвать усилия по массовой вакцинации людей?
– Увы, с развитием социальных сетей огромное развитие получила и конспирология. Люди не знают, где искать правду, а когда человек не знает – он боится. Но, во-первых, я думаю, что вакцина будет работать, мРНК-вакцины очень точные, я думаю, они будут работать примерно в 80% случаев. Во-вторых, в США вакцинация – это довольно простой процесс. Вы приходите в супермаркет, как в России в какую-нибудь "Пятерочку", в этом супермаркете есть фармацевтический отдел, там есть фармацевт, который вколет вам эту вакцину.
Проблема на сегодня в другом: как распознать, работает она или не работает? Точность мазков из носоглотки пока не позволяет быстро узнать, работает ли вакцина. Помните, я рассказывал про мазки из альвеолярных пространств обезьян, которые делают исследователи Оксфордского университета? Вот там видно, что она работает. А при мазке из носоглотки – пока нет.
– Можно ли с помощью вакцины контролируемым образом достичь "коллективного иммунитета"?
– Это очень сложный вопрос, но простой ответ на него – нет. И вирусы, и бактерии, и другие микробиологические тела гораздо умнее нас. Они были задолго до нас, и они будут после нас. Вирус может мутировать. Вакцина защитит большинство, но она не сможет защитить всех.
– Как вы оцениваете вероятность того, что вакцина от коронавируса не будет получена никогда?
– Я оцениваю ее процентов в 10. В следующие 6–8 месяцев мы или научимся вакцинироваться, или получим терапию, которая сведет последствия вируса к минимуму. Мы уже знаем сам процесс заражения, что именно поражается, куда вирус идет в организме. Я думаю, в течение ближайших 6 месяцев что-то уже произойдет.
