В 2020 году, объявляя о создании верхней палаты законодательного собрания Туркменистана, тогда ещё президент Гурбангулы Бердымухамедов, заявлял, что конечная цель нововведений — «счастливая жизнь» туркменского народа. А когда передал президентские бразды правления своему сыну Сердару Бердымухамедову, сам занял должность председателя нового органа под названием Халк Маслахаты (Народный совет).
И вот спустя немногим более двух лет двухпалатный эксперимент в одной из самых авторитарных стран мира завершился — нижняя палата отправилась на свалку, а Народный совет, согласно государственным СМИ, будет преобразован в «орган высшей власти» в правительстве.
Игры с законодательными органами и конституцией страны стали правилом, а не исключением в Центральной Азии, где власть имущие во всех странах региона ищут способы удержать эту власть на больший срок.
Бердымухамедов-младший уже подписал указ о назначении на 21 января заседания правительства по вопросам реструктуризации. Она предполагает, что президентский офис будет передан в ведение совета, контролируемого Бердымухамедовым-старшим.
Туркменский политический обозреватель и аналитик Кумуш Байриева сказала Азаттыку, что это предложение отражает «гипертрофированное самолюбие Гурбангулы Бердымухамедова, которого не устраивает роль председателя верхней палаты парламента».
«Теперь он хочет сыграть роль духовного "лидера нации" и жёстко контролировать все остальные ветви власти через их подотчётность планируемому Халк Маслахаты», — отмечает Байриева.
ПЕРЕТАСОВКА ОТ ПЯТИ ДО СЕМИ ЛЕТ
Если соседний с Туркменистаном Узбекистан этой весной, как ожидается, примет соответствующие конституционные изменения, то в четырёх из пяти странах региона — Казахстане, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане — у президентов будет семилетний срок.
Ташкент и Астана на протяжении всей независимости колебались между сроками полномочий от пяти до семи лет, что, по-видимому, отражало пожелания первых президентов Ислама Каримова в Узбекистане и Нурсултана Назарбаева в Казахстане, которые никогда не сталкивались с отстранением от власти путём голосования.
Когда в 2011 году Узбекистан решил вернуться к пятилетнему сроку полномочий, сенат страны заявлял, что это изменение отражает концепцию сторонника жёсткой линии Каримова по «углублению демократических реформ и формированию гражданского общества».
А чем оправдывают возвращение к семилетнему сроку теперь — уже советники Шавката Мирзиёева? Конечно, «просьбами народа».
В своём обращении в конце года Мирзиёев сказал, что «все предложения и пожелания, высказанные нашими гражданами, будут учтены» в новом проекте Конституции, вынесенном на референдум в следующем году.
Этим летом корреспонденты Узбекской службы Азаттыка беседовали с рабочими фабрики в провинциальном городке недалеко от Ташкента, которые рассказали, что их руководство вынудило их подписать письмо, адресованное законодателям, работавшим над проектом Конституции.
В письме, с которым ознакомился Азаттык, говорилось, что нижеподписавшиеся рабочие «очень довольны реформами, проводимыми» в Узбекистане, и просят увеличить срок президентских полномочий с пяти до семи лет «или же оставить главу государства президентом пожизненно».
В Конституционную комиссию Узбекистана поступило 117 357 предложений о внесении изменений в Основной закон до истечения срока подачи 1 августа 2022 года.
Один из высокопоставленных депутатов уже сказал, что пересмотр Конституции позволит Мирзиёеву обнулить своё пребывание на посту президента и баллотироваться на третий срок подряд — уловка, которой успешно пользовался покойный Каримов.
Конституционная реформа Кыргызстана 2010 года была уникальной для Центральной Азии по той лишь причине, что она была принята в стране в момент отсутствия постоянного президента.
В результате этого, а также из-за того, что два предыдущих главы государства злоупотребляли служебным положением ради обогащения своих семей, президентский мандат был ослаблен, а парламент и премьер-министр получили новые полномочия.
Однако новый законодательный орган многих разочаровал. Критики утверждали, что он защищает лишь интересы элиты, так как доверху набит бизнесменами, владеющими большими деньгами для финансирования своих избирательных кампаний и, следовательно, покупки должностей.
Постепенно новый президент Кыргызстана Алмазбек Атамбаев нашёл способы подчинить парламент своей воле, в частности благодаря своему контролю над внушающими страх службами безопасности.
Тем не менее Атамбаев по-прежнему сталкивался с некоторыми ограничениями, включая запрет на переизбрание, которому он подчинился, покинув свой пост по истечении срока своих полномочий в 2017 году.
Смешанная система не выдержала прихода к власти Садыра Жапарова, члена правительства, свергнутого в 2010 году, который в 2020 году отбывал тюремный срок по обвинению в похищении людей, когда вспыхнула новая волна политических волнений.
Выдвинутый своими сторонниками из тюрьмы на пост президента Жапаров утверждал, что жизненно важно изменить Конституцию, чтобы искоренить коррупцию и создать систему, при которой глава государства берёт на себя конечную ответственность за управление правительством.
Результатом стал Основной закон, принятый на референдуме в 2021 году и названный критиками «ханституцией», поскольку парламент отказался от своих прав утверждать и увольнять правительства.
В новой Конституции также было восстановлено право действующего президента баллотироваться на второй срок.
ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ПРИВИЛЕГИИ ДЛЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ?
Проводимая Бердымухамедовым в Туркменистане реформа правительства вполне может привести к новым конституционным исключениям, подобным тем, которыми пользуется президент Таджикистана Эмомали Рахмон, ещё один влиятельный человек в Центральной Азии, который, как сообщается, подумывает о наследственной преемственности власти.
Благодаря изменениям, внесённым в Конституцию Таджикистана в 2016 году, Рахмон больше не просто президент, но и основатель мира и национального единства — лидер нации.
Этот титул даёт Рахмону и его родственникам не только пожизненный иммунитет от судебного преследования, но и пожизненное право Рахмона принимать решения правительства или накладывать на них вето, даже если он больше не будет занимать никаких официальных должностей.
Сын Рахмона, Рустам Эмомали, которому сейчас 35 лет, как ожидается, в ближайшем будущем займёт пост президента. Но много ли стоят эти конституционные исключения сами по себе? Возможно, и нет, если человека у власти никак нельзя контролировать.
До беспрецедентных волнений в Казахстане в январе 2022 года восьмидесятилетний Назарбаев также был лидером нации —елбасы.
Антиправительственные демонстрации, которые изначально были вызваны протестами против повышения цен на топливо, распространились по всему Казахстану, в результате чего погибло более 200 человек.
Статус Назарбаева как лидера нации и присутствие его союзников в правительстве бросили тень на Касым-Жомарта Токаева — человека, которого первый президент выбрал преемником после своего ухода в 2019 году.
Однако после январского кровопролития именно Токаев выиграл битву за власть, став верховным лидером, а Назарбаева и его родственников отодвинули на второй план.
По итогам продвигаемого Токаевым референдума по конституционным изменениям, проведённого в июне, из Конституции были удалены все упоминания «елбасы», а закон, который регулировал юридические и политические привилегии обладателя титула, был признан парламентом недействительным в начале этого месяца.
Это особенно плохая новость для ближайших родственников Назарбаева, которые пользовались особой защитой закона.
Сам Назарбаев по-прежнему не подлежит судебному преследованию за все преступления, кроме государственной измены, за период его трёхдесятилетнего правления благодаря отдельному закону, регулирующему права бывших президентов.
А в одном месте он всё ещё «елбасы» — на своем сайте elbasy.kz.
Форум Facebook