«Международная кризисная группа» (ICG) недавно опубликовала отчет под названием «Зов Сирии: радикализация в Центральной Азии», в котором рассматривается, почему некоторые жители Центральной Азии вступают в ряды боевиков «Исламского государства» (ИГ), кто они такие и почему они представляют угрозу для своих стран.
Эти вопросы также обсуждались на недавно прошедшем круглом столе, организованном Туркменской редакцией Азаттыка, в котором приняли участие ее директор Мухаммад Тахир, директор Проекта ICG в Центральной Азии Дейрдре Тайнан, главный эксперт ICG по Сирии Ноа Бонсей, автор рубрики Азаттыка Under The Black Flag Йоанна Паражчук и автор этой статьи Брюс Панниер.
ПОЧЕМУ ИГ?
Большинство жителей Центральной Азии являются мусульманами-суннитами, но, кроме этого, мало что связывает их с землей Аль-Шам. Так почему жители Центральной Азии (большей частью тюрки и персы, чья недавняя история — это почти 75 лет в атеистическом Советском Союзе) решают покинуть свои мирные страны и сражаться на стороне в основном арабской группы, славящейся своей жестокостью?
Согласно отчету ICG, за последние три года от двух до четырех тысяч граждан Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана вступили в ряды ИГ в Сирии. Предполагается, что в корне их мотивации лежит репрессивная природа центральноазиатских государств и ограниченные перспективы на будущее.
— Что может Центральная Азия предложить молодому человеку, который хочет выразить себя, хочет иметь экономические возможности в собственном регионе без необходимости ехать на заработки в Россию? — обобщает Дейрдре Тайнан.
В то же время, хотя сотни уезжают, миллионы остаются.
Выходцы из Центральной Азии вступали в исламистские группировки в Афганистане и Пакистане еще с конца 1990-х годов. Однако в отличие от Афганистана и Пакистана, куда в подавляющем большинстве уезжали мужчины, в Сирию также едут молодые женщины и иногда целые семьи.
Как отмечает Дейрдре Тайнан, для некоторых отъезд — это больше, чем просто бегство от тяжелой социально-экономической ситуации. Одним из ключевых выводов отчета ICG стало то, что люди вступают в ИГ скорее по религиозным, а не по финансовым причинам.
— Это люди, имеющие истинные религиозные идеалы, и они верят, что являются частью большого проекта, который состоит не только в том, чтобы взять оружие и сражаться в обычном смысле, и это особенно привлекает женщин и семьи, а также и весьма разнородные слои общества в Центральной Азии, — говорит Дейрдре Тайнан.
Согласно отчету ICG, большинство выходцев из Центральной Азии в Сирии являются узбеками, но также отмечается, что узбеки — самая многочисленная этническая группа в Центральной Азии и они составляют большую часть трудовых мигрантов в России.
СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ И ПРОПАГАНДА
Социальные сети также играют большую роль в привлечении в Сирию, сказала Йоанна Паражчук, отметив, что группы казахов и узбеков в Сирии пользуются социальными сетями и что очень легко «найти доступ к людям в Сирии и задать им вопросы о том, как протекает там жизнь». Также отмечается, что туркмены не проявляют такой активности, возможно, в силу жесткого контроля властей над прессой и Интернетом.
ИГ имеет возможность доносить свои сообщения до потенциальных новобранцев из Центральной Азии, говорит Ноа Бонсей. Он отмечает, что в ИГ делают упор на жертвы среди гражданского населения от рук правительственных сил в Сирии и Ираке и что выходцы из Центральной Азии «хотят присоединиться к тому, что считают легитимным сопротивлением против деспотических режимов».
Как поясняет Ноа Бонсей, выражение этой идеи является чрезвычайно важным для ИГ, поскольку это помогает группировке «создать своего рода позитивный имидж среди потенциальных новобранцев в Центральной Азии» и, таким образом, находить все необходимые ей «виды рабочей силы».
ПРОБЛЕМА ВОЗВРАЩЕНЦЕВ
В отчете ICG говорится, что большинство выходцев из Центральной Азии, уехавших в Сирию, скорее всего, будут там убиты. Однако будут и те, кто попытается вернуться обратно, и эти люди представляют проблему для властей стран во всем мире, и Центральная Азия не является исключением.
По мнению Дейрдре Тайнана, службы безопасности в Центральной Азии «просто не оснащены для того, чтобы отслеживать, или осуществлять наблюдение, или противодействовать радикализации, которая имеет место». Несоразмерность подхода властей этих государств к решению проблемы возвращенцев из зон конфликтов, как кажется, особенно усложняет ситуацию для одной страны.
— Мы слышали, что Казахстан и Узбекистан будут определенно применять то, что нам назвали подходом нулевой терпимости к возвращающимся боевикам, но на самом деле это является плохой новостью для Кыргызстана, поскольку Кыргызстан является более открытым обществом, и люди, которые будут пытаться вернуться в Центральную Азию, скорее всего, будут возвращаться в Кыргызстан, потому что они могут заехать в страну и не попадут под такое наблюдение, как в Узбекистане или Казахстане, — отмечает Дейрдре Тайнан.
Еще одной проблемой для всех пяти государств Центральной Азии является установление личности тех, кто возвращается из зон конфликтов. Установить личности мужчин призывного возраста может быть довольно легко, однако, как заметила Йоанна Паражчук, среди возвращенцев могут быть также женщины и дети, которые также могут стать угрозой безопасности после всего пережитого ими в Сирии.
