Кочкору Борубаеву, который заразился и умер от коронавируса, было 83 года. Он проживал счастливую старость в окружении детей и внуков, был физически крепким - мог управлять автомобилем. Абдыкадыр Борубаев, сын умершего, рассказал о своем отце:
- 12 марта он вернулся из умры. До 21 марта находился дома, никуда не выходил. За ним ухаживал мой младший брат. Приходили с местного ФАПа каждый день и замеряли температуру. 21 марта пришел главный врач и сказал: «Свозим вас на проверку в Ноокат». В Ноокате его положили на обсервацию.
Врачи говорили, что подержат его 3-4 дня, так как 9 дней он уже провел дома. Прошли эти 3-4 дня, потом 14 дней. Его не выписывали из больницы, нам не разрешали проехать к нему в больницу Жаны-Нооката, где он лежал. Через 19 дней он умер. 4 дня находился в реанимации. Мы не могли навестить его, а он не мог разговаривать по телефону из-за одышки.
Отец умер 9 мая, а за день до этого, 8 мая, в 11 часов ночи к нам пришли врачи и стали брать материал для экспресс-тестов у всех членов семьи, родственников – 50-60 человек получилось. На следующий день должны были привезти домой тело отца. За день до этого село стали сильно контролировать. Пришли люди из айыл окмоту, врачи закрыли наши ворота и никого не впускали на похороны.
- Как проходили похороны? Обряды соблюдали?
- Тело отца домой не привезли. В Ноокат поехали брат отца и мой старший брат и привезли тело со специальным сопровождением. Здесь мы все подготовили и ждали их. Не заезжая домой, сразу поехали на кладбище. На похоронах присутствовало 50 человек. Там же прочитали молитву. Домой он так и приехал…
Я сам хоронил отца. Я надел специальную одежду, которую передали из Нооката, с перчатками и обувью. На поминки к отцу никто не пришел, оказывается врачи из двух айыл окмоту стояли вокруг нашего дома и запрещали идущим на поминки людям заходить в наш дом.
- Была информация, что похороны умерших от коронавируса проходят под контролем правоохранительных органов. К вам на похороны приезжали сотрудники милиции?
- Пришли сотрудники территориальной милиции. Они ничего не говорили. Были в масках, участвовали при погребении.
- Расскажите про Кочкора аву. Сколько лет он мечтал о поездке в умру?
- Отец говорил: «Женю младшего сына и совершу хадж». Успел провести свадьбу внуку - сыну своего младшего сына. Последние 20 лет планировал поехать в паломничество. Он родился в 1937 году. С 14 лет работал в поле, помогал родителям. После смерти матери растил младших братьев. После окончания техникума много работал. Был заместителем директора нашего совхоза. Не курил.
После приезда из Мекки сказал, чтобы мы тоже совершили умру. Он сам водил машину. После возвращения сам съездил на машине в Уч-Коргон. Здоровье у него было хорошее. Всегда был бодрым.
- Сколько у него детей и внуков?
- У отца было 12 детей, из них 5 умерли в младенчестве. Сейчас нас 4 девочки и 3 мальчика. Если посчитать всех внуков и правнуков нас в семье 54 человека.
- При последнем разговоре что он говорил?
- В первый день он сказал: «Что за место, куда меня положили? Тяжело мне, мерзну». За день до его смерти не мог к нему дозвониться, он не брал трубку. Разговаривая со мной 7 мая, он спросил: «Сынок, видел меня во время разговора по видеозвонку?». Я сказал, что увидел только его фото. «Ну, увидел, так и ладно», - ответил он. Он был измучен и дышал через аппарат. Планировал выписаться из больницы через 2-3 дня, но на 4-й день умер.
Перевод с кыргызского, оригинал статьи здесь
