Как пандемия коронавируса повлияла на экономическое и политическое присутствие Китая в Центральной Азии и его восприятие местным населением? Пойдет ли Пекин на уступки Бишкеку в вопросе отсрочки выплат по внешнему долгу? На эти и другие темы «Азаттык» побеседовал с Кемелем Токтомушевым, старшим научным сотрудником Института государственного управления и политики Университета Центральной Азии.
«Азаттык»: Влияние Китая растет во многих странах мира, в том числе в африканских и даже в некоторых европейских государствах. А как меняются отношения Кыргызстана с Китаем? Как вы можете охарактеризовать влияние Пекина на Бишкек - не только экономическое, но и политическое?
Кемел Токтомушев.
Токтомушев: С приходом к власти Си Цзиньпина во внешней политике Китая появился новый вектор. А именно - Си Цзиньпин призвал воплотить в реальность так называемую мечту о великом возрождении китайской нации. И именно эта концепция подразумевает продвижение социализма с китайской спецификой и, соответственно, она подразумевает пересмотр международных отношений. И вот что примечательно: в отличие от своих предшественников, которые были больше озабочены отношениями с большими державами, Си Цзиньпин в первую очередь сосредоточился на важности отношений Пекина с соседями. И именно он выдвинул концепцию достижения китайской мечты посредством воплощения так называемой идеи глобального общества единой судьбы.
Как раз инициатива «Один пояс - один путь» является важным и первым сигналом того, что региональная интеграция и периферийная дипломатия, также известная как соседская дипломатия, являются новыми главными приоритетами Китая во внешней политике. В связи с чем мы можем предполагать, что не только развитие Кыргызстана, но и дальнейшее развитие всего Центрально-Азиатского региона тяжело будет представить без сотрудничества с Китаем. Уже сейчас мы видим, что за последние три десятилетия Китай стал главным экономическим партнером Кыргызстана. Вы можете посмотреть, как вырос товарооборот с 2000 годов, Китай стал основным источником финансирования проектов развития Кыргызстана, Китай является крупнейшим источником прямых иностранных инвестиций. Мы знаем, что китайские кредиты были использованы для финансирования крупных государственных инфраструктурных проектов, начиная с модернизации той же ТЭЦ в Бишкеке и заканчивая строительством дорог и линий электропередачи. Конечно, другой вопрос, насколько эффективно были использованы эти деньги. В настоящее время Кыргызстан должен китайскому Экспортно-импортному банку почти 1,7 млрд долларов, и это вызывает большое беспокойство.
«Азаттык»: Экономическое влияние Китая бесспорно. Китай участвует во многих крупных проектах в Центральной Азии, в Кыргызстане тоже. А каково ваше мнение о политическом влиянии Китая в Кыргызстане? К примеру, в прошлом году Кыргызстан поддержал Китай в ООН в вопросе национальных меньшинств в Синьцзяне. Растет ли политическое влияние Китая в Кыргызстане?
Токтомушев: Это очень хороший вопрос на самом деле. Потому что Китай был достаточно осторожен и весьма аккуратен, хотя стоит признать, что как раз вопрос Синьцзяна являлся одной из болевых точек для руководства страны и, вообще, в целом, для продвижения своих интересов. Все-таки в отношениях с той же Россией Китай предпочитает играть вторую роль, более незаметную, как бы роль coлидера. Экономически, конечно, присутствие более значимо и более ощутимо. Опять таки с новой доктриной, с новым виденьем, которые предлагает Си Цзиньпин, мы можем только предполагать, что и политическое присутствие будет усиливаться. Более того, с развертыванием проектов «Один путь - один пояс» китайская вовлеченность должна быть более активна, хотя бы для оказания как минимум протекции тем инвестициям, которые пойдут в регион.
Министр иностранных дел Кыргызстана Чингиз Айдарбеков (справа) встречает в аэропорту главу внешнеполитического ведомства Китая Вана И. 13 сентября 2020 года.
«Азаттык»: Во время недавних митингов в Казахстане прозвучали лозунги против китайского посла. Мы помним, в прошлом году сотни жителей Нарына выходили против китайской компании, занимающейся разработкой месторождения Солтон-Сары. Как меняется риторика по отношению к Китаю в Центральной Азии, и в Кыргызстане в частности? Каково влияние этого фактора в отношениях Китая с центральноазиатскими государствами?
Токтомушев: Рост китайского влияния в Центральной Азии и его распространение с экономической точки зрения на другие сферы, в частности, на ту же политику, вызывает беспокойство, отторжение, сопротивление как внутри, так и вне региона. Чем активнее, как мы знаем и видим, Китай расширяет свое влияние, тем активнее становится сопротивление. В частности, Кыргызстан как раз является одним из примеров, где это становится более заметно.
Есть много нарративов и дискурсов, которые сопровождают китайское присутствие. В частности, как усиление китайского влияния отражается на такой проблеме как долговая зависимость? Как это влияет на их проекты, затрагивающие окружающую среду? Как отражается на политических проблемах, проблемах управления? Как оно способствует развитию или усилению той же коррупции, например?
Соответственно, это ведет к определенному росту антикитайских сентиментов, что как раз было заметно в Кыргызстане в прошлом году. И это не только Солтон-Сары - также по вопросам логистического хаба. Но хотелось бы обозначить, что рост ксенофобии не является каким-то эксклюзивным феноменом только для Кыргызстана или Центральной Азии, в особенности - в ковидном мире, где очень много было инцидентов, рост ксенофобии не только в странах, где присутствие Китая достаточно велико.
Это проявляет также в развитых странах - начиная от Италии и заканчивая США. Также до COVID-19 было множество примеров антикитайских протестов во всем мире, начиная с Латинской Америки, Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии, которая так же, как и в Кыргызстане, очень часто сопровождается конспирологическими или этнонационалистическими нарративами. Другое дело, что в Кыргызстане тема роста антикитайских настроений достаточно мало изучена. Существует общественный дискурс, что все боятся Китая, что надо его опасаться, что растут антикитайские настроения. Но как таковых фундаментальных исследований практически нет. В частности, это и есть, чем мы сейчас пытаемся заниматься в рамках нашего совместного исследовательского проекта с университетом Оксфорда и университетом Центральной Азии. Мы пытаемся понять, как можно минимизировать конфликтный потенциал в горнорудном секторе с участием китайских компаний.
Читайте также
Кыргызстан просит Китай отсрочить выплату долговПолгода без товара. Как закрытая граница подкосила крупные рынкиПандемия подкосила товарооборот Кыргызстана с Китаем, и цифры опять разнятся«Азаттык»: Пандемия COVID-19 показала, насколько экономика центральноазиатских стран, особенно Кыргызстана, уязвима. Как «коронавирусный» кризис отразился на отношениях Китая и Центральной Азии? Повлияла ли пандемия на рост значимости Китая в Кыргызстане или в Центральной Азии?
Токтомушев: Эта тема заслуживает отдельного научного исследования. Я помню, в самом начале по WhatsApp распространялись разные видео, которые как раз способствовали повышению антикитайских настроений. В частности, были даже отдельные новостные сюжеты, где местное население не разрешало китайским сотрудникам продолжить работу по реконструкции дорожного полотна в связи с тем, что якобы они могут принести COVID-19 в эту местность.
Есть очень много вопросов, но я думаю, более важным моментом является то, что эта вспышка вируса в первую очередь обнажила зловещую сторону флагманского проекта Китая «Один пояс – один путь». Сам проект основан на догматичных принципах, согласно которым они приносят экономическую пользу, то есть в инфраструктурной связи они ускоряют поток товаров, услуг, капитала, людей. Это подразумевает, что будут построены новые дороги, порты, железные дороги, аэропорты. Однако пандемия показала то, что также есть негативное воздействие от более взаимосвязанного мира. И это не только быстрое распространение инфекционных заболеваний, но также и повышение риска трансграничной преступности, это также и негативное воздействие на окружающую среду, что все, конечно, может повлиять на среду обитания и на существование, в целом, местного населения, которое является подверженным данным проектам.
«Азаттык»: Около 43% внешнего госдолга КР приходится на Экспортно-импортный банк Китая. Кыргызстан снова попросил КНР «оказать содействие в вопросе смягчения нагрузки внешнего долга». Насколько Пекин готов пойти на такие уступки?
Токтомушев: Трудно сейчас ответить, потому что опять-таки Китай воздерживается от применения многосторонних механизмов облегчения бремени задолженности, поэтому какая будет реакция, тяжело спрогнозировать. Практика показывает, что имеет место достаточно индивидуальный подход ко всем странам. Скажем, когда аналогичная ситуация была в Монголии, Китай предоставил им своп-линию, Бурунди они простили долг, Кубе они реструктуризировали долг, в Таджикистане, по неподтвержденным докладам, был обмен долговых обязательств на разработку месторождений. Какой будет реакция, тяжело прогнозировать. Если говорить о тех идеалах, о которых говорит Си Цзиньпин, то, конечно, все должно быть на более дружественных партнерских отношениях, то есть Китай должен понять и пойти на уступки по отношению к Кыргызстану. Но, как правило, тяжело сейчас предсказать, какие между двумя странами будут достигнуты договоренности.